Том 2. Рассказы 1910–1914 - Александр Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Деньги? – презрительно дернула головой Изотта. – Деньги, конечно, нужны мне, как и всем. Только из-за одних денег я не проехала бы и двух шагов.
– Объясните, – Рег с любопытством смотрел на девушку, – что же вас привлекает?
– Вам это зачем? – проговорила Изотта. – Вас везут – и кончено.
– Не совсем, – серьезно сказал Рег. – Там, где я всецело завишу от неизвестного мне человека, естественно разузнавать о нем, хоть бы от него самого.
– Вы долго спали… – Изотта села, положив голову на деревянную спинку стула. – Вы спали двадцать часов. С двенадцати до восьми. Теперь восемь. Я не люблю солдат. Их наставили везде. Город окружен морем, а море – солдатами. Они думают, что я взаперти. Когда подстрелили Хенсура, я благополучно проскочила два раза под самым носом у них. Я приезжаю и уезжаю, как будто их нет.
– Уезжайте и не возвращайтесь, – сказал Рег, – здесь чума.
– Чума! – Изотта презрительно улыбнулась. – Это забавно!
Рег не понял ее восклицания. Впрочем, в нем было столько же легкомыслия, сколько и странного убеждения в недоступности своего тела для этой болезни. Он почувствовал голод, потянулся к тарелке с пищей, оставленной на столе, и уничтожил все до последней крошки. Покончив с этим, Рег заметил, что Изотты нет в комнате; она вышла, вероятно, из деликатности.
Открыв дверь, он вошел в соседнее помещение. По-прежнему у стола сидел Хенсур, смакуя что-то из фаянсовой кружки; глаза его, посмеиваясь, встретили Рега прищуренным, тонким взглядом.
– Я выспался и готов ехать, – сказал Рег, опуская на стол маленький золотой сверток. Хенсур прикрыл деньги локтем, забормотал что-то про себя и окончил резким проклятьем, ударив сухим кулаком в стол.
– Я поддену этих стрелков на веревочку! – крикнул он. – Вы не думайте! Дайте только зажить ногам!
– Кость тронута? – спросил Рег.
– Наплевать! – Хенсур беспокойно заворочался, вспомнив, что Рег ждет. – Изотта! Слушай!
Рег оглянулся. За ним, прислонившись к стене, стояла девушка. Спокойная лень ее фигуры не вязалась с предстоящей опасностью; рискованная прогулка, по-видимому, была для нее чем-то вполне будничным и законным.
– Девчонка, – сказал Хенсур, – выехав за сигнальную мачту, против эллинга, держи к Новому молу. Там проплыви под сваями, остановись в конце и жди, пока крейсер не начнет перемигиваться! Когда ослепнет, греби до полусмерти, пройди под кормой и взвейся к берегу изо всех сил, шарахнись!
Изотта полузакрыла глаза.
– Я знаю все это наизусть. Рег, идемте.
– Вы поступаете добросовестно, – сказал Рег Хенсуру, – но все-таки мне приятнее было бы ехать с мужчиной.
– Будьте сами мужчиной, – гневно возразила она. – Я вас тоже не знаю.
Задетый сам, Рег хотел объясниться, но Хенсур перебил его:
– Изотта! Господин герцог боится за вас. Вы – дама.
Девушка вопросительно посмотрела на Рега; скупая улыбка тронула ее небольшой твердый рот, передалась глазам и угасла.
– Идемте, – повторила она.
– Спокойной ночи, Хенсур! – Рег махнул шляпой, переступил порог и, закрывая дверь, подметил в лице старика нечто похожее на одобрение.
Голубятни выступили по бокам, скрылись, лошади возле них не было. Изотта шла впереди, песок быстро хрустел под ее ногами. Рег нагнал ее, на душе у него было смутно и весело. Они пошли рядом, но молча. Под отлогим спуском блестела иссиня-темная полоса воды, обрызганная звездами; сонный прибой лениво шуршал гравием. Горб опрокинутой лодки чернел справа.
– Надо перевернуть, – сказала девушка, хлопая рукой по осмоленному килю. – Возьмите снизу.
Рег пропустил руки между песком и бортом, приподнял судно и опрокинул резким усилием. Изотта подошла ближе, намереваясь помочь; он жестом отстранил ее, схватил шкот и, стиснув зубы, протащил лодку к воде. Спутница его нагнулась, опуская в корму ружье и небольшой узелок.
– Садитесь, я столкну. – Рег перевел дух, вытянул руки и приготовился. Изотта поместилась к рулю. Сдвигая лодку, Рег умерил ее быстрый разбег, вскочил сам и взял весла. Берег медленно отходил прочь; в глубине его, на фоне ломаной черты крыш, громоздились массивные нефтяные цилиндры. Дохнуло нежной сыростью океана, соленой духотой и запахом гниющих отбросов.
Изотта держала руль. Лицо ее смутно белело в ровной мгле ночи, представляясь Регу одновременно таинственным, веселым и озабоченным. Лодка, сон бухты, неизвестная девушка и ожидание серьезных препятствий наполнили его томительной остротой темных провалов будущего, он пристально рассматривал их в себе и был спокоен.
– Вы, может быть, боитесь? – медленно спросила Изотта.
– Я? – Рег покачал головой. Вопрос этот показался ему странным. Он бегло восстановил в памяти свое поведение у Хенсура; там не было ничего, способного возбудить подобный вопрос. – Нет, я не боюсь. А вы?
– Я не бегу, – вызывающе сказала Изотта.
– А! – Рег улыбнулся. – Тот, кто боится смерти, боится ее везде?
– Да.
К его удивлению, в голосе ее не было теперь оттенков досады и раздражения, как на берегу. Он объяснил это их взаимной зависимостью.
– Я не жил в Южном порту, – помолчав, сказал он, – я приехал и уезжаю.
– Зачем вы приезжали?
– По делу.
– По какому делу?
Она спрашивала определенно и твердо, тоном спокойным, но требовательным.
Рег пожал плечами. Эта настойчивость у всякого другого получила бы немедленный мягкий отпор; но девушка, рисковавшая жизнью ради его безопасности, как будто имела право на некоторую формальную близость.
– Я обязался, – сказал Рег, – привезти из Южного порта ценные документы и съездил за ними.
– А ваша профессия?
– Скучно заниматься одним. Я делаю все то, где другие отступают по недостатку сообразительности, смелости или воображения. Я – вторая душа людей.
Он посмотрел в стороны. Черный полукруг гавани, намеченный кое-где редкими огнями домов, расширил свои объятия. Под килем глухо заворковала вода – Изотта повернула к набережной. Рег вспомнил Соррона, трупы на улицах, Денсона; вспомнил, что уезжает, и беглое чувство торжества сменилось полной уверенностью.
– Нас могут убить, – сказал он. – Что вы об этом думаете?
– Двумя станет меньше… – Изотта неожиданно рассмеялась странным горловым смехом. – А что?
– У вас есть отец. Он болен.
– Хенсур? Много таких отцов. Я – подкидыш. Старик болен, верно, так ведь у него есть брат. Тот здоров.
– Где мы едем?
– За эллингом. – Изотта перегнулась через борт, рассматривая набережную. – Гребите тише.
Лодка, описав медленный полукруг, стукнулась о толстое бревно деревянного мола. Из-под настила тянуло холодком и плесенью.
– Перейдите на ту сторону. Перебирайтесь по сваям.
Рег встал, нагнулся, чтобы не удариться головой о верхние балки, и, хватаясь за попутные сваи, провел между ними лодку на противоположную сторону. Теперь он понимал план Хенсура. Мол вытянулся по направлению к безлюдной стороне бухты; это был выигрыш, так как, оставляя мол между собой и сторожевым крейсером, можно было проехать у свай незамеченным почти третью часть всего расстояния.
Рег сел, приготовляясь грести.
– Не торопитесь, – заметила Изотта. – Силы еще понадобятся.
– Да, в самом деле. Давайте-ка мне ружье.
Девушка молча зашевелилась, и приклад штуцера уперся в колени Рега. Он быстро ощупал затвор, магазинную коробку и успокоился.
– Надежный, – проговорил он, – с системой этой я познакомился. Резкий бой.
Вздрогнув, он отчетливо увидел Изотту с зажмуренными глазами, черные тени свай на озаренной воде и свои руки. Упавший издалека свет подрожал некоторое время вокруг, перекинулся к набережной и скрылся. Это сильно походило на глаз, мелькнувший в замочной скважине.
Рег бросил ружье.
– Крейсер подмигивает, – сказал он, беззвучно проводя веслами. – Плывем!
Настил мола потянулся над его головой ровной, высокой линией. Однообразный шепот воды звучал подозрением. Справа блеснули огоньки крейсера.
– Стойте! – Изотта круто поворотила руль. – Молу конец. Сидите пока смирно. Рефлектор делает круг. Вон пятно.
Короткая в ракурсе полоса света, дымясь пронизанными ею испарениями, сверлила далекую отмель; затем прыгнула вверх углом к бухте, взяла направо, потерялась распыленным обрывком в глубине моря, метнулась к гавани, обошла воздушное пространство на высоте двух-трех сажен от лодки и погасла.
– Теперь не жалейте рук – это был сигнал. Посмотрим…
Рег взмахнул веслами. Внимание его ушло целиком к пустынному выступу мола, исчезавшего с быстротой камня, брошенного в озеро. Изотта что-то сказала; он не расслышал ее, не понял и оглянулся, хрипя всей грудью от неимоверного напряжения. За плечами бежал к нему тупой свет иллюминаторов, а рядом, внизу, дрожали подводные огни мачтовых фонарей.