Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах - Вадим Юрьевич Солод

— кучка изуверов и авантюристов, — я говорю о Вырубовой, Распутине, министре внутренних дел Протопопове, министре юстиции Добровольском, аферисте князе Андроникове, журналисте-охраннике Манасевиче-Мануйлове, банкире Дмитрии Рубинштейне, ювелире Симановиче и так далее, — эта пёстрая компания возглавлялась императрицей Александрой Фёдоровной. Система царской власти позволила им взять вожжи управления империей. Они сажали на посты нужных им людей. Они перетасовывали Государственный совет. Они подготовляли уничтожение Государственной думы путём периодического её разгона…» (А. Толстой, П. Щёголев. Заговор императрицы. Издание авторов. Berlin. 1925. — Авт.) Так что «историческая» драма «Во всём евреи виноваты!», «основанная на реальных событиях», безусловно могла претендовать на полные залы.

В связи с началом работы над постановкой драмы в Государственном Большом драматическом театре в Ленинграде (режиссёр А. Н. Лаврентьев) корреспондент «Красной газеты» взял интервью у П. Щёголева, который рассказал ему о том, что «мы ставим себе целью изобразить картину падения старого режима и осветить личности и роли главных его представителей (…) Хронологически пьеса охватывает период с лета 1916 года по 3 марта 1917 года (…) Пьеса сплошь историческая. Мы не допускали никакой карикатуры, никакой пародии. Эпоха рисуется в строго реальных тонах. Детали и подробности, которые зрителю могут показаться вымышленными, на деле являются историческими фактами (…) На 60 % действующие лица говорят собственными словами, словами их мемуаров, писем и др. документов» («Красная газета». Вечерний выпуск, 1924, 29 декабря).

На вопрос журналиста, почему драма названа «Заговор императрицы», Щёголев ответил, что Распутин считал Николая II ничтожеством, а императрицу Александру Фёдоровну — Екатериной II, которая решилась на заключение сепаратного мира с Германией, для того чтобы передать власть своему сыну — наследнику Алексею.

Такой незамысловатой оказалась историческая версия пьесы… (аналогичная позиция, озвученная с трибуны Государственной Думы осенью 1916 года лидером партии кадетов П. Н. Милюковым, позднее чуть не стоила ему жизни — см. гл. 1. — авт.).

Премьеры драмы состоялись в Москве в театре «Комедия» 12 марта 1925 года и одновременно в Ленинграде — 19 марта 1925 года.

При этом, несмотря на негативное отношение критики, «Заговор императрицы» получил самое широкое распространение. В 1925–1926 годах пьеса одновременно шла на шести сценах столицы, в том числе в Государственном академическом Малом театре. В ленинградском БДТ состоялись 173 её представления, затем эстафету подхватили ещё два — Василеостровский и Драмтеатр Госнардома. К осени 1925 года «Заговор» шёл уже в 13, а в следующем, 1926 году — в 14 городах, что, конечно же, свидетельствовало не столько о качестве произведения, сколько об актуальности темы и отсутствии у театров актуального репертуара.

Подводя итоги театрального сезона 1925–1926 годов, А. В. Луначарский писал: «Ещё недавно Мейерхольд заявлял, что он из всякой пьесы может сделать хороший спектакль, ещё недавно Таиров утверждал, что текст пьесы играет не большую роль, чем театральная конструкция, освещение, костюмерия и т. д. Теперь же эти директора — так же, как и все остальные — гоняются за пьесами и тоскуют по драматургу» (Луначарский А. В. Итоги последнего драматического сезона. Известия ЦИК СССР и ВЦИК, 1926, № 140, 20 июня).

При рассмотрении кассационной жалобы на решение Ленинградского губернского суда по иску Ленинградского театрального управления при Губполитпросвете к А. Н. Толстому и П. Е. Щёголеву ГКК Верховного суда РСФСР установила следующее:

— Ленинградское театральное управление (ЛТУ) при Губполитпросвете предъявило гражданам А. Н. Толстому и П. Е. Щёголеву иск о предоставлении ЛТУ монопольного права постановки пьесы «Заговор императрицы» в Ленинграде и Москве и о взыскании убытков, связанных с нарушением этого права.

В порядке обеспечения иска определением Ленинградского губернского суда от 21 марта 1925 года постановка пьесы в московских театрах без согласия истца была запрещена, о чём было уведомлено Ленинградское Театральное управление.

На основании этого определения судебный исполнитель 2 участка г. Москвы предложил директору театра «Комедии» добровольно исполнить судебное постановление и указал в повестке от 23 марта, что в случае отказа «будет поступлено принудительно».

В свою очередь театр «Комедия» направил в ГКК жалобу, в которой ходатайствовал об отмене определения Ленинградского губсуда, однако эта жалоба, как поданная не участвующим в деле лицом, рассмотрению судебной коллегией не подлежала и была отклонена. Позицию театра поддержал участвовавший в заседании прокурор, который посчитал, что в порядке рассмотрения дела на основании ст. 225 ГПК определение Ленгубсуда, «как незакономерное, подлежит отмене».

Верховный суд по итогам рассмотрения жалобы на постановление суда о принятии мер об обеспечении иска «находит следующее»:

1. На точном основании ст. 87 ГПК обеспечение иска может быть допущено лишь путём наложения ареста на принадлежащее ответчику, находящееся у него или посторонних лиц имущество, причём «согласно ст. 88, при обеспечении иска госучреждения к частному предприятию может быть допущено назначение истцом своего представителя для наблюдения за правильным ходом предприятия».

2. «Что иск по-настоящему по существу ещё не разрешен, а между тем обеспечение иска, не говоря уже о том, что оно противоречит закону, допущено в таком виде, который является равносильным приведению состоявшегося решения в исполнение».

3. «Если 186 и 187 ст. ст. ГПК в новой их редакции устанавливают немедленное обращение состоявшегося судебного решения к исполнению лишь в виде исключения, то тем более по несостоявшемуся ещё решению не может быть допущено обращение к исполнению определения об обеспечении иска, равносильно приведению в исполнение самого решения»;

4. «Истец, в случае удовлетворения его иска, не лишён возможности при наличности предоставленного жалобщиком при жалобе договора жалобщика с авторами упомянутой выше пьесы от 3 февраля с. г. о предоставлении указанными авторами жалобщику права ставить пьесу „Заговор императрицы“ в театре „Комедия“, отыскивать убытки как с названных авторов, так и с театра „Комедия“»;

5. «Оставление в силе допущенного Ленинградским губсудом обеспечения иска, при возможности в установленном законом порядке удовлетворения возможных последующих претензий истца являлось бы нарушением интересов трудящихся — коллектива работников театра „Комедия“. А потому Кассационная Коллегия по гражданским делам Верховного суда РСФСР, согласно заключению прокурора, определяет: определение Ленинградского губсуда от 21 марта 1925 года об обеспечении иска Ленинградского Театрального управления при Главполитпросвете ГОНО к А. Н. Толстому и П. Е. Щёголеву отменить».

Как видим, позиция высшей судебной инстанции была основана не столько на процессуальном законе, сколько на необходимости соблюдения общественного интереса. В данном случае основным критерием, послужившим основанием для отмены решения суда первой инстанции, являлось возможное нарушение интересов трудового коллектива театра.

К прецедентным можно отнести и решение Московского губернского суда по делу № 63302 1927 года по гражданскому иску переводчика В. Алексеева к Большому театру СССР.

В своё время, по заказу дирекции императорских театров переводчик В. Алексеев изготовил перевод либретто оперы Дж. Пуччини «Чио-чио-сан». В соответствии с договором, авторские права на перевод переходили к Большому театру за единовременное вознаграждение. В 1925 году театр решил вернуть этот оперный спектакль