Дух Серебряного века. К феноменологии эпохи - Наталья Константиновна Бонецкая

803

Иванов Вяч. Ницше и Дионис (1904 г.). – Указ. изд. С. 34.

804

Иванов Вяч. Anima. – В изд.: Иванов Вяч. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. I. Брюссель, 1971. С. 293. В данной статье Иванов уже пользуется юнговскими категориями Anima, Animus, Selbst («самость»).

805

Иванов Вяч. Ницше и Дионис. С. 26–27.

806

Не претендовала ли, в глазах Иванова, на роль подобной «священной повести», основоположной для новой религии, «Повесть о Светомире царевиче», над которой Иванов работал с 1928 г?

807

Иванов Вяч. Ницше и Дионис. С. 29.

808

Именно вокруг данного инфернального комплекса интуиций выстроит в будущем свою концепцию «карнавала» М. Бахтин.

809

Иванов Вяч. Ницше и Дионис. С. 30.

810

В этом – причина того, что Иванов не был допущен Р. Штейнером в антропософский круг. Мистика Штейнера основывалась на развитии сознательного «я» и отвечала ходу мировой эволюции, как ее понимал основоположник антропософии. По Штейнеру, в будущем человек достигнет ступени ангельского развития, и ныне направлять его надо именно к этой цели. Иванов же (как и Юнг) отчасти сводил человека к стадии животного, игнорируя тем самым основной эволюционный вектор.

811

Иванов Вяч. Идея неприятия мира // Указ. изд. С. 58–59.

812

Иванов Вяч. Кризис индивидуализма // Указ. изд. С. 24.

813

Впрочем, Иванов находит слова, прославляющие Ницше и в его безумии. Сквозь лицо больного философа Иванову видится лик самого страдающего бога эллинов, предвидевшего и такой тип трагизма, как богоборчество: «Пророк и противник Диониса <…>,он (Ницше) являет трагические черты божества» (см. концовку статьи «Ницше и Дионис», с. 34).

814

Иванов Вяч. Кризис индивидуализма. С. 24.

815

Излагая эти факты, мы ориентируемся на статью А. Шишкина «Симпосион на петербургской башне» // Русские пиры. СПб., 1998.

816

В его мировоззрении прежний народнический пафос к началу первой русской революции трансформировался отчасти в симпатии к большевикам (и лично Ленину), отчасти в своеобразное – «меоническое» богоискательство.

817

Из нескольких изданий данного письма мы используем сл.: Ильюнина Л.А. Неопубликованные письма из архива Е.П. Иванова // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1990. М., 1992.

818

Минский Н.М. Религия будущего (философские разговоры). СПб., 1905. С. 26–27.

819

Там же. С. 123.

820

См. речь Минского «Двуединство нравственного идеала» на Религиозно-философских собраниях; он был одним из их инициаторов // Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901–1903). М., 2005. С. 446–462.

821

Минский Н.М. Религия будущего. С. 124.

822

Бердяев Н. Самопознание. С. 146.

823

Письма Иванова и Зиновьевой от 17 февраля 1906 г. цит. по сб.: Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1991 год. СПб., 1994. С. 162–163.

824

Описание «вечерь» у Мережковских, а также устройства их «Церкви» см. в публикации: Павлова М. Ивановские «среды» и упоминания о Вячеславе Иванове в дневниках Т.Н. Гиппиус // Вячеслав Иванов и его время. Материалы VII Международного симпозиума. Вена, 1998. Франкфурт-на-Майне, 2002. С. 162–163.

825

В письме от 28 ноября 1908 г. к Мережковскому, Гиппиус и Философову Иванов заявлял: «Всю догматику церковную я нахожу адекватно выражающей религиозную истину; но знаю также, что эта догматика не выражает также всей истины в ее полноте. <…> Верю в Церковь, как мистическую реальность, и в ее Таинства, как мистическую реальность. <…> Я расхожусь с вами, быть может, в том, что <…> неправым считаю прекращение общения с церковною жизнью, с обрядом и Таинством. <…> Причастие, и переданное рукою убийцы, приемлю» (см. вступительную статью Г. Обатнина к его публикации доклада Иванова 1909 г. в Религиозно-философском обществе в Петербурге, озаглавленного «Евангельский смысл слова “земля”» // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1991 год. СПб., 1994. С. 144). Интересно, как, «приемля причастие», исповедовался (да исповедовался ли?!) Иванов в тех грехах, названия которых нет в текстах чинопоследования Таинства исповеди? Например – в проповеди и практике гомосексуализма? в «причащении» человеческой кровью совместно с соблазненными им «единоверцами»? в сожительстве с падчерицей и т. д.? «Восполняя религиозную истину» язычеством, – не эстетической красотой его, но именно языческими мерзостями, – прививая христианству вирус ницшеанства, Иванов, разумеется, всю «догматику церковную» тем самым цинично отрицал. Расчет его, как главы секты, был на церковное невежество адептов из беспочвенной интеллигенции.

826

Цит. по: Шишкин А. Симпосион на петербургской башне // Указ. изд. С. 300. Поразительна постоянная убежденность башенных учредителей новых таинств в том, что нечестивая гнусность может возвыситься и освятиться, если о ней заговорить «высоким штилем»!

827

Думается, именно этой интонации подражал в своей монографии об Иванове Аверинцев, именно ею – светлым бесстрастием речи – оправдывая содомский феномен Иванова. Дешартовская безыскусность у Аверинцева, правда, несколько утяжелена профессорскими оборотами и продуманными всплесками умеренно-ницшеанского вольномыслия (в советское время, когда писался текст, такое «вольнодумство» только приветствовалось).

828

См.: Иванов Вяч. Собрание сочинений. Т. II. Брюссель, 1974. С. 756, 757 (текст О. Дешарт).

829

Иванов и Зиновьева напряженно размышляли о существе их брачного союза (представлявшегося им явлением уникальным), пытаясь охарактеризовать его метафизический и оккультный подтекст. О. Дешарт приводит такое письменное замечание Иванова (3 августа 1906 г): «Наша страсть не была просто любовью мужины и женщины, а любовью двух гениев, двух змей (ср. стихотворение Иванова „Змея”. – Н.Б.), могущих менять маски и лица». Именно по причине ее сверхъестественности, эта страсть была для Иванова «вождем а realibus ad realiora (от реального к реальнейшему)», – замечает О. Дешарт (см.: Иванов Вяч. Собр. соч. Т. II. С. 762). Надо думать, свое единство супруги считали андрогинным, что выражено, к примеру, в сильном по-настоящему стихотворении «Любовь»: «Мы —… одной судьбы