Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

Пройдя еще немного по россыпям сланцев, звеневших под ногами, как стекло, мы заметили узенькую тропинку. Река привела нас к пастушьему балагану, пристроенному к большой каменной глыбе.

«Вот и ночлег!» – вырвался у меня из груди облегченный вздох. Внутри людей не было, что еще больше нас обрадовало. Для костра удалось насобирать сухих веток мелкого кустарника, и через мгновение в очаге заполыхал огонь. Чай на закате оказался необыкновенно вкусным.

Прекрасный вечер вызванивал в розовеющий дали первыми звездами. Заходящее солнце опускалось в безкрайнее море, окрашивая далекие горизонты пурпуром и охрой. Мы долго молились по четкам, не торопясь уходить в темный балаган. На южном склоне Бзбыбского хребта стояло теплое лето, кузнечики блаженно перекликались в луговых ковылях. Наши взлохмаченные головы касались быстро летящих облаков.

Когда утром мы вышли из балагана с рюкзаками, готовясь продолжить путь, до нашего слуха донеслось позвякивание: снизу поднимались два ослика, груженные молочными бидонами и большими кастрюлями. За этим маленьким караваном шел его хозяин. После взаимных приветствий мы помогли ему развьючить ишаков и за чаем разговорились.

Это был армянин-пастух из дальнего армянского села с побережья.

– Как же вы проходите эти жуткие ущелья? – спросил я с большим интересом.

– Все время надо идти только поверху. Вниз нельзя – смерть!

– А тропа вверху нормальная?

– Тропы почти не видно из-за густой травы. Дорогу нужно хорошо знать, не знаешь тропы – пропадешь…

Затем пастух сразу сменил тему:

– А вы сами откуда?

– Из Москвы. – ответил Андрей.

– Дайте мне, пожалуйста, ваш адресок! Теперь я тоже хочу побывать у вас в гостях! – неожиданно закончил армянин.

Он записал адрес Андрея, но бедняге никогда уже не довелось им воспользоваться. Вся жизнь в недалеком будущем полетела вверх дном. До войны оставались считанные месяцы…

Над тропой, кружащей среди хвощей и мелких кустиков брусники, по которой мы двигались вдоль Чедыма, протянулись длинные осыпи. Они переходили в снежники, восходящие к скальным башням.

– Батюшка, давайте попробуем подняться на вершину! – умоляюще посмотрел на меня мой спутник.

– Андрей, в резиновых сапогах взойти наверх, куда поднимаются альпинисты со специальным снаряжением, – это абсурд! – отрезал я. – Тем более в моей изношенной обуви!

– Тогда благословите подняться насколько возможно, чтобы получше рассмотреть весь этот край! – не сдавался он.

Это показалось мне возможным. Успех наших первых восхождений на небольшие вершины волновал сердца желанием попробовать подняться и на этот красивый, но устрашающий своей крутизной пик.

Мы оставили рюкзаки у подножия пред вершинной башни, взяв с собой небольшую сумку с сухарями и водой, и медленно пошли вверх по растрескавшимся скальным блокам, где камни лежали очень неустойчиво. Я то и дело просил моего неугомонного спутника не торопиться и не наступать на качающиеся глыбы. Затем скалы перешли в длинный язык фирнового слежавшегося снега.

Вскоре начались нависающие над нашими головами скальные уступы. Не знаю, как это случилось, но здесь, на этом подъеме, впервые появилось горное чутье, обостренное страхом серьезной опасности. Лавируя между вертикальными каменными стенками, неведомым для меня образом я находил новые и неожиданные возможности для подъема.

– Андрей, пожалуйста, запоминай приметы подъема, потому что спуск будет еще более сложным! – просил я своего друга, не надеясь запомнить все ориентиры нашего восхождения.

Последние несколько десятков метров мы уже карабкались по скальным столбам из диабаза и гранита, цепляясь за мельчайшие полочки и щели и помогая друг другу.

– Господи, помоги нам только спуститься целыми и невредимыми! – изо всех сил молился я, не представляя, как мы будем спускаться.

Вершина становилась все ближе и ближе, четко выделяясь на фоне неба остроконечным шпилем. Сделав последние усилия, мы вскарабкались на скальную площадку, размером два на два метра.

Это была вершина пика, где захватывало дух от голубой безконечности и бездонных пропастей, окружавших нас. Мы стояли на самой высокой точке Бхыбского хребта, и вся Абхазия распростерлась под нами. На северо-востоке синели зубцы Агепсты над озером Рица, на севере в дымке угадывался массив Главного Кавказского хребта с Санчарским и Марухским перевалами. Позади, слепя глаза лазурью, искрилось море, устремившееся огромной дугой побережья на восток вплоть до Батуми. Облака, словно рыбья чешуя, стояли на далеком горизонте.

Под нашими ногами зияла неприступная бездна вертикальных гранитных стен, уходящих глубоко вниз, до фирнового плато. Единственный путь к вершине был именно этот, который мы нашли каким-то неведомым