Ещё вчера… - Николай Мельниченко

Воздушная дорога до Киева состоит из воздушных же ям различной глубины, в которые нечаянно проваливается, а затем деловито выбирается наша "Аннушка". Эмма тяжело переносит воздушную болтанку. Я же прилип к окну и рассматриваю Родину с небольшой высоты. Ровно 16 лет назад, несмышленым пацаном, я пешком прошел по этой земле, подгоняемый огненным валом войны…

Четкие разноцветные прямоугольники полей, возделанных до последнего сантиметра, села, утопающие в садах. Возле белых хат тоже прямоугольнички огородов, только очень маленькие, с немыслимо узкими межами… Земля. Сколько крови пролито за нее, каким количеством пота удобрили ее многие поколения предков. Тесно, очень тесно. Вспоминаю огромные пустые пространства Севера, Забайкалья, Сибири, Казахстана… Это тоже моя Родина.

А вот глаза выхватывают внизу правильную прямоугольную сетку из широких зеленых линий. Неужели? Приглядываюсь внимательнее. Так и есть: это лесозащитные полосы, – наяву, а не в кино или на картинке! Еще в школе меня поразил своей красотой и величием план покрытия степных частей СССР лесозащитными полосами. План тогда называли "сталинским", как и все планы, касающиеся всей страны. На мой непросвещенный взгляд это был действительно великий план, выполнение которого сулило огромные улучшения жизни всей страны, что я даже отразил в восторженном школьном сочинении на свободную тему. Геростратовская деятельность человека успела уничтожить благодатные леса на огромных территориях; это вызвало эрозию почв, обмеление рек, изменение климата. Планируемое создание гигантской сетки лесных полос призвано было остановить сползание в пропасть. Лесные полосы, высаженные и выращенные с умом, перекрыли бы дорогу губительным ветрам, уносящим плодородный слой почвы. Зимой лесные полосы запасали бы влагу в виде снега для ближних, иссушаемых летним зноем полей. Постепенно и плавно в лучшую сторону менялся бы даже климат засушливых степных районов, резко повысились бы урожаи зерновых и других культурных растений. Стоит ли говорить, какая бурная жизнь бы появилась и расцвела в лесных системах, возникших в степи: ценные растения, птицы, звери, ягоды, грибы. Потихоньку начали бы окупаться все затраты…

А затраты требовались огромные. Надо было разработать рабочие проекты, привязанные к конкретным местам, учитывающие сотни местных факторов, например: розу ветров, наличие воды и глубины ее горизонтов, состояние грунтов и т. п. и т. д. Выяснить, какие породы деревьев могут выжить в данной местности, организовать добычу их семян и выращивание саженцев, хотя бы 2-3 летних. Затем надо было расчистить территорию для посадки лесных полос – юридически и технически: кого-то урезать, кого-то передвинуть или даже задвинуть, разрезать чьи-то поля и дороги. Лесные полосы были относительно небольшой ширины, кажется, в пределах 50 – 100 метров. Но в целом площади получались огромные, их надо было вспахать, посадить слабенькие саженцы и заботливо выхаживать и беречь их в течение 5-10 лет. Кроме огромных материальных ресурсов, требовалась огромная политическая воля, рассчитанная не на разовое применение, а на постоянные усилия в течение ряда лет…

Унылая вставка из будущего. По мере углубления моих знаний о роде человеческом, я все больше начинал понимать, что создание по степям всей страны защитных лесополос – такая же неосуществимая идея, как построение и функционирование Городов Солнца великих мечтателей – социалистов-утопистов. Если бы даже жестокая воля богоподобного фараона или ЦК – МГБ сумела бы преодолеть все преграды в течение нескольких лет, то порочные наклонности жадных и глупых йеху все равно в конце концов взяли бы верх и разрушили бы уже сделанное… Неуклонно вырубаются леса вокруг растущих городов. Горы мусора вырастают на месте бывших лесов. Дикий капитализм застраивает особняками с шестиметровыми заборами берега рек и водохранилищ. Теперь никакой политической воли не хватит, чтобы провести по частным владениям зеленую полоску леса, – спасительницу будущих поколений.

А еще надо сделать усугубляющую поправку на отечественный менталитет, о котором даже не хочется вспоминать… Нет такого уголка природы, который не смог бы эффективно загадить соотечественник. Власть же имущие развешивают огромные табло: "Выгрузка мусора вдоль дорог категорически запрещена!". Для этой самой выгрузки надо углубляться в лес? И там уже можно распоясаться с боем стеклотары? А слабо повесить объявление написанное так же крупно: "Площадки сбора мусора находятся в пунктах…". Столько лет боремся за чистоту, и никак не научимся подметать.

Как сон вспоминаются зеленые линии лесозащитных полос, проплывшие давным-давно под крылом самолета… Что-то с ними произошло теперь? Очень нужные туалеты на лесном пляже Буга в Виннице существовали от постройки до демонтажа и хищения не более двух суток…

А которые тут временные???

Месяц в Ленинграде мы работаем в "штатном режиме". Эмма ходит в свою лесную академию, упорно учится. Я даже помогаю ей выполнять кое-какие курсовые проекты. Каждый день мы из Автова на метро доезжаем до Владимирской площади, где впихиваемся в трамвай "девятку". В тесном единении доезжаем до площади Ленина, где и расстаемся с великим сожалением. Эмма продолжает трамвайный тур дальше, а я пересаживаюсь на автобус N37, следующий до Охты. На службе я готовлю материалы к большой технической конференции. Об отбытии в группу Шапорина отцы-командиры ничего не говорят, а я – так даже заикнуться боюсь на эту тему: зачем будить спящую собаку? Впрочем, мы с женой понимаем, что наше счастье не может длиться сколько-нибудь долго:"интересы защиты Родины… и т. д. - требуют". Требуют они почему-то каждый раз опять нашей разлуки… Ну, что же: мы морально готовы. Остались два года учебы, затем мы не будем расставаться, – так говорит Эмма. Пока есть возможность, мы прихорашиваем свое гнездышко: на эти два года мы имеем отличную крышу над головой. Обзаводимся даже кое-какой мебелью: у нас теперь есть кровать с блестящими шишечками и раздвижной стол. Эмма мечтает о серванте и посуде. Споры наши, довольно горячие, касаются родительской помощи. Я считаю, что мы – самостоятельная семья, и во всем должны опираться на собственные силы и возможности. Эмма же без всякого стеснения отнимает все у родителей. Я был молод, и не знал, какая радость для родителей отдавать все детям, поэтому яростно протестую… Мой личный менталитет не позволяет мне хоть на секунду почувствовать себя и свою семью иждивенцами, даже у родителей. По рассказам мамы самыми первыми и самыми употребительными моими словами были "Коля – сам!". Такие изъяны моего характера иногда осложняют нашу жизнь, но мы быстро миримся: скоро разлука…