Мир Приключений 1965 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - В Травинский

— Минометами, — заявляет Бурсов.

— Вы думаете, это лучше артиллерии?

— Это даст нам возможность забрасывать минометные мины на заградительные минные поля почти перпендикулярно их плоскости.

— Понимаю, понимаю, — часто кивает головой доктор Штрейт. — У вас уже есть опыт в этом отношении?

— Да, имеется. Преимущество такого вида обстрела мы установили опытным путем, — подтверждает Огинский, сообразив, что Бурсов неспроста, видимо, предлагает вести обстрел минометами.

— Ну что ж, очень хорошо! Мы вызовем завтра минометчиков.

— Зачем же вызывать? — возражает Бурсов. — Мы будем делать это сами.

— Подполковник хороший минометчик, — кивает Огинский на Бурсова.

— О, вы настоящий универсал! — смеется доктор Штрейт. — И минер и минометчик! Но мы все-таки вызовем наших минометчиков, чтобы не было неприятностей с капитаном Фогтом. Сколько их нам понадобится?

— Пока хватит и одного, — замечает Бурсов. — Ведь сначала нужно экспериментальным путем найти необходимое нам бризантное взрывчатое вещество, которым мы будем начинять мины этого миномета.

— А вы не знаете еще такого вещества? — разочарованно спрашивает Штрейт.

— Мы не закончили наших экспериментов, — приходит на помощь Огинскому Бурсов. — Кое-что нащупали, конечно, но теперь придется обстреливать не немецкие минные поля, а русские. А это значит, что будем мы иметь дело с иной конструкцией мин, взрывателей, да и самого взрывчатого вещества.

— Да, это верно, — соглашается доктор Штрейт. — Это я упустил из виду. Учтите, однако, что нам нужно очень торопиться.

— Мы понимаем это, господин доктор, — заверяет Штрейта Бурсов.

Вечером, после отбоя, когда Бурсову кажется, что все уже спят, он слышит вдруг тихий шепот майора Нефедова:

— Вы не спите, товарищ подполковник?

— Нет, не сплю.

— Хотелось бы с вами поговорить.

— Пожалуйста.

— Вы ничего не слышали там, у лагерного начальства, о нашей судьбе?

— О какой судьбе?

— Собираются ведь уменьшить численность нашего лагеря. Оставить человек тридцать, а остальных отправить в другие, обычные лагеря военнопленных, в так называемые шталаги. Начальство капитана Фогта считает, видимо, что такому количеству пленных делать тут нечего.

— Нет, я ничего об этом не слышал.

Майор Нефедов некоторое время молчит, затем продолжает еще тише прежнего:

— А вы бы могли помешать этому.

— Помешать?

— Да, в том смысле, чтобы найти нам дополнительную работу.

Бурсов не совсем его понимает. Нефедов поясняет:

— Вы ведь будете обстреливать наши советские минные поля? Ну, так используйте это для того, чтобы поля установили вам заново, по вашим схемам, и не одно, а несколько.

— Это идея! — радостно хватает майора за руку Бурсов. — Завтра же мы заявим об этом доктору Штрейту.

Потом они снова лежат молча, и им теперь уже не удается заснуть. Похоже, что не спит и Огинский. Или, может быть, проснулся от их разговора.

— И знаете еще что? — помолчав, продолжает Нефедов. — Если вы задумаете предпринять что-нибудь, имейте в виду и меня. Я знаю, на что иду и чем все это может кончиться, — насмотрелся тут на многое… Но меня это не пугает. Лишь бы поскорее к своим… Учтите это, товарищ подполковник. А если я чем-нибудь могу быть полезен в ваших планах — с радостью все исполню.

— Хорошо, товарищ Нефедов, я это учту.

— А что касается нашей работы тут, у немцев, то мы вредим им, чем можем, ежесекундно рискуя при этом головой. Это ведь мы только прикидываемся такими смиренными. Вот я, например, возглавлял группу, занимавшуюся переводом советских военно-инженерных наставлений и захваченных в наших штабах документов. А знаете, как мы их переводили? Где только было возможно, искажали смысл, рассчитывая, в случае чего, сослаться на недостаточное знание немецкого языка. Или вот сейчас, на производстве самодельных мин…

Бурсов кладет руку на плечо Нефедова:

— Я верю вам, товарищ Нефедов. Не понимаю, однако, как вы решились мне довериться? Вы же меня почти не знаете. А если я окажусь провокатором, специально к вам подсаженным капитаном Фогтом?

— Бывали у нас и такие. Фогт не упускал возможности выведать с их помощью наши замыслы. Только ведь и у нас особое чутье на этих мерзавцев выработалось. И потом, Фогту теперь ни к чему уже нас проверять. Он уверен, что те, кого он оставил тут у себя, совершенно безвредны.

Помолчав немного, Нефедов добавляет:

— Известно нам, между прочим, еще и то, что и самих вас подвел ваш же сослуживец Сердюк. А из этого тоже сделаны нами некоторые выводы.

6. ПОДГОТОВКА К ЭКСПЕРИМЕНТУ

Утром лейтенант Азаров снова ведет их в мастерские по производству самодельных мин. Дорогой Бурсов спрашивает его:

— А пронести отсюда, из этой мастерской, в лагерь что-нибудь можно?

— Нет, невозможно, товарищ подполковник. Обыскивают, и очень тщательно. Но вы все-таки скажите, что вам нужно, — придумаем что-нибудь.

— Пока ничего, — уклончиво отвечает Бурсов. — Но, может быть, что-нибудь вскоре и понадобится.

— Только прикажите, товарищ подполковник, — несдержанно восклицает Азаров, — все будет выполнено!

— Приветствую ваш энтузиазм, — довольно улыбается Бурсов. — Не следует, однако, выражать его так бурно.

Потом, уже почти у самых мастерских, он спрашивает чуть слышно у Огинского:

— Вы, кажется, работали над созданием пластичных взрывчатых веществ, Михаил Александрович? Удалось вам что-нибудь?

— Да, кое-что.

— Нам бы это очень пригодилось.

Сообразительный Азаров, слышавший их разговор, интересуется:

— А что входит в состав пластичного вэвэ?

— Многое, — неопределенно произносит Огинский, но на всякий случай уточняет: — Гексоген, например.

— В чистом виде?

— Да, желательно в чистом.

Доктор Штрейт уже ожидает их в монтажном отделении мастерской. С ним вместе какой-то тощий немецкий офицер.

— Вот познакомьтесь, — кивает на него Штрейт. — Это наш минометчик, лейтенант Менцель.

— Каков калибр вашего миномета? — спрашивает его Огинский.

— Восемьдесят миллиметров. Подойдет такой?

— Подойдет.

— Вот и хорошо, — довольно потирает руки доктор Штрейт. — Тогда мы сразу же и приступим. У нас уже есть минные поля, установленные вашими офицерами.

— Боюсь, что они не годятся, — замечает Огинский.

— Не годятся? — настороженно переспрашивает Штрейт. — Вы думаете, что они не очень добросовестно установлены?