Поверить в чудо (трилогия) - Елена Сарафанова

— Замечательно! — оживилась девушка. — Пока город не нашёл нового арендатора, нужно застолбить за собой второй этаж.

— Это здание принадлежит городу? — уточнил Василий.

— Насколько я знаю, да.

— Тогда разреши мне этим заняться.

— Хорошо, но… — девушка прищурилась. — Без обид. Все наши дела только легальные. Никакого "чёрного" влияния, наезда и беспределов. Всё должно быть честно. И если мы начинаем жизнь с нового листа… Не обижайтесь, Фомич, но, или мы дружно трудимся и честно зарабатываем, или нам не по пути. И не забывайте — высшие всё видят.

— Оля, — серьёзно ответил мужчина, — я вообще-то уже давно стараюсь не грешить и жить по совести, возраст уже не тот, знаешь ли. И твоё предложение для меня действительно повод изменить свою жизнь и стать независимым от всех. Даже от Филиппа. Нет, он мой друг и семья, и я ему стопроцентно верю. Но моя роль при нём — это помощник, соратник и правая рука. Всю жизнь я живу его проблемами и его жизнью, я сам это выбрал и не жалуюсь. Но сейчас пришла пора что-то менять и я рад, что меня избрали, — он улыбнулся, — пусть и по подсказке высших. Значит, я не совсем пропащий и они верят, что могу измениться к лучшему и стать по-настоящему полезным. Так что в нашем сотрудничестве — клянусь — ты получишь честного порядочного компаньона и друга, — и Василий протянул девушке руку, которую та серьёзно пожала.

— Добро пожаловать в наш клуб, — улыбнулась Ольга, — компаньон.

— А я? — вдруг жалостливо спросил Макс.

— А ты — наш будущий начальник охраны, так что ищи себе подчинённых, двоих минимум.

— Понял, — заулыбался тот, — спасибо.

— Фу, — откинулась на спинку стула Ольга. — С ума сойти, сколько предстоит сделать.

— Ничего, я верю, у нас получится, — успокоил её Василий.

— На этом заканчиваем, предлагаю разойтись по домам и хорошо подумать обо всём здесь сказанном. Записывайте свои идеи и предложения и в следующий раз соберёмся уже расширенным составом, вместе с Цецилией Карловной и Димой. Сокора, как юрист, поможет оформить все бумаги и составить Устав нашего Центра, чтобы все формальности были соблюдены. Кстати, он тоже желает быть поблизости и, думаю, это помещение, — девушка повела вокруг себя рукой, — ему прекрасно подойдёт.

Сказать, что Филипп был шокирован новостями друга — это ничего не сказать.

— Подожди, — он потёр ладонями лицо, — дай осознать. Ты уходишь от меня к Ольге?

— Да.

— Почему?

— Во-первых, меня избрали высшие, так что отказаться я не могу по умолчанию. Во-вторых, благодаря этому, мы сможем воплотить наши идеи по лечению "чёрных". В-третьих, теперь Ольга будет под присмотром и плотной защитой. И суммируя всё вышеперечисленное, эти перемены выведут и тебя, и весь наш род на высшую ступень иерархии "чёрных" Киева.

— Если мы решимся рассказать нашим всё об Ольге, — заметил друг, — а я до сих пор сомневаюсь. Думаю, мы не имеем права портить жизнь Целительнице, тем более, она сама активно сопротивляется любой публичности.

— Значит, примем огонь на себя, — пожал плечами Василий. — Хотя рано или поздно у нас попросят объяснений.

— Вот тогда и дадим, — кивнул Тищенко, — так что тянем время сколько можем.

— Согласен.

Мужчины помолчали, а затем Филипп осторожно поинтересовался:

— А ты как вообще? Не жаль, что придётся полностью менять свою жизнь?

— Знаешь, нет, — решительно ответил Василий. — Я после выздоровления стал тяготиться своими обязанностями, почему-то всё стало скучно и даже тоскливо, ничего не радовало, но успокаивал себя, что просто отвык от работы и скоро вновь всё наладится. И лишь во время разговора с Ольгой вдруг понял — не наладится. Я хочу перемен, хочу другую работу и другую жизнь. Я и впредь буду помогать тебе, Фил, просто дай мне немного времени осознать, что происходит и тогда…

— Сколько угодно, друг, — перебил его Тищенко. — Думай и поступай, как считаешь нужным, это ведь твоя жизнь.

— Спасибо, что понимаешь.

— Ладно, проехали. Давай, лучше, решим, как организовать этот ваш Центр, чтобы всем было удобно, особенно Ольге.

— Правильно, о нашем тёмном ангеле нужно думать в первую очередь, — кивнул Василий. — Я ведь так и не решился расспросить её о той фотографии…

— Да, — Филипп бросил взгляд на стол, где в серебряной рамке красовался портрет крылатой девушки, — может это и к лучшему. Ольга знает, что мы в курсе и рассчитывает на нашу деликатность.

Они вновь оба замолкли, а затем Василий сказал.

— Теперь всё изменится, вся моя жизнь, но я рад. Возможно ты не заметил, но после выздоровления мой авторитет среди "чёрных" так и не восстановился. Многие до сих пор считают меня слабаком, стариком и готовы списать в утиль.

— Они очень ошибаются, — угрожающе прошипел Тищенко.

— Открыв совместно с Ольгой Центр лечебного массажа, я смогу вновь восстановить свое реноме.

— Лечить "чёрных", возвращать здоровье там, где уже не было надежды, снимать проклятия и порчу — да у вас очередь выстроится со всей Украины! — воскликнул Филипп. — Поверь, больше никто и не вспомнит о твоей болезни. Наоборот, будут только ставить в пример и восхищаться.

— Ну да, — иронично заметил Василий, — особенно, когда речь идёт о здоровье ребёнка или родных, тут уж не до язвительности и злости.

— Вот именно.

— Хоть это и противно, но помогать я буду любому, кого мы проверим и допустим на лечение, неважно, враг он мне или завистник. И ещё, я обещал Ольге (в том числе и от твоего имени), что мы не будем применять "черноту" и другие наши "таланты" на пациентах, а также на всех, кто связан с Центром — имеется ввиду городские службы и администрация Киева.

— Честная жизнь с нового листа? — поднял бровь Тищенко.

— Думаешь, не получится?

— А почему нет? В конце концов, все люди болеют. Захотят чиновники вернуть себе здоровье или привести в порядок позвоночник — добро пожаловать. Поверь — это будет лучше всяких взяток и блатных знакомств.

Разговор "чёрных" закончился далеко за полночь.

31

"День дурака" — 1 апреля — Ольга встретила на ночном дежурстве. И большую часть ночи провела с ручкой и блокнотом, записывая идеи для своего будущего Центра. Благо, больница в эти сутки не была дежурной по городу и новых пациентов не поступало, так что, сидя за сестринским столом, девушка исписывала бумагу своими идеями, а затем перечёркивала и вновь писала, часто вскакивая из-за стола, чтобы прошагать длинный коридор из конца в конец, а потом вновь садилась за стол. "Сейчас голова лопнет", — прошипела в тишине Ольга и отправилась в ванную умыться, а там взглянула на себя в зеркало и удивилась. "Заросла я совсем — чёлка висит до уха, волосы паклей, да и коса задёрганная, словно хвост у бродячей собаки. Нет, так не годится". Она тщательно причесалась, надела свежую сестринскую шапочку и дала себе обещание обязательно на неделе сходить в парикмахерскую. "А то скоро времени совсем не будет. Кстати, сегодня отчим приезжает и мы ужинаем у Валерия Петровича, так что нужно не забыть прикупить тортик к чаю".