Брисингр - Кристофер Паолини

Отобрав нужное количество кусков твердой и мягкой стали, Рунона уложила их на горн. Затем Сапфира по ее просьбе нагрела металл, совсем чуть-чуть приоткрыв пасть, чтобы бело-голубое пламя выходило узким потоком и било прямо в цель, а не расходилось вокруг. Ревущий язык пламени осветил атриум слепящим синеватым светом, в котором чешуя Сапфиры так и засияла.

Как только металл нагрелся до вишнево-красного цвета, Эрагон, подчиняясь мысленным приказам Руноны, стал брать обломки Сверкающей Стали щипцами и переносить их на наковальню. Быстрыми ударами кузнечного молота он расковывал один кусок за другим в плоские полосы не толще четверти дюйма каждая. Поверхность разогретой докрасна стали посверкивала тысячами искр. Расковав очередную полосу, Эрагон, повинуясь Руноне, бросал заготовку в стоявшее рядом корыто с тузлуком.

Отковав последний кусок, Эрагон достал из корыта все полосы — отчетливо чувствуя, как сильно нагрелся тузлук, — и ободрал каждую куском песчаника, очищая от черного нагара, образовавшегося на поверхности металла. В результате стала видна кристаллическая структура Сверкающей Стали, и Рунона — глазами Эрагона — внимательнейшим образом ее изучила. Потом она велела ему еще раз рассортировать полосы по твердости и чистоте, ориентируясь по качеству кристаллов на их поверхности.

Поскольку мысли их были слиты воедино, Эрагону было доступно любое ощущение старой эльфийки; его поражало, до какой степени она чувствует металл, замечая такие вещи, О которых он и подозревать не мог, а вот расчеты, которые она производила в уме, обдумывая дальнейшую обработку стальных полос, были выше его понимания. Зато он отлично понимал, что она недовольна результатами ковки. Причем недовольство ее продолжало расти, и в конце концов она заявила:

«Ха! Ты только посмотри на эти каверны в металле! Нет, так дело не пойдет! Из этого хороший клинок не выковать. Видимо, мне не удается должным образом управлять твоими руками. Вряд ли в таком случае нам удастся изготовить достойный меч!»

Но прежде чем Эрагон успел хотя бы начать спорить с нею, вмешалась Сапфира:

«Искусство мастера не зависит от его инструментов, Рунона-элда. Ты, несомненно, сумеешь найти способ компенсировать эту несообразность». «Несообразность? — фыркнула Рунона. — У меня сейчас координация движений, как у неоперившегося птенца! Такое впечатление, что я брожу в темноте по незнакомому Продолжая ворчать, она погрузилась в размышления, Эрагону совершенно непонятные. Потом вдруг сообщила: «Ну, кажется, я нашла выход. Но предупреждаю тебя, Эрагон: я сразу откажусь от дальнейшей работы, если увижу, что не соответствую своему прежнему уровню мастерства». Она не стала объяснять ни Эрагону, ни Сапфире, что именно придумала. Просто велела ему одну за другой класть готовые полосы стали на наковальню и разбивать их на мелкие кусочки размером не более лепестка розы каждый. Затем Эрагон отобрал примерно половину более твердых стальных обломков и сложил в кучку в форме кирпича, обмазав глиной, смешанной с березовой корой, чтоб не распадались. Получившийся брусок Рунона велела ему положить на толстый стальной совок с семифутовой ручкой, похожий на те, какими пользуются пекари при извлечении из печи готовых хлебов. Совок она велела ему пристроить в центре горна, а самому приказала отойти как можно дальше, но все же удерживать совок за ручку. Затем она попросила Сапфиру еще раз изрыгнуть пламя, и вновь все вокруг осветилось мерцающим синеватым сиянием. Жар был такой сильный, что Эрагону казалось, будто кожа у него на обнаженных участках рук пересыхает и начинает похрустывать. Даже гранитные валуны, из которых был сложен горн, нагрелись настолько, что засветились желтоватым светом.

Если бы они пользовались древесным углем, то стали потребовалось бы не менее получаса, чтобы нагреться до нужной температуры, но в испепеляющем пламени Сапфиры она уже через несколько минут раскалилась добела. И Рунона сразу приказала Сапфире прекратить нагрев. Дракониха сомкнула пасть, и вокруг горна воцарилась тьма.

Рунона велела Эрагону подойти ближе к горну и перенести раскаленную болванку, обмазанную глиной, на наковальню. Потом приказала ему взять молот и сбить раскаленные обломки в единое целое. Он все бил и бил по металлу, вытягивая его в длинный брус, потом под неусыпным руководством Руноны сделал насечку посредине, согнул брус вдвое, наложив один конец на другой, и могучими ударами как бы сварил оба куска воедино. Грохот и звон от этих ударов колокольным благовестом разносился вокруг, эхом отдаваясь от древних деревьев.

Затем Эрагон вновь перенес готовый брусок в горн — цвет его стал уже не белым, а желтым, — и Сапфира снова изрыгнула пламя. Шесть раз Рулона заставляла их повторять эти операции — нагревать брусок, вытягивать его и разрубать пополам, сгибая и сваривая воедино, — и с каждым разом металл становился все более чистым и гибким, пока не начал гнуться не трескаясь.

Эрагон бил и бил молотом по наковальне, и по-прежнему каждым его действием внимательно руководила Рунона, сопровождая работу странным песнопением, заставляя участвовать в этом не только свое, но и его горло. Соединенные вместе, их голоса звучали, как ни странно, отнюдь не отталкивающим образом, создавая некую магическую мелодию, взлетавшую и опадавшую в такт ударам молота. У Эрагона даже холодок прошел по спине: он догадался, какие мощные заклинания создает Рунона, выпевая их вместе с ним; эти заклинания были совершенно необходимы для придания металлу силы и прочности, неведомых доселе. Сливаясь, оба их голоса пели о том стальном брусе, что лежал на наковальне, описывая его свойства и изменяя их неким недоступным пониманию Эрагона образом, насыщая Сверкающую Сталь сложными чарами, способными придать будущему мечу поистине невероятные качества. Пели они и об искусных ударах молота в руке Эрагона, и таково было воздействие этого пения, что каждый наносимый им удар попадал точно в нужное место.

По завершении шестого, и последнего, этапа сгибания и сварки стального бруса Рунона велела Эрагону опустить его в соляной раствор. Потом заставила его повторить всю операцию с друтим куском твердой стали и отковать еще один точно такой же брус. Затем, следуя ее указаниям, Эрагон собрал кусочки более мягкой стали, десятикратно повторив с ними процесс выковывания, сгибания и сварки, а затем изготовил из них короткий тяжелый клиновидный брусок. Затем с помощью Сапфиры они снова нагрели два бруска твердой стали и уложили раскаленные бруски рядом на наковальню.

Затем Эрагон, ухватив их оба с обоих концов кузнечными клещами, скрутил их семь раз и начал бить молотом по скрученным концам, сваривая их воедино. В воздух полетели снопы искр. Получившийся кусок стали Рунона еще шесть раз заставила его согнуть вдвое, сварить и снова вытянуть в полосу. Когда качество металла наконец удовлетворило ее, Рунона велела Эрагону расковать полосу в толстый прямоугольный лист, разрубить его острым долотом в длину пополам и свернуть каждую половину посредине, так что в итоге обе приобрели V-образную форму, длинную и узкую.