Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

Куратор рывком повернулся к внимательно подслушивающему утилизатору:

— Им что — уже стерли память? Без моего приказа?!

Морщинистое лицо утилизатора пошло трещинками.

Пока сотрудник карантинной камеры силился понять суть вопроса, куратор еще больше занервничал и обратился к Третьему:

— Полевой работник инвентарный номер 576/654-3! Что именно находилось на самом нижнем ярусе башни семейного мага покойного графа Венге Коварного?

Очевидно, это был короткий проверочный тест, вспомнит или нет?

Третий не подвел. На внезапные вопросы в лоб мой друг всегда реагирует как существо не просто с почищенной памятью, а как существо вообще без нее. Что называется, чистый лист. Только жирный.

— А? Что? — вылупился на куратора толстяк круглыми глазами.

Куратор заглянул в эти океаны честности и открытости и виновато отвел взгляд.

— Понятно…

Следующий вопрос предназначался уже для уточнения. Стерли все подчистую или только отдельные секретные куски?

— Товарищ утилизатор! — строго начал куратор.

Увидев, что работник карантинной камеры начинает открывать рот, я изо всех сил наступил Второй на ногу.

— У-у-у! — взвыла чертовка, замахиваясь, но мое побелевшее от ужаса лицо оказалось лучшей подсказкой.

Если надо кого отвлечь, то наша напарница просто клад. Даже носовой платок умеет так достать, что со зрителей семь потов от вожделения сойдет. В этот же раз от страха, что ее прекрасную белокурую память, в которой хранится так много интересного, злодейски сотрут, Вторая превзошла сама себя. И платок искала, и пылинки стряхивала, и складочки на одежде расправляла, и кудряшки на палец наматывала, и затекшие от долгого сидения ножки массировала. Причем в таких интересных местах, где ножек отродясь не было.

Утилизатор так отвлекся, что вообще забыл, где он и о чем его только что спрашивали.

— Понятно, — серьезно кивнул куратор, отвернувшись от мутных глаз сотрудника карантинной камеры. — Значит, оприходовали всех… Третий, посмотри на меня! Что-то мне лицо твое не нравится. Не пойму, ты ли это или уже не ты. Как бы с тобой эти живодеры не перестарались. А ну, продолжи фразу: «Завтрак съешь сам…»

— «…обед съешь сам, ужин съешь сам, перекусы между этими событиями за прием пищи не считаются!» — без запинки оттарабанил толстяк.

— Уф, — облегченно вздохнул куратор. — Ты. Собственной персоной. Ладно, ребятки мои, пошли отсюда…

О том, что за предмет скрывался под названием «лучший подарок прекрасной даме», мы узнали случайно.

Через неделю после возвращения на Базу мы с толстяком шли мимо резиденции главы нашего филиала. Встреченные по пути коллеги из других бригад почтительно поглядывали на свеженькие нашивки, а один из них так засмотрелся, что чуть не врезался в меня и испуганно брякнул:

— Ой! Извините! Я… словом, уважаю!

— За что? — ухмыльнулся я.

— Сам знаешь! — многозначительно буркнул смешавшийся черт и поспешил ретироваться.

О том, какие слухи курсировали по Базе, можно было только догадываться. Любая секретная информация есть толчок полету воображения, а сверхсекретная, соответственно, полету сверхвоображения. Как водится, при каждом последующем пересказе история обрастала новыми подробностями, и теперь все знали про нас все, причем это самое «все» было у всех разное. Хотя в принципе… какая разница! Купание в народном поклонении есть процедура приятная и полезная для здоровья. Вон как лоснится от счастья Третий, прямо пончик в меду!

Сидящие на травке гномы при виде нас засвистели и замахали короткими ручками, и мы тоже, как воспитанные черти, махнули в ответ.

Случайно протащивший эту ораву «зайцев» полевой работник воспользовался моим советом. Поначалу вся семерка неподвижно красовалась посреди газона в ярких колпаках всех цветов радуги и с выпученными от возмущения глазами. Но потом малышей пожалели, заклятие сняли и разрешили двигаться в пределах ограждения.

Оформить мелкоту как временных ремонтников куратору не позволило начальство, но они и безо всякого оформления постоянно притаскивали откуда-то выброшенные вещицы и с азартом ковырялись в них, зачастую получая в итоге совсем не то, что имелось в виду первоначально.

Да что далеко ходить! Я сам лично приобрел вчера у них чудесный миниатюрный кинжальчик для назидательных бесед с другом, и только внимательно рассмотрев его дома, узнал в оружии собственный кухонный нож, поломавшийся от неосторожного обращения год назад и сразу после этого выброшенный на помойку.

Прав был утилизатор. Рукастые, мерзавцы, этого не отнять.

В данный момент семеро гномов уже обжились настольно, что раскинули посреди травки палатку, в которой ночью спали, а днем торговали продуктами своего труда. Вид гнома, выглядывающего из палатки и едва заметного над импровизированным прилавком, уже стал привычен до такой степени, что мало кто представлял себе газон без этого украшения в центре.

Засмотревшись на гномов, Третий совершенно не заметил, как чуть не сшиб с ног изящную чертовку с белокурыми кудряшками и в полевом камуфляже.

Вторая. Точнее, Вторая, топчущаяся под окном резиденции главы филиала и притворяющаяся невинным кустиком.

— Ты? — изумился толстяк. — А почему здесь?

— Тсс! — Наша красавица с досадой приложила палец к губам. — Она сейчас у него! Разговаривают! До смерти охота посмотреть на «лучший подарок прекрасной даме»! Что бы это могло быть, а? Ой!

Дыра сложной формы образовалась в стекле под мелодичный звон, выпуская через себя истошный дамский визг, басовитый вопль главы филиала и компактную коробочку полированного дерева. Весело пролетев над нашими головами, сей предмет плюхнулся аккурат перед гномьей палаткой, взбив траву вокруг себя ершистой бахромой.

— Не трогать! Мое! — прорычала Вторая таким зверским голосом, что гномы в мгновение ока прыснули в палатку и задраились изнутри. Изящные новенькие туфельки чертовки поскакали по газону, глубоко проваливаясь в грунт тонкими шпильками.

Естественно, внутри коробочки лежало оно — круглое, блестящее, с характерной царапинкой на ободке и ржавым пятнышком сбоку в виде бантика. Омолаживающее зеркальце. Правда, уже расколотое. На множество частей.

Артефакт, сдуру заказанный у «Прометея» и безвозвратно посеянный в недрах капсулы, вернулся, как бумеранг. Сложная многоходовая политическая комбинация? Ха! Использование служебного положения в личных целях — вот как это называется!

Вторая немузыкально взвыла и длинными страусиными скачками бросилась обратно к окну, подслушивать.