Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом. - H. Haggard

"And now, Ignosi, the time has come for us to bid thee farewell (а теперь, Игнози, настало время нам проститься с тобой), and start to seek once more our own land (и снова начать искать нашу родную землю). Behold, Ignosi, with us thou camest a servant (смотри, Игнози, с нами ты пришел как слуга; thou camest = you came), and now we leave thee a mighty king (а теперь мы покидаем тебя могущественным королем). If thou art grateful to us, remember to do even as thou didst promise (если ты благодарен нам, помни /об этом/ и поступай именно так, как ты обещал); to rule justly (правь справедливо), to respect the law (уважай закон), and to put none to death without a cause (и не казни никого без причины). So shalt thou prosper (так ты будешь благоденствовать; to prosper— преуспевать, процветать; благоденствовать). To-morrow, at break of day, Ignosi, wilt thou give us an escort who shall lead us across the mountains (завтра, на рассвете, Игнози, не дашь ли ты нам отряд воинов, который проведет нас через горы; break— ломание, раскалывание; первое появление; break of day— рассвет; escort— конвой, эскорт, охрана)? Is it not so, O king (не так ли, о король)?"

departure [dI'pQ:Cq], farewell [feq'wel], mighty ['maItI], promise ['prOmIs], justly ['dZAstlI], escort ['eskO:t]

After I had narrated all the story of our escape, I, as we had agreed between ourselves that I should, took the opportunity to address Ignosi as to our departure from Kukuanaland.

"And now, Ignosi, the time has come for us to bid thee farewell, and start to seek once more our own land. Behold, Ignosi, with us thou camest a servant, and now we leave thee a mighty king. If thou art grateful to us, remember to do even as thou didst promise; to rule justly, to respect the law, and to put none to death without a cause. So shalt thou prosper. To-morrow, at break of day, Ignosi, wilt thou give us an escort who shall lead us across the mountains? Is it not so, O king?"

Ignosi covered his face with his hands for a while before answering (Игнози на некоторое время закрыл свое лицо руками, прежде чем ответить).

"My heart is sore (мое сердце опечалено; sore — болезненный, чувствительный; горестный, тяжкий)," he said at last (сказал он, наконец); "your words split my heart in twain (твои слова разрывают мое сердце надвое; to split — расщеплять, раскалывать; разбивать). What have I done to ye, Incubu, Macumazahn, and Bougwan, that ye should leave me desolate (что я сделал вам, Инкубу, Макумазан и Бугван, что вы оставляете меня в одиночестве; desolate — заброшенный, запущенный; покинутый, оставленный всеми)? Ye who stood by me in rebellion and battle (вы, стоявшие рядом со мной в восстании и битве), will ye leave me in the day of peace and victory (неужели вы оставите меня во дни мира и победы)? What will ye: wives (чего вы желаете: жен)? Choose from out the land (выбирайте по всей земле)! A place to live in (места, где жить)? Behold, the land is yours as far as ye can see (слушайте, земля эта — ваша, насколько охватит взор: «так далеко, насколько вы можете видеть»). The white man's houses (дом, /как у/ белых людей)? Ye shall teach my people how to build them (вы научите моих людей, как их построить).

sore [sO:], twain [tweIn], desolate ['desqlIt], rebellion [rI'beljqn], victory ['vIkt(q)rI]

Ignosi covered his face with his hands for a while before answering.

"My heart is sore," he said at last; "your words split my heart in twain. What have I done to ye, Incubu, Macumazahn, and Bougwan, that ye should leave me desolate? Ye who stood by me in rebellion and battle, will ye leave me in the day of peace and victory? What will ye: wives? Choose from out the land! A place to live in? Behold, the land is yours as far as ye can see. The white man's houses? Ye shall teach my people how to build them.

Cattle for beef and milk (скот, /чтобы иметь/ мясо и молоко; beef — говядина, мясо)? Every married man shall bring ye an ox or a cow (каждый женатый мужчина приведет вам по быку или корове). Wild game to hunt (дичи, на которую /можно было бы/ охотиться)? Does not the elephant walk through my forests (разве слоны не гуляют по моим лесам), and the river-horse sleep in the reeds (и бегемоты не спят в тростниках)? Would ye make war (может, вы хотите сражаться /на войне/)? My Impis (regiments) wait your word (мои импис /полки/ ожидают вашего приказа). If there is anything more that I can give, that will I give ye (если есть еще что-нибудь, что я могу дать вам, я дам вам это)."

"Nay, Ignosi, we want not these things (нет, Игнози, нам ничего этого не надо: «мы не хотим/не нуждаемся во всех этих вещах»)," I answered; "we would seek our own place (мы хотим отыскать свой родной дом)."

cattle [kxtl], beef [bi:f], river-horse ['rIvq'hO:s], reed [rId]

Cattle for beef and milk? Every married man shall bring ye an ox or a cow. Wild game to hunt? Does not the elephant walk through my forests, and the river-horse sleep in the reeds? Would ye make war? My Impis (regiments) wait your word. If there is anything more that I can give, that will I give ye."

"Nay, Ignosi, we want not these things," I answered; "we would seek our own place."

"Now do I perceive (теперь я понимаю)," said Ignosi, bitterly, and with flashing eyes (горько сказал Игнози, сверкнув глазами: «со сверкающими глазами»), "that it is the bright stones that ye love more than me, your friend (что именно яркие камни вы любите больше, чем меня, вашего друга). Ye have the stones (камни у вас); now would ye go to Natal and across the black water and sell them (и теперь вы отправитесь в Наталь, и пересечете: «и через» черную воду, и продадите их), and be rich, as it is the desire of a white man's heart to be (и станете богатыми, ведь таково желание сердца каждого белого человека). Cursed for your sake be the stones (будь прокляты из-за вас эти камни; for the sake of smb. — для кого-либо, ради кого-либо; из-за кого-либо), and cursed he who seeks them (и будь проклят тот, кто ищет их). Death shall it be to him who sets foot in the Place of Death to seek them (смерть /ожидает/ того, кто ступит ногой в Чертог Смерти в поиске /камней/). I have spoken, white men; ye can go (я все сказал, белые люди, вы можете идти)."

bitterly ['bItqlI], desire [dI'zaIq], cursed ['kq:sId]

"Now do I perceive," said Ignosi, bitterly, and with flashing eyes, "that it is the bright stones that ye love more than me, your friend. Ye have the stones; now would ye go to Natal and across the black water and sell them, and be rich, as it is the desire of a white man's heart to be. Cursed for your sake be the stones, and cursed he who seeks them. Death shall it be to him who sets foot in the Place of Death to seek them. I have spoken, white men; ye can go."

I laid my hand upon his arm (я положил свою руку ему на плечо; hand — рука/кисть/; arm — рука/от кисти до плеча/).

"Ignosi," I said, "tell us, when thou didst wander in Zululand (скажи нам, когда ты скитался по Стране Зулусов), and among the white men in Natal (и среди белых людей в Натале), did not thine heart turn to the land thy mother told thee of (разве твое сердце не оборачивалось к той земле, о которой говорила тебе твоя мать), thy native land, where thou didst see the light (к твоей родной земле, где ты увидел свет), and play when thou wast little (и /где/ играл, когда был маленьким), the land where thy place was (к той земле, которая была твоим домом)?"

"It was even so, Macumazahn (это было именно так, Макумазан)."

"Then thus does our heart turn to our land and to our own place (вот так же и наши сердца обращаются к нашей родной земле и нашим родным местам)."

laid [leId], arm [Q:m], wander ['wOndq]

I laid my hand upon his arm. "Ignosi," I said, "tell us, when thou didst wander in Zululand, and among the white men in Natal, did not thine heart turn to the land thy mother told thee of, thy native land, where thou didst see the light, and play when thou wast little, the land where thy place was?"

"It was even so, Macumazahn."

"Then thus does our heart turn to our land and to our own place."

Then came a pause (наступила пауза). When Ignosi broke it, it was in a different voice (когда Игнози нарушил ее, /он говорил уже/ другим тоном: «голосом»).

"I do perceive that thy words are, now as ever, wise and full of reason, Macumazahn (я понимаю, что твои слова, теперь, как и всегда, мудры и полны здравого смысла, Макумазан); that which flies in the air loves not to run along the ground (тот, кто летает по воздуху, не хочет бегать по земле; to love — любить; хотеть/делать что-либо/); the white man loves not to live on the level of the black (белые люди не любят жить как черные /люди/: «на одном уровне с черными»; level — уровень; ступень, степень). Well, ye must go, and leave my heart sore (что ж, вы должны идти, и оставить мое сердце в тоске; sore — больной; болезненный, чувствительный; воспаленный; /перен./ страдающий, испытывающий душевную боль), because ye will be as dead to me (потому что для меня вы будете подобны мертвым), since from where ye will be no tidings can come to me (так как оттуда, где вы будете, никакие новости не смогут дойти до меня; tidings— /книжн./ известия, новости, вести).