Эйзенхауэр. Солдат и Президент - СТИВЕН АМБРОЗ

[* Тет — сезон дождей во Вьетнаме.]

Джонсон обещал Эйзенхауэру упорно продолжать действовать, но вместо этого выступил по национальному телевидению, объявив о приостановлении бомбардировок большей части территории Северного Вьетнама и об отказе бороться за выдвижение кандидатом на президентский пост. Эйзенхауэр пришел в ярость, используя крепкие выражения по поводу поспешного бегства Джонсона. Гудпейстер получил новое назначение, и связь Эйзенхауэра с Администрацией Джонсона оборвалась.

Вьетнам был главной, но не единственной причиной, вызывавшей огорчение Эйзенхауэра в 60-е годы. Длинноволосые, хиппи, рок-музыка, потребление наркотиков подростками, восстания в гетто — все это, на его взгляд, было ужасно. Он писал своему другу в Англию в 1965 году: "Неуважение к закону, распущенность в одежде, внешности, мышлении, в поведении и манерах так же, как студенческие и другие волнения и оказание гражданского неповиновения, имеют один общий источник — забвение старых добродетелей: порядочности, уважения закона и старших и старомодного патриотизма"*28.

Как и большинство американцев старшего поколения, Эйзенхауэр с опаской наблюдал за некоторыми тенденциями развития в 60-е годы. Почему у современной молодежи так мало сходства с его поколением юных? Почему те, кто уклоняются от призыва в армию, не являются объектом презрения, как это было во время второй мировой войны? Почему молодежь не получает удовольствия от фокстрота, пива и сигарет и предпочитает рок-н-ролл, марихуану и ЛСД*? Почему самый популярный артист сегодня Энди Уорхол, а не Норман Рокуэлл? Эйзенхауэра удручало падение уровня "нашего представления о красоте, порядочности и морали" в связи с использованием Голливудом, издателями книг и журналов "вульгарности, чувственности и самых последних непристойностей с целью продажи своей продукции", в связи с сортом картин, "которые смотрятся так, как будто по ним ездил старый разбитый "форд", нагруженный красками"*29.

[* ЛСД — сильный наркотик, обладает выраженным галлюциногенным действием.]

Главную причину падения морали и утраты хорошего вкуса он усматривал в снижении уровня руководства страной. По меньшей мере это мнение можно считать справедливым в отношении кандидатов в президенты на выборах 1968 года. Он не мог избежать чувства личной ответственности за поражение республиканцев в 1964 году: тогда он не выступил с осуждением позиции Барри Голду-отера и не назвал кандидата, пользующегося его личной поддержкой. На этот раз он был полон решимости не повторить старой ошибки.

Он выступал в пользу кандидатуры Никсона и в 1968 году, но, в отличие от 1960 года, у него не было никаких сомнений на этот счет. И не столько потому, что изменилась его оценка Никсона, хотя Никсон и вырос в его глазах, сколько из-за того, что иного выбора не было. Все другие претенденты — Нельсон Рокфеллер, Джордж Ром-ни и Барри Голдуотер — по разным причинам были неприемлемы, а в сравнении с любым кандидатом от Демократической партии Никсон был, в глазах Эйзенхауэра, на десять голов выше.

Уже в 1966 году Эйзенхауэр высказал открыто это мнение. В ноябре, незадолго до выборов в Конгресс, Джонсон выпустил заряд по Никсону, который ездил по стране и выступал в поддержку кандидатов от Республиканской партии. Джонсон назвал Никсона "хроническим участником кампании", который "в действительности никогда не мог узнать и понять, что происходит". В подтверждение Джонсон процитировал слова Эйзенхауэра, сказанные им в 1960 году на пресс-конференции по поводу того, воспользовался ли он наиболее крупной идеей Никсона. Айк ответил тогда журналисту: "Если вы дадите мне неделю времени, то я подумаю об одной". Эйзенхауэр позвонил Никсону из Геттисберга и сказал: "Дик, я могу бить себя каждый раз, когда некоторые ослы треплют этот случай: "дайте мне неделю" — будь он проклят! Но Джонсон зашел слишком далеко... Я просто хочу, чтобы вы знали: сейчас же я сделаю заявление по этому поводу"*30.

В заявлении, которое широко освещалось в средствах массовой информации, Эйзенхауэр утверждал, что он "всегда испытывал глубочайшее уважение как в личном, так и в служебном плане" к Никсону, который был "одним из наиболее информированных, наиболее способных и наиболее энергичных вице-президентов в истории Соединенных Штатов и в этом качестве внес громадный вклад в четкое функционирование нашего правительства. Он постоянно был в курсе всех важнейших проблем Соединенных Штатов во время моей Администрации. Любое предположение, что это было не так или что я когда-либо не испытывал к Дику Никсону глубочайшего уважения и не ценил его исключительно высоко, является ошибочным"*31. (Следует заметить, что Эйзенхауэр, когда бы ни говорил о Никсоне, никогда не мог дать четкий ответ. И в этом случае он не произнес: "консультировались" с Никсоном по "наиболее важным проблемам", а использовал вместо этого выражение "был в курсе".)

14 марта 1967 года Эйзенхауэр провел экспромтом пресс-конференцию в клубе "Эльдорадо кантри". С ним был губернатор Калифорнии Рональд Рейган. Репортеры шумели и старались вовсю, чтобы Эйзенхауэр обратил на них внимание. Один из репортеров спросил, что он думает о Рейгане, и одновременно другой поинтересовался его мнением о Никсоне. Повернувшись к тому, кто спрашивал о Никсоне, Эйзенхауэр сказал: "Он один из самых способных людей, которых я знаю, это человек, которым я глубоко восхищаюсь и к которому испытываю большую привязанность". Однако большинство репортеров слышали только первый вопрос о Рейгане и предположили, что ответ Эйзенхауэра относится к губернатору. На следующий день газеты процитировали Эйзенхауэра: "Губернатор Рейган — один из тех людей в мире, которыми я больше всего восхищаюсь". Уолтер Кронкайт сделал сообщение в такой же форме в вечернем выпуске телевизионных новостей. Эйзенхауэр позвонил ему с намерением все расставить на свои места. Кронкайт, по утверждению Эйзенхауэра, "с огорчением признал, что свою информацию почерпнул из сообщения в газете и надеется со временем ее исправить". Эйзенхауэр, однако, оказался в тупике; вряд ли он мог дать опровержение, утверждая, что "Рейган — не один из тех людей в мире, которыми я восхищаюсь больше всего". Во всяком случае, он действительно восхищался Рейганом. Как-то в разговоре с Артуром Ларсоном он усомнился: вряд ли Рейган в такой степени правый, как его изображают.

Никсон все еще был его человеком*32. Он это откровенно говорил деятелям Республиканской партии в частных беседах и в переписке. Его стандартным выражением была фраза (как, например, в письме к Фреду Ситону из штата Небраска): "Я не могу подумать ни о ком, кто был бы лучше Дика Никсона подготовлен к принятию на себя всего груза ответственности президентства"*33.