Начало новой истории - Трилата Нижеги
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина, с интересом взглянув на него, слегка наклонилась, шепнула на ухо:
— Ты пытаешься быть похожим на отца, перенимаешь его жесты и мимику, но черты твои больше походят на материны. Но не переживай, с тобой мы тоже будем править миром.
Нирион растерянно обернулся на учителя, словно ища поддержки, надеясь, что хоть он сможет объяснить происходящее. Учитель кивнул, проговорил:
— Это наша старая знакомая.
Воительницы не обратив на их разговор внимания, села во главе стола, видя вход, следя за всей комнатой, так что Нирион и его учитель оказались от неё по левую руку, а юноша её сопровождавший, сел по правую, приветственно кивнув гостям.
Нирион всё пытался найти подходящие слова, чтобы не показать себя некомпетентным в глазах возможного союзника. Между тем принесли кушания. Учитель, дождавшись, пока хозяйка отведает что-нибудь со своей тарелки, тоже приступил к еде, а вскоре заговорил:
— Каковы ваши требования?
Воительница усмехнулась, вытерла жир с пальцев полотенцем, ответила:
— Отныне эти земли принадлежат Амперии, однако она не имеет права вмешиваться в уклад быта реров, не меняют его, не вносят свои правила. Реры живут по заповедям богини, и это амперцам нужно у них поучиться. Амперские торговцы могут беспрепятственно заключить сделки с жителями материков, проезжать по принадлежащим нам территориям. Мы же можем приезжать в земли амперии, приехавшие реры могут жить при храмах Ар — они под её покровительством, все они имеют те же права, что даны её жрецам.
Нирион наконец вспомнил, кому принадлежали эти глаза: Жрице, именно такими их описывал Монор, такими глазами смотрела на него богиня с картин и фресок. Глаза эти настолько очаровали его, что он даже не обратил внимания на все слова, сказанные их обладательницей, потому спросил учитель:
— Где выгода? Ваша и наша?
Воительница усмехнулась:
— Реры знают молитвы, они могут составить их сами, Ар обучила их этому. Но на земли реров порой засматриваются соседи, зачем нам тратить силы и время на защиту земель, если можно заняться тем, что рерам даётся лучше? Амперия защитит реров. Реры дадут знания жрецам, именно они будут обучать вестников богини общению с высшими силами.
Нирион, наконец сумев осмыслить происходящее удовлетворённо кивнул.
Через несколько дней был подписан договор о вхождеии новых территорий в состав Империи, Воительница, сообщив, что юноша, всё это время сопровождавший её — теперь займёт место главы, собрала походную сумку, ушла в лес. Реры пытались остановить её, убеждали остаться, но она лишь проговорила на прощание:
— Когда-то к вам меня привёл лес, а теперь мне пора уйти обратно.
Вернувшись в империю Нирион всё продолжал думать о глазах воительницы, которая так больше и не вернулась из леса, не удалось отыскать даже её следов. Пусть она была на вид всего ходов на тридцать младше его матери, немногим старше первой из его сестёр, а значит сама годилась бы ему в матери, но при этом в ней не было нежной материнской заботы, только стремление защитить, отстоять, сразиться, порвать врага, Нирион хотел бы видеть кого-то вроде неё у своего трона. Воительница казалась ему неукротимым зверем, который смог бы стать хорошей опорой в правлении империи, хотя Нирион даже имени её не знал — реры не смотря на все его просьбы говорить отказались.
Почти через тринадцаток ходов умер Ринор. Именно на похоронах отца Нирион вновь, впервые за долгое время увидел эти глаза — у высокой хрупкой девушки в зелёных одеяниях жрицы, пришедшей проститься с правителем. Лицо незнакомки отразило такую печаль, словно бы она пришла проводить в последний путь дальнего друга. Стража не стала препятствовать девушке, когда она склонилась над телом старика, которым стал первый император, — жрецам позволялось куда большее, чем обычным горожанам. Но стоило ей погладить лоб мертвеца, как пасмурное в тот день небо прояснилось, единственный пробившийся сквозь тучи луч осветил только девушку и покойного правителя. По толпе прокатился шёпот, некоторые утверждали, что смогли разглядеть выбившуюся из-под низко надвинутого капюшона прядь ослепительно бултых волос, другие твердили что видели холодно-зелёные глаза. Нирион не мог ничего утверждать про волосы, но глаза он видел точно, глаза няньки, воительницы, жрицы и богини…
Юный правитель стоял неподвижно, затаив дыхание, боясь любым неаккуратным движением развеять волшебное видение. Подобная реакция была лишь у ещё одного из присутствующих: Монора, назначенного проводить бывшего императора от имени несущих волю богини. Он узнал свою дорогую Жрицу, и не мог сомневаться, что это была именно она, от чего-то бывшему верховному жрецу подумалось, что если умрёт он, Жрица тоже явится проводить его…
Прощание Жрицы продлилось всего несколько мгновений, а потом она ушла, и толпа в благоговении расступилась перед ней, никто, из желавших заглянуть ей под капюшон, так и не осмелился сделать этого. В какой-то момент все присутствующие просто поняли, что Жрицы больше здесь нет, она не ушла, не растаяла, а просто как-то незаметно исчезла.
Нирион в ту ночь всё никак не мог заснуть: он расстался с отцом раз и навсегда, больше он не сможет спросить мудрого совета, он лишился того, кто даровал ему жизнь, обучил всему что он знал. Но вместо всепоглощающей скорби император испытывал некоторую радость, ликование: он вновь увидел Эти глаза. И от осознания столь неподобающего отношения к произошедшему, Нирион чувствовал себя слишком паршиво, питал к себе отвращения, ведь ему не полагалось радоваться из-за причины их встречи…
Ласковая рука коснулась головы Нириона, заставила опуститься на кровать. Перед ним сидела Милостивая богиня, именно такая,
