Дух Серебряного века. К феноменологии эпохи - Наталья Константиновна Бонецкая

606

См.: Pachmuss Т. Intellect… Р. 738–739. Не могу не процитировать, в качестве комментария к этой молитве Д. С-ча, выдержку из «Серебряного голубя»: в ней – сокровенное чаяние Серебряного века, которое не только Мережковские и Белый, но и Флоренский, Иванов, Бердяев, Блок и др. считали общенародным. Средствами почти гоголевской поэтики Белый изображает молитву главы «голубей» Кудеярова – преображение его заурядного лица, напоминающего черты облика эстетов-мистагогов, то ли Иванова, то ли Мережковского. Этот мистик-столяр «нет, не молился! – исступленно падал на землю – падал и вновь с полу взлетал, взлетал и падал – с протянутыми руками, с белоогненным, до ужаса восхищённым лицом – и разве лицо это было? Нет, не лицо: как бледный утренний туман, что, как свинец, густо давит окрестность, и потом тонким, уже в солнце, вьется паром, чтоб совершенно исчезнуть в ослепительном утреннем блеске, так просквозило, как пар, истончилось и, наконец, исчезло его лицо: так в хворых и жалких чертах просквозило сначала, потом прочертило, влилось и расплавило светом ветхие эти черты иное, живое солнце, иная, живая молитва, иной, еще в мир не сошедший, но уже грядущий в мир Лик – Лик Духов». Фанатик-сектант молился «за братий, за Россию, за то, чтобы тайная радость России сбылась, чтобы так воплощение духа в плоть человеков свершилось, как того хочет не мир, но он, столяр, хочет <…>». Явление Третьей Ипостаси Св. Троицы – Св. Духа как «Лика», Личности; откровение «Святой Плоти» в «голубой» – голубиной атмосфере хлыстовского радения, под знаком Голубя (это евангельская – крещенская теофания), – осуществление тем самым сокровенной русской миссии: мистики-крестьяне, по Белому, ориентируются на те же в точности символы-маяки, что и элитные сектанты, сходившиеся по четвергам на моления в квартире на Литейном.

607

Цит. по изд.: Д.С. Мережковский: Pro et contra. С. 381. Говоря здесь о «скопцах» и «ведьмах», Ильин намекает на самих Д. С-ча и 3. Н-ну. За 3. Н-ной начиная с ее декадентской молодости тянулся шлейф подозрений (на мой взгляд, совершенно ложных) в ведовстве, сатанизме, извращенности и пр. («сатанесса», «петербургская Сафо», «дьявольская мадонна» – вот лишь некоторые из ее прозвищ); в эмиграции образ Гиппиус-ведьмы, имеющей особую близость к черту, создавал ее секретарь Злобин (см. его книгу «Тяжелая душа», а также стихотворный цикл «После ее смерти»). О самом же Мережковском Ильин чуть ниже в той же статье пишет именно как о «скопце»: «Беспомощно стоит Мережковский перед простою и классическою тайною человеческого инстинкта, как перед неразрешимою для него загадкою, и создает искусственную, мертвую, диалектическую схоластику» – отвлеченно рассуждает о том, что ему не дано в опыте. – Там же. С. 383. Крайне бестактно и к тому же судя несправедливо, Ильин, при жизни супругов, в своей психоаналитической работе пытается проникнуть в тайну их брака, а не только размышляет о «поэтике» Мережковского.

608

См.: Гиппиус 3. Дневники. Т. 1. С. 73.

609

Письмо А. Карташёва к 3. Гиппиус от 14 июля 1906 г. // Pachmuss Т. Intellect… Р. 661.

610

Андрей Белый. Начало века. Указ. изд. С. 290.

611

Ср. также с «расширенным» представлением о молитве (как о всякой деятельности, имеющей исток в последней глубине человеческой души) Мережковского: размышляя о похоронах Толстого, он замечает, что народные толпы, несшие гроб писателя, «не умея молиться, только плакали, и это было начало какой-то новой молитвы». – См.: Мережковский Д. Смерть Толстого // Мережковский Д. Было и будет. С. 35.

612

См.: Гиппиус З.Н. Сочинения. Стихотворения. Проза. С. 47.

613

Гиппиус 3. О Бывшем // Гиппиус 3. Дневники. Т. 1. С. 93.

614

Гиппиус 3. Необходимое о стихах // Указ. изд. С. 48.

615

Так, в стихотворении «Богиня» созерцание Луны на «бледно-синем» небе как бы естественно переходит в молитву: «О Астарта! Я прославлю ⁄ Власть твою без лицемерья, ⁄ Дай мне крылья! Я расправлю ⁄ Их сияющие перья, ⁄ В сине-пламенное море ⁄ Кинусь в жадном изумленье, ⁄ Задохнусь в его просторе, ⁄ Утону в его забвенье…»

616

Гиппиус 3. Необходимое о стихах. С. 48–49.

617

Укорененную в ее иерархическом строе.

618

См.: Братство Святой Софии. Материалы и документы 1923–1939 гг. (7-й семинар Братства, 3 декабря 1928 г.) М. – Париж, 2000. С. 135.

619

См. биографический очерк «Kartashev» в цитируемом здесь часто труде: Pach-muss Т. Intellect… Р. 646–647.

620

Протокол семинара от 2 декабря 1930 г. // Братство Святой Софии. С. 159.

621

См. изд.: «Путь», книга 1 (I–VI). М., 1992. С. 161–175.

622

Это обосновано в моей статье «Апофеоз творчества (Н. Бердяев и Ф. Ницше)» // Вопросы философии. 2009. № 4. С. 85—106.

623

К тому же орел – это символ евангелиста Иоанна, верховного патрона НЦ.

624

Гиппиус 3. О Бывшем // Указ. изд. С. 89. В мемуарах слова Д. С-ча переданы иначе: «Конечно, настоящая церковь Христа должна быть единая и вселенская. И не из соглашения существующих она может родиться, не из соглашения их, со временными уступками, а совсем новая, хотя, м. б., из них же выросшая. <…>» ⁄⁄ Гиппиус-Мережковская З.Н. Дмитрий Мережковский. С. 342. В этой мемуарной версии Мережковский словно обращается к Соловьёву, соглашаясь с его идеей Вселенской Церкви, но не поддерживая соловьёвского экуменического замысла соединения Церквей наличных. Мережковский здесь рассуждает, в отличие от Соловьёва, как протестант Лютерова типа, выступающий за разрыв с традицией.

625

Гиппиус 3. О Бывшем // Там же.

626

Злобин В.А. Тяжелая душа. М., 2004. С. 296.

627

Одоевцева И. На берегах Сены. – Цит. по: Д.С. Мережковский: Pro et contra. С. 514.

628

Злобин В. Тяжелая душа. С. 298.