Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

К Волге никто так и не вышел. Пахом не стал заниматься пустой работой. Если Рахдай погиб, сотник начнет рыть с другого конца. Или поймет намек и успокоится, переложив решение проблем на хозяина. Пусть Демидов голову поломает. Вот только Алика под серьезным подозрением. Самое слабое мое место. Нельзя ей возвращаться на Урал. Никак нельзя.

Еремей меня не кинул. Он молча подогнал лодку к берегу, я сел в нее и спокойно покинул Курганные Земли. Коротко и сухо поблагодарил перевозчика. Вернулся к машине, которую оставил на стоянке автозаправочной станции в трех километрах от деревни. И только тогда перевел дух. Но маленькая заноза сидела в сердце. На самом ли деле Рахдай сдох, или опять обманул меня? Иллюзионистом он был великолепным.

Глава 11

Глава одиннадцатая

Витька Колесников, вопреки моим ожиданиям, не выглядел удрученным или озлобленным, и мое появление с большим пакетом фруктов воспринял спокойно. Лечился он дома под присмотром семейного Целителя. Прежде чем нанести визит, я лично поговорил со старшим родовичем, и он дал добро. Отец Витьки и сам был не против, чтобы у нас произошло замирение. Старый и опытный лис чуял, что сын перегнул палку в отношениях со мной. Учитывая ситуацию с моей женитьбой на Мирославе, он заранее стал стелить соломку. Боялся последствий.

Оставив машину за оградой, я вошел в дом и поздоровался с Алексеем Игоревичем, заодно познакомился с его женой, которая сама изъявила желание встретиться со мной. Мария Остаповна оказалась милейшей женщиной, нисколько не державшей на меня зла, как я вначале склонен был подозревать. Опасался материнского гнева. Все‑таки сынку руку сломал. До сих пор, несмотря на амулеты, кости сращивает.

‑ Наслышана о вас, господин Волоцкий, – мягко улыбнувшись, сказала Колесникова, когда я преподнес ей букет цветов. – Особенно в последнее время только и слышала от непутевого одни ворчания в ваш адрес.

‑ Сильно ругается? – поинтересовался я.

‑ Мне кажется, вы ему сумели вбить в голову нечто такое, отчего Витенька пришел в крайнее изумление, – усмехнулась мать. – Пусть и ценой неприятного ущерба.

‑ Вы меня заинтриговали, – я поглядел на Алексея Игоревича, стоявшего рядом женой и держащего ее за локоток. – Может быть, мне уже стоит поговорить с ним?

‑ Охотно, – кивнул мужчина и крикнул. – Фарида! Поди сюда!

На крик хозяина появилась женщина средних лет в униформе прислуги. В ней угадывалась татарская внешность с узкими скулами и миндалевидными глазами, в какой‑то забавной расписной тюбетейке, под которой пряталась сложная прическа. Первым делом она пристально посмотрела на меня, отвела взгляд, словно потеряла интерес.

‑ Да, хозяин, – она сложила руки на переднике.

‑ Отведи нашего гостя в комнату Виктора, – приказал Алексей Игоревич. – А потом прикажи девочкам накрыть стол в гостевой зале. Вы же не откажетесь отпить с нами чайку, господин Колояр?

‑ Охотно, – не стал я отнекиваться. Почему бы и нет? Зачем тогда стоило приходить? Моя задумка простая: я не хочу оставлять за своей спиной людей, которые за своих родных затаят на меня обиду и будут находиться в постоянном желании отомстить или крупно насолить. Судя по всему, Витька не тот персонаж, который сможет повести за собой озлобленных родичей или дружков. Он и так испортил свою репутацию в городе. А вот мать его вполне может устроить танцы на костях. Нет, нам нужно найти общий язык.

Фарида отвела меня вверх по лестнице на площадку второго этажа, постучала в нужную дверь, чтобы предупредить молодого барина, и только потом распахнула створку.

Витькина комната смахивала на тренажерный зал, что меня нисколько не удивило. Слишком сильной была страсть молодого Колесников к железу и накачиванию мускулов. Одну половину большущего помещения занимали станки: беговая дорожка, качалка для бицепсов и трицепсов, штанга на подставке. Чуть дальше на резиновых ковриках лежали гантели, гири, различные утяжеления.

Сам пострадавший не чувствовал себя в царстве железа неким ненужным предметом. Скорее, органично вписывался в интерьер, лежа со скучающим видом на широкой кровати в другом углу комнаты. Рука в гипсе лежала на груди, а вторая цепко держала какую‑то потрепанную книжку. Колесников, оказывается, иногда и читал.

‑ К вам гости, Виктор Алексеевич, – предупреждающе глядя на меня, сказала Фарида. Вот она‑то злилась на человека, повредившего руку мальчику, которого знала с самого детства. – Проходите.

Служанка закрыла за мной дверь, а я направился к кровати. Витька с изумлением положил книжку на грудь и уставился на мое появление как на оазис в пустыне.

‑ Опаньки! Вот это сюрприз! И что ты сюда приперся? – парень быстро взял себя в руки. – Продолжить хочешь?

‑ Решил проведать, – я огляделся по сторонам, но не нашел место, куда бы положить пакет с фруктами, поэтому оставил его на подоконнике. Пододвинул крепкий табурет к кровати. – Как сам?

‑ Нормально, – фыркнул Витька. – С чего бы такая благотворительность? Совесть замучила или подмазываешься?

‑ Наоборот, – я улыбнулся, – решил посмотреть на поверженного врага и насладиться его беспомощностью.

‑ Ну, хотя бы честно, – кивнул бывший дуэлянт. Повернув голову, он внимательно посмотрел на меня, прикидывая что‑то в своем уме. Удивительно, но сейчас его глаза были спокойного темно‑серого цвета, а не подверженные тотальному черному выплеску. Может, магические порошки перестал принимать, вот и в норму приходит? – Только вот не говори, что не держишь на меня зла, хочешь подружиться, пожать руку. Не люблю я этих соплей. Мы же с тобой водку вместе не пили, по девкам не шлялись, и корешем твоим никогда не соглашусь стать.

‑ Да я и не напрашивался, – пожал я плечами. – Тебя исправлять поздно. Мне бы просто не хотелось, походя сломав тебе кость, уйти посвистывая. Ты ведь сам оказался виноват в этой ситуации. Не болтал бы языком, придержал свои дурацкие мысли – глядишь, и до сих пор бы лелеял надежду сделать меня инвалидом.

‑ Да, ты прав, – поморщился Витька. – Я иногда бываю несдержанным… Да что там – иногда. Всегда. Характер такой, боевой. С твоими родовичами погорячился. Вот за это извини. Но за остальное – хрен тебе!

‑ За родных извинения принимаю, – хладнокровно ответил я. – Тебе просто повезло, что я их не помню вообще. Ни лиц, ни голосов. Пустота. Как будто и не было никогда. Откуда же придет ярость за оскорбление крови? Я был обязан ответить хотя бы за их память.

‑ Да брось, Волоцкий, все я понимаю. Говорю же, не подумал. Сам психанул из‑за лохов на дороге. Да еще вспомнил давнее, когда ты кадетом по городу развлекался, – Витька неожиданно усмехнулся. – А ты все‑таки применил магию, хоть и скрыл следы использования.

‑ Но ведь Целитель и секунданты не обнаружили ничего, – возразил я.

‑ Я же не дурак, – скривился Витька. – Князь Кирилл, Вовка Решетников – все, кто был заинтересован в твоей поддержке, оказались рядом. Что стоило кому‑то прикрыть глаза и не заметить очевидного? Мне хорошо было видно, как ты ускорился. Не может человек в обычном состоянии так двигаться, опережать действия соперника на пару ходов вперед. А ты все ловко сделал…

‑ Здесь не магия. Нас специально обучали таким приемам. Врать не стану – такое достигается не только физическими нагрузками. Препараты, вмешательство в организм. И все это направлено на мгновенную перестройку тела, мышц. Тяжело, поверь. Ты ведь тоже балуешься вещами, далеко не однозначными.

‑ Хорошая вещь, кстати, – поиграл бицепсом здоровой руки Витька.

‑ Что за препараты?

‑ Попробовать хочешь?

‑ Не горю желанием. Сам бы не сдох от них, что ли…

‑ Да брось, – хмыкнул Витька. – Уже десять лет принимаю, никаких проблем. Личный алхимик, умеющий составлять микстуры.

‑ Все‑таки алхимик? – удивился я.

‑ А вы все думали – маги здесь подвязаны? – захохотал Витька. – Я же не конченный дебил, чтобы жрать волшебные зелья! Алхимия, всего лишь алхимия. Зелья на основе природных компонентов с небольшим добавлением магических присадок, как мне пояснили. Для смягчения последствий приема.