Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП) - Джоан Кэтлин Роулинг

- Здесь что-то движется, - прошептала профессор, приблизив лицо к шару. - Что это?

Он был готов поспорить на что угодно, даже на свою «Молнию», - ничего хорошего Трелони не увидит. И действительно…

- Мой мальчик… - вздохнула профессор и посмотрела на Гарри. - Он здесь, это видно, как ни¬когда раньше… Крадется, все ближе… Гр…

- О господи! - воскликнула Гермиона. - Неужели опять Грим? Просто смешно!

Профессор Трелони вскинула на Гермиону огромные глаза, Парвати что-то шепнула Лаванде, и обе тоже воззрились на бунтарку. В глазах профессора полыхнул гнев.

- К своему прискорбию, должна сказать, милочка, что с той минуты, как вы появились в классе, мне было абсолютно ясно, что в вас нет того что необходимо для благородного искусства ясновидения. У меня до вас никогда не было ученика, в котором до такой степени отсутствует духовность.

На секунду в классе повисла абсолютная шина.

- Прекрасно! - Гермиона встала, взяла учебник «Как рассеять туман над будущим» и сунула его в сумку. - Прекрасно! - повторила она и вскинув сумку на плечо, чуть не столкнула Рона вместе со стулом. - Мое терпение лопнуло. Я ухожу.

Ко всеобщему удивлению, Гермиона подошла к люку, пинком открыла его и покинула класс.

Спустя несколько минут все успокоились. Профессор Трелони, похоже, забыла про Грима и отвернувшись от Гарри с Роном, плотнее закуталась в свой легкий газовый платок.

- Профессор Трелони! - вдруг воскликнула Лаванда, так что все вздрогнули. - Профессор Трелони! Знаете, что я вспомнила? Вы ведь предсказали, что она уйдет! Помните, профессор? «На кануне Пасхи один из нас навсегда нас покинет». Вы это очень давно сказали, профессор.

Профессор Трелони светло улыбнулась.

- Да, Лаванда, я знала, что мисс Грэйнджер покинет нас. Но всегда надеешься, что предсказанное не сбудется. Третий Глаз - тяжелое бремя…

Парвати и Лаванда, глядя на профессора с величайшим почтением, подвинулись, чтобы она могла сесть с ними.

- Ну и денек у Гермионы, а? - шепнул Гарри ошарашенный Рон.

- Это точно!

Гарри глянул в кристалл - ничего, кроме молочно-белого кружащегося тумана. Неужели профессор Трелони действительно опять видела Грима? Финал по квиддичу на носу, сейчас только очередного опасного приключения не хватало!

В пасхальные каникулы никакого отдыха не получилось. Третьекурсникам по всем предметам задали горы домашних заданий. Невилл Долгопупс был на грани нервного срыва. И не он один.

- И это называется каникулы! - взорвался на третий день Симус Финниган. - Экзамены еще через сто лет! О чем только они себе думают!

Но труднее всего приходилось Гермионе. Даже без прорицания у нее было несравненно больше предметов, чем у остальных. Вечером она последняя покидала гостиную, наутро первая приходила в библиотеку. Под глазами у нее были синяки, как у Люпина, а глаза то и дело на мокром месте.

Рон засел за подготовку апелляции. Клювокрыла надо было спасать. Покончив с очередной порцией своих уроков, он брал толстенные тома с увлекательными названиями: «Психология гиппогрифов», «Дичь или хищник? Исследование злобности гиппогрифов» - и уходил в них с головой, забыв даже про свою ненависть к Живоглоту.

Гарри подстраивал выполнение домашних заданий к расписанию тренировок и бесконечным напутственным беседам Вуда. Матч Гриффиндора со Слизерином был назначен на первое воскресенье после каникул. Сейчас слизеринцы опережали все команды на двести очков. А это значило, что гриффиндорцы выиграют Кубок только в том случае, если наберут большее количество очков, о чем Вуд без конца им напоминал. Стало быть, победа во многом зависела от Гарри: только он может, поймав снитч, принести команде сразу сто пятьдесят очков.

- Запомни, - не уставал повторять Вуд, - ты должен поймать снитч, только когда мы наберем большепятидесяти очков. Больше пятидесяти, Гарри, иначе матч мы выиграем, а Кубок будет не наш. Ты это усвоил? Ты должен поймать снитч…

- Я ПОНЯЛ, ОЛИВЕР! - сорвался в конце концов Гарри.

Предстоящий матч буквально свел с ума всех гриффиндорцев. Последний раз они выиграли Кубок семь лет назад, когда ловцом был легендарный Чарли Уизли (второй сын в семье Уизли). Но Гарри был готов побиться об заклад, что никто, даже Вуд, так страстно не желал победить, как он. Неприязнь между ним и Малфоем достигла своего пика. Малфоя до сих пор жгло воспоминание о комке грязи в затылок, тем более что Гарри как-то удалось избежать наказания. А Гарри все еще помнил лжедементоров, которыми Малфой хотел сорвать матч. Но больше всего он хотел отомстить Малфою за Клювокрыла - одержать над ним победу перед всей школой.

Еще ни один матч не приближался в такой накаленной атмосфере. К концу каникул отношения между командами и факультетами достигли точки кипения. То и дело в коридорах возникали мелкие стычки, вылившиеся в грандиозное сражение между четверокурсником из Гриффиндора и шестикурсником из Слизерина. В результате обоих пришлось отправить в больничный отсек - у них из ушей полез лук-порей.

Хуже всего приходилось Гарри. Слизеринцы подставляли ему подножки, да так, чтобы он обязательно упал. Крэбб с Гойлом пытались атаковать его, куда бы он ни пошел, но, увидев его в окружении команды, сейчас же отступали. Вуд распорядился, чтобы Гарри никуда не ходил один, на случай, если слизеринцы решат вывести его из игры накануне матча. Гриффиндорцы лицом к лицу встретили опасность. И теперь Гарри, окруженный возбужденной толпой, то и дело опаздывал на уроки. Самого Гарри куда больше заботила безопасность «Молнии». После тренировки он запирал ее в чемодан и на переменах часто бегал наверх в башню, проверить, ничего ли с ней не случилось.

Накануне матча никто в гриффиндорской гостиной не занимался обычными делами. Даже Гермиона отложила на время книги.

- Не могу работать, - нервничала она. - Не могу сосредоточиться.

Шум в гостиной стоял невообразимый. Фред с Джорджем, чтобы дать выход обуревавшим их чувствам, орали и буйствовали сильнее, чем всегда. Оливер Вуд сидел в углу, склонившись над картой поля, и волшебной палочкой гонял по ней фигурки игроков, что-то про себя бормоча. Анджелина, Алисия и Кэти смеялись над проделками Фреда и Джорджа. Гарри сидел с Роном и Гермионой, отрешившись от всего и вся, стараясь не думать о завтрашнем дне, потому что всякий раз, как он о нем думал, что-то огромное и ужасное начинало шевелиться у него под ложечкой.

- Мы завтра непременно победим, - сказала ему Гермиона, хотя вид у нее был определенно непобедоносный.