Несравненное право - Вера Камша

Рыгор неловко бухнулся на колени, шепча молитву, которой его научила еще бабка. Из-под стола раздался жалобный, протяжный вой — Гайда, как могла, оплакивала своего хозяина. Запахло церковными куреньями и воском — клирики споро взялись за привычное дело. Новоиспеченный регент безуспешно пытался совладать одновременно с обуревавшими его эмоциями и разбегавшимися, как потревоженные тараканы, мыслями. Два важных нобиля, спехом нацепившие траурные одеяния, с вкрадчиво-почтительными лицами встали за спиной Рыгора, сзади маялось несколько других, не столь расторопных. Атаману захотелось выхватить плетку и разогнать этих равнодушных людей, изо всех сил пытающихся показать, что они испытывают какие-то чувства, кроме озабоченности по поводу собственного будущего. Но это-то как раз было невозможно — Луи оставил Арцию на него, Рыгора, и он просто обязан был справиться.

Нужно было созывать эти самые Штаты, искать законного наследника, хоронить, короновать, воевать… И все это было на нем.

— Монсигнор! — Рыгор спервоначалу даже не сообразил, что это обращение и воинский салют со стороны капитана императорской гвардии относятся к нему. — Эта женщина… Леопина. Мы нашли ее…

Рыгор оглядел собравшихся арцийцев и рявкнул:

— Прошу всех выйти вон! Сейчас не время для чужих… И для дел тоже. Завтра в Львином зале… Собрать всех, кто в тих… Штатах болтается. Кто не придет — без него порешаем… Нихто не придет — сами с гвардейцами дела поведем… А теперь тут будуть только найблизкие.

Капитан еще раз отдал честь. Как остававшиеся в столице гвардейцы, набранные из младших ветвей известнейших родов, восприняли самозваного императора, было не ясно, но вот их отношение к родственничкам Базилека и Бернара да и вообще ко всем придворным шаркунам секретом не являлось. Бравые ребята в черно-синих с золотыми нарциссами плащах быстро вытеснили из ратуши посторонних.

— Проклятый! Как же я рад тебя видеть, Шани, — герцог Аррой, смеясь, стиснул плечи Шандера.

— А вот я на тебя в обиде, — Гардани попытался нахмуриться, но у него ничего не вышло, — кто-то мне обещал, что я успею к самому интересному!

— Кто ж его знал, — махнул рукой Рене, — Годой оказался наглее и глупее, чем мы думали.

— Где он?

— Как сквозь землю провалился, боюсь, мы с ним еще наплачемся… Что там наш друг Майхуб?

— Знаешь, он мне даже понравился. Жестокий, собака, но по-своему честный… Я тут приволок к тебе целую стаю атэвов, так что насладишься.

— Стаю?

— Ну, полстаи, другая, узнав о твоей победе, не сходя на берег помчалась докладывать «Льву Атэва» о деяниях «Волка Эланда»…

— Ты совсем атэвом заделался, остаться там не хочешь?

— Упаси Проклятый, там от жары десять раз сдохнешь…

— Выходит, вы о победе прямо в море и узнали?

— Ну да! Столкнулись с «Акме» прямо у входа в бухту, как я понимаю, на ней прибыло твое семейство…

— Да уж, — Рене разом помрачнел, — не было печали… Клирики правы, когда говорят, что полного счастья на земле быть не может. Не успел я налетаться, как Проклятый… Да какой там Проклятый?! Эрасти на такое не способен. Не иначе, эта стерва Циала принесла Ольвию… Та, видите ли, вознамерилась занять место рядом с законным супругом, потому как супруга должны короновать… Впрочем, я и сам хорош, попросил Прашинко порадовать Эрика и не догадался попросить его как следует запереть эту драную кошку! Ладно, хватит о грустном! С твоими атэвами я вечером поговорю.

— Моими?!

— Хорошо, не твоими. Майхубовыми. Кого с тобой послали, кстати?

— Спроси что проще, у них там такие титулы… Говоря по-нашему, за старшего был брат матери нынешнего калифа, но он помчался в Эр-Иссар, а здесь отец любимой жены повелителя повелителей и матери его наследника. О как! Затем парочка евнухов, которые этим чуть ли не гордятся, и до сотни всяких носителей да держателей…

— Эк ты их, — к Рене, казалось, вернулось хорошее настроение…

— У атэвов, безусловно, имеются определенные этнографические особенности, но они обусловлены их историей и спецификой Сура, в частности жарким климатом и отсутствием воды.

— Жан-Флорентин, — Шандер Гардани прямо-таки расцвел, — это ты?!

— Естественно, — кивнул философский жаб, — ты несколько возбужден и потому нелогичен. Однако я так понимаю, что ты рад меня видеть и подобным образом выражаешь свои чувства.

— Я чертовски рад тебя видеть, дружище, и я скучал по тебе!

— Приятно слышать, — промурлыкал жаб, — ибо забывать друзей свойственно человеческой природе.

— Что ты, Жан! — черные глаза Шандера стали очень серьезными. — Я никогда не забываю друзей, да и что мы без них!

— В юности я полагал, что самое главное — это поиск истины, — жаб вздохнул, вспоминая минувшее, и принял оттенок темного янтаря, — но сейчас я убедился, что эмоциональная связь с другими думающими существами не менее важна.

— Жан недавно совершил подвиг, — улыбнулся Рене, — думаю, он тебе все подробно расскажет, но тебе все же следует с дороги отдохнуть…

— Я и собирался, — не стал спорить Гардани, — только скажи, где Белка и не слышно ли чего о…

От необходимости держать ответ Рене избавила дочка Шандера, оказавшаяся легка на помине. Дверь распахнулась, и девочка с радостным криком повисла на шее у отца. Шандер со счастливым смехом подхватил родимое детище на руки.

Рыгор с тоской глядел на дверь, за которой его ждали первые нобили Арции. Еще вчера он думать не думал об этой встрече, не его это было дело — пусть с господами господа и разбираются. Вот если бы в Мунте объявился отряд гоблинов, останавливать их пришлось бы фронтерцам, но надевать на себя всяческие шелка да велюры и париться в жаркой зале… Конечно, атаман резестантов Рыгор Зимный понимал, что ему не отвертеться — Луи наверняка заставит стоять рядом, грозно сдвинув брови, но все остальное было не его заботой. Теперь же он остался один, а Генеральные Штаты собрались.

Несмотря на свое весьма смутное восприятие политики, фронтерец не сомневался, что всю ночь различные кланы, партии и фамилии без устали делили шкуру убитого вчера медведя. Будь жив Луи, они бы и пикнуть не посмели, а теперь вся эта свора двоюродных племянников и троюродных дядьев будет рвать на куски ничейную корону и Арцию в придачу. Ему же, регенту-атаману, который и читать-то как следует не научился, будет не понять, кто же из них прав, кто нет… Хоть бы Роман помог, но бард, видно, носится по Последним горам вместе со своими клыкастыми приятелями.