В час, когда взойдет луна - Хидзирико Сэймэй

— Вы думаете, он даст результат?

— Это зависит от того, чего хочет наш друг, — водяная завеса над Латоной вдруг изогнулась внутрь. — Что касается нас, то даже в самом худшем случае мы выигрываем время. Я только одного опасаюсь: не превратится ли Европейская Россия в котел, за давлением которого некому следить? Нам будет неприятно, согласитесь, сидеть на таком котле.

— Думаю, — граф де Сен-Жермен прищурился на закат, — там найдется кому уследить за котлом. Главное, чтобы все его силы уходили на это. На слежение за котлом.

— Кого вы рассматриваете в этом качестве? — заинтересовался господин Такон. — Коваленко? Рыбака?

Граф улыбнулся и покачал головой.

— Есть один очень старый фильм. Потом сделали трёхмерную версию, но неудачно, непременно найдите фильм, а не моби. Он называется «La scorta», «Охрана». Вы кое-что поймете о Волкове. В частности, почему его уже поздно — и еще рано — убирать сейчас. Да и не думаю я, что у нашей чёрной шапочки это получится. Но вы правы, Морис, пока они занимаются друг другом, мы можем многое успеть.

Морис Такон улыбнулся, чтобы обозначить: шутка оценена высоко. И в самом деле: Volkov в переводе с русского — сын волка, стало быть, тоже волк. Старая сказка на новый лад: лё пти шаперон нуар э лё лю блан. Черная шапочка очень-очень хочет в лес. В сибирский лес. Но волк считает себя его законным хозяином. Ситуация усугубляется тем, что у сибириан — или как это по-русски, сибириак? — есть свое мнение насчёт обоих.

Но пока что… Пока что господин Такон решил посмотреть фильм.

Высокий господин Морис Такон не принадлежал к числу старших, которые ловят каждое слово начальства. Вернее, по природе своей не принадлежал. Но уже давно твердо знал по опыту, что каждое слово его непосредственного начальника ловить нужно. Потому что оно сказано не зря.

Так что он дал инструкции штату, выкроил время и посмотрел старый фильм. А потом пересмотрел его снова. Сюжет был из числа вечных — в какую-то дыру на Сицилии приезжает новый судья, и ему, естественно, выделяют охрану. Если бы это снимать сегодня, изменилась бы разве что техника. Даже нервную закадровую музыку можно было бы оставить.

Проходы, проезды, диалоги, медленное врастание. Судья — сухарь и шахматист, но он знает дело, знает людей и начинает распутывать местные узлы. И его охрана, которой поначалу дела нет до самого судьи — ещё один объект, ещё один северянин — ежедневно наблюдая это медленное движение против течения, потихоньку втягивается в него. Вот почему коридоры, проходы, лестницы. Становится видно — вот тут ещё идут объект и телохранители. И тут. И тут. А вот тут — уже нет. Это — вожак и его стая. И стать бы им еще одним из местных кланов, пусть даже и «хорошим» кланом — но северянин умён. И по-своему, очень по-своему, честен. Он заметит происходящее раньше всех. И примет меры. Переориентируя чужую лояльность, чужую веру с себя на решаемую задачу. И поэтому, когда судью все-таки уберут… вот они идут к самолету. Лидер — и его команда. Они будут стоять за него — но смогут и без него. Не эскорт, а люди, у которых есть цель.

Высокий господин Морис Такон, крутит в длинных темных пальцах световое перо, смотрит в экран. Его патрон, высокий господин де Сен-Жермен, в который раз прав. Там в Москве — не стая. Там — команда. Стрелять уже поздно.

Группа «Бонус». Римейк и перевод рок-баллады конца ХХ столетия.

Нынче в небе снова полная лунаСловно лица эти в ртутном свете — так она бледнаЕе зов меня вновь гонит прочьВ толпу, в свет огней, в суетливую ночь.Я молюсь, я хочу устоятьЯ неправ — но ломаюсь опять…И неслышен мой шаг, и тень моя не видна,И над Бурбон-Стрит восходит луна.

Это было так давно — много тысяч полных лун…Я попался в эту сеть, я невинен был и юн!Солнца луч — для меня приговор,Я хожу путями ночи, под луной, словно вор.Я прячу под шляпой лицо мертвеца.У меня взгляд убийцы — и руки святого отца,И неслышен мой шаг, и тень моя не видна,И над Бурбон-Стрит восходит луна.

Шумный Новый Орлеан дарит улицы своиТебе, невинное дитя из уважаемой семьиСколько раз я стоял у твоего окна,И сражался с собой, когда в небе зияла луна…Что за бог меня судил и за что так покарал?Сотни лет я ждал любви, я любил — и убивал!И неслышен мой шаг, и тень моя не видна,И над Бурбон-Стрит восходит луна.

Глава 11. Свободная Луна

Чи довго будете казитись

I стид Олiмповi робить?

Щодень промiж себе сваритись

I смертних з смертними травить?

Поступки вашi всi не божi;

Ви на сутяжникiв похожi

I радi мордовать людей;

Я вас iз неба поспихаю

I до того вас укараю,

Що пасти будете свиней.[93]

Качество записи было отличным. А работа оператора — превосходной. Даже сведенное до плоскости и упакованное в одну из рамочек на терминале изображение привлекало, подхватывало внимание — как осторожная волна подхватывает сухую ветку, угодившую в полосу прибоя. Вот тебя качнуло слегка — а вот ты уже на траверзе Исландии. Авторизованный вариант «Слишком маленького города» Галки — старая Прага, джаз, убитая девочка, саксофонист, которому советуют беречь руки, не зря советуют, эти руки умеют много разного, память о городской войне, черный дракон, которого нет, модерн, выстраивающий мир вокруг себя, и можно только импровизировать — потому что иначе придется вспомнить, кто ты, лечь в одну из не тобой выбранных форм… Это не коммерческая версия фильма, это личная режиссерская копия. В другое время человек просто задохнулся бы от радости, получив такой подарок. Он и сейчас радовался, где-то там, глубоко.

Как это похоже на Билла — упаковать свой последний привет вот в такой фильм. Все знают — Галка терпеть не мог компьютерщиков, не доверял им, а потому в его работах всегда много лишнего кода. А убери, почисть — пропадает качество, уходит что-то. Так что любой проверяющий, обнаружив неровности в структуре файла, не удивился бы — Галка же, кто же рискнет редактировать совершенство.

Впрочем, послание в бутылке тоже было совершенством. В своем роде.

Последнюю запись пришлось смотреть покадрово — качка, сумерки, ветер, дождь… но то, что удалось разглядеть — давало ответы если не на все вопросы, то на все самые главные. На один самый главный: зачем Ростбифу на самом деле нужен был «Крысолов».