Записки актера и партизана - Николай Сченснович

Работать приходилось много, иногда по 15 - 18 часов в сутки. Кроме областной газеты печатали листовки. Выпускали газеты обкома комсомола "Молодой мститель", Барановичского горкома партии "За Родину" и шесть районных.

Наконец оборудовали свой аэродром. С Большой земли начали прилетать самолеты с грузом, среди которого были и портативные типографии. Это дало возможность за короткий срок создать подпольные типографии в области.

Все газеты и листовки передавались из рук в руки и зачитывались до дыр. В газетах сообщалось об успехах Красной Армии, рассказывалось о жизни в советском тылу, описывались подвиги партизан. Особое внимание уделялось разоблачению лживой пропаганды гитлеровцев на примерах их зверств. В газетах часто появлялись стихотворения и песни, сочиненные партизанами, фельетоны, юмористические рассказы и карикатуры. Корреспондентами газет были партизаны, работники штаба отрядов, а также жители Барановичей, Слонима, Лиды, Новогрудка и других населенных пунктов.

Появление в Налибокской пуще подпольного обкома партии во главе с В.Е.Чернышевым не прошло для врага незамеченным. Вскоре немцы сообщили, что для руководства партизанским движением в пущу прибыл крупный партийный работник - "ставленник Кремля".

Беспокойство фашистов было не напрасным. В середине 1943 года партизанское движение в западных районах Белоруссии разрослось до таких размеров, что немцы с трудом удерживали крупные гарнизоны вблизи железных дорог. Затем развернулась "рельсовая война".

В июле 1943 года немцы, собрав крупные силы, в том числе армейские подразделения, бросили на партизан более 50 тысяч карателей. Эта операция под условным названием "Герман" тщательно готовилась. Возглавлял ее бригаденфюрер СС Готтберг. Фашисты надеялись одним коротким ударом покончить с партизанами, базировавшимися в Налибокской пуще.

Но разведка народных мстителей действовала активно. Ей стали известны планы врага. Потому неожиданного удара не получилось. Командование успело принять меры и для спасения семейного лагеря. Людей распределили по группам, проводники вывели их из окружения, но среди женщин, детей и стариков все же были погибшие.

Немцы не учли того обстоятельства, что они шли в незнакомую местность, а партизаны были как у себя дома. Каратели не могли в заболоченной части пущи использовать ни танки, ни автомашины, ни даже мотоциклы. Не могли применить и артиллерию. В сильно заболоченные места, где люди проваливались в трясину, вражеская пехота соваться боялась.

Партизаны же имели специальных проводников из местных жителей, которые знали проходы в самых гиблых местах и выводили целые отряды через непролазные топи. Народные мстители делали засады, минировали дороги и брошенные землянки, заходили в тыл немцам и совершали неожиданные налеты. Часто, почти не видя партизан, немцы несли большие потери.

Подрывники выходили из пущи и пускали под откос эшелоны, минировали шоссейные и грунтовые дороги, по которым двигались немцы. Взрывы на коммуникациях врага не прекращались.

Немцы усиленно бомбили пущу с самолетов. Но от этих бомб почти никто не пострадал. Они чаще всего падали или в болото, где не взрывались, или в таких местах, где партизан не было.

Фашисты сожгли дотла все деревни и хутора, расположенные вокруг пущи. Не щадили и людей. Их расстреливали на месте, бросали в огонь живыми. Этими мерами враги надеялись лишить партизан, находящихся в пуще, продовольствия, обречь их на голод.

Всех карателей обеспечили непромокаемыми плащами и резиновыми сапогами. Предполагалось, что они пройдут через пущу сплошной цепью. Но болота явились для них непреодолимым препятствием. Пришлось обходить топи. Эти места они тщательно обстреливали из автоматов и пулеметов.

А партизаны и население при помощи проводников пробирались в тыл к карателям.

Происходили беспрерывные стычки и крупные бои, я, несмотря на огромные трудности, нехватку боеприпасов и продовольствия, все же партизаны выходили победителями. Враги шли вслепую, ожидая нападения из-за каждого куста. И эта неуверенность была их гибелью.

После блокады количество партизан в пуще возросло во много раз, так как жители сожженных деревень, в большинстве своем парни и молодые мужчины, пришли в отряды. Многие с семьями. Началось новое строительство землянок, и вскоре каждый отряд имел свою базу.

Всенарастающие удары Красной Армии требовали от врага все больше и больше солдат и офицеров на фронте. Поэтому на крупные действия против партизан у немцев просто не хватало сил.

В это время мы и двинулись в Налибокскую пущу.

НА БАЗЕ

Наконец пришел день выступления нашего отряда. Встали рано утром. Погода выдалась солнечная и по-осеннему теплая. Я распрощался со своим хозяином Петром Сазоновым. На дорогу он дал кусок сала, большую булку хлеба да пожелал всего хорошего. Вся семья пошла нас провожать.

На месте сбора было все население деревни. Стояли подводы, нагруженные имуществом и снаряжением.

Когда отряд был выстроен, нам сказали, что выступаем на соединение с остальными отрядами нашей бригады, стоящими в разных деревнях, а оттуда все вместе отправимся на базу. Раздалась команда, и мы тронулись. Я опять сидел на подводе и правил лошадью.

Впереди ехали конные разведчики, за ними - подводы с пулеметами. Рядом шли автоматчики, готовые в любой момент дать отпор, ежели враг неожиданно обстреляет. Дальше шагали пешие с винтовками, висевшими на ремнях, веревках, электрических проводах, на белорусских тканых поясах.

Одеты все были в штатское, военного обмундирования ни у кого не было, потому наше войско производило странное и вместе с тем солидное впечатление.

На место сбора наш отряд прибыл, когда там собрались почти все. Получасовой перекур, общее построение. Несколько слов командира бригады о порядке движения. Раздается команда, и вся бригада трогается в путь. Сотни людей, идущих не в ногу, но с оружием, висящим у каждого по-разному, напоминали времена народных ополчений, когда все население подымалось на борьбу.

Мы проходили через деревни, останавливались там на отдых, и везде нас встречали радушно, гостеприимно. Готовили обед, угощали молоком.

На ночевку останавливались по возможности в местах, заросших густым лесом. В лесу всегда теплее и нет ветра. Большие костры раскладывать не разрешалось, но маленькие, в которые бросали сырые ветки для дыма, зажигать можно. Яркий костер ночью виден далеко и мог привлечь внимание немецких летчиков, которые все время выискивали партизанские базы. Небольшие костры, да еще с дымом, не видны. Но, на всякий случай, возле каждого лежали лопаты, чтобы по тревоге моментально засыпать землей.