Старая столица - Ясунари Кавабата

– Дом вроде бы хорош, но покупать его не стану,– пробормотал Такитиро, глядя на цветущие кусты.– Пройдет немного времени, и весь Киото превратится в огромный отель с рестораном. Как в окрестностях храма Кодайдзи… Между Осакой и Киото – теперь типичная индустриальная зона. Свободные участки сохранились разве что в Нисинокё, да и там уже стали появляться совершенно невообразимые дома модной архитектуры… – мрачно заключил он.

Такитиро, очарованный красотою белых цветов, вернулся к воротам продававшегося дома, чтобы еще раз полюбоваться ими.

– До чего же чудесно цветут. Наверное, хозяева знают какой-то секрет,– восхищенно сказал он, возвратившись к поджидавшим его женщинам.– Правда, могли бы поставить к кустам подпорки, иначе после дождя по такой узкой дорожке и к дому не пройдешь. Видимо, когда их сажали, у хозяев и в мыслях не было расстаться с домом, а теперь им уже не до цветов.

Сигэ и Тиэко молчали.

– Такова уж человеческая натура,– заключил Такитиро, потирая лоб.

– Отец, если вам так понравились эти цветы, позвольте мне придумать для вас эскиз с узором из хаги,– сказала Тиэко, пытаясь отвлечь Такитиро от неприятных мыслей.– В этом году, боюсь, не успею к сезону, а уж в будущем – обязательно нарисую.

– Но ведь это – женский цветок, такой узор годится лишь для женского летнего кимоно.

– Я сделаю узор не для кимоно.

– Для нижнего белья, что ли? – Такитиро поглядел на Тиэко и, стараясь сдержать смех, добавил: – Чтобы отблагодарить тебя должным образом, я нарисую тебе эскиз для кимоно или накидки с узором из камфарного лавра. Хотя тогда Тиэко придется перевоплотиться в мужчину…

– …

– И все получится шиворот-навыворот: мужчина превратится в женщину, а женщина – в мужчину.

– Ничего подобного.

– Неужели ты отважишься выйти на улицу в кимоно с узором из лавра? Ведь это чисто мужской рисунок.

– Да, наверняка и выйду – куда угодно!..

– Ну и ну! – Такитиро опустил голову и задумался.– Видишь ли, Тиэко, мне нравятся не только цветы хаги,– произнес он.– На любой цветок отзовется душа – все зависит от того, когда и при каких обстоятельствах ты его увидишь.

– Наверное, вы правы… – согласилась Тиэко.– Кстати, отец, уж раз мы приехали сюда, не заглянуть ли нам в лавку Тацумуры. Это недалеко…

– В магазин для иностранцев?! Что ты об этом думаешь, Сигэ?

– Ну, если Тиэко хочет… – примирительно ответила Сигэ.

– Что же, поглядим, какими поясами для кимоно торгует Тацумура…

Войдя в магазин, Тиэко повернула направо и стала с интересом разглядывать свернутые в рулоны шелковые ткани для женщин. Они были изготовлены на фабриках Канэбо.

– Тиэко, не собираешься ли ты сшить себе европейское платье? – спросила Сигэ, подойдя к прилавку.

– Нет, матушка. Мне просто интересно, какие шелка нравятся иностранцам.

Сигэ кивнула и, встав позади Тиэко, время от времени протягивала руку и щупала шелк.

В центральном зале и на галерее были выставлены образцы, имитировавшие старинные материи из хранилища Сёсоин[51].

Такитиро бывал на выставках, устраиваемых Тацуму-рой, помнил все названия выставлявшихся там старинных материй и эскизов, но не мог отказать себе в удовольствии еще раз поглядеть на них.

– Мы хотим продемонстрировать иностранцам, какие вещи способны создавать в Японии,– пояснил ему знакомый приказчик.

Такитиро уже слышал от него эти слова, когда был здесь в последний раз, и согласно кивнул. Глядя на образец, имитировавший материю времен Танской династии[52], он с восхищением сказал:

– Да, умели в старину работать. Ведь такие ткани изготовляли тысячу лет назад.

По-видимому, имитации старинных тканей были выставлены только для обозрения. Среди них были и ткани для женских поясов. Они понравились Такитиро. Он с удовольствием приобрел бы несколько таких поясов для Сигэ и Тиэко, но в этом магазине для иностранцев пояса не продавались. Самое большее, здесь можно было приобрести разве что вышитые дорожки, какие кладут на стол для украшения. Кроме дорожек продавались сумки, бювары, портсигары, шелковые платки и тому подобные мелкие вещицы.

Такитиро выбрал себе несколько галстуков и кошелек из жатой бумаги с изображением хризантем. Искусство изготовления вещей из жатой бумаги, по-видимому, не столь древнее. Коэцу[53] в своих «Больших хризантемах на жатой бумаге» изобразил на шелке одно из изделий, созданных в мастерских Такагаминэ.

– Я слышал, будто в Тохоку и теперь изготовляют подобные вещицы из прочной японской бумаги,– сказал Такитиро.

– Верно, верно,– согласился приказчик,– я, конечно, не знаю, в какой степени это искусство связано с именем Коэцу, но…

На одном из прилавков в глубине магазина Такитиро с удивлением заметил портативные радиоприемники фирмы «Сони». Это было уже чересчур, даже если Тацумура принял их на комиссию ради «добывания валюты»… Потом их провели в гостиную в дальней части магазина и угостили чаем. Приказчик пояснил, что в этой гостиной обычно принимают важных персон из-за границы.

За окном виднелись низкорослые, необычные на вид криптомерии.

– Что это за криптомерии? – спросил Такитиро.

– Я и сам в точности не знаю,– смутился приказчик.– Кажется, их называют «коёсуги»…

– Какими иероглифами они пишутся?

– Садовник этих иероглифов не знает, но, думается мне, это широколистые криптомерии. Они растут на Хонсю и южнее.

– А почему такой цвет у стволов?

– Да это же мох!

Из портативного радиоприемника послышалась музыка. Тиэко обернулась и увидала молодого человека, что-то объяснявшего группе иностранок.

– Да ведь это Рюсукэ, старший брат Синъити.– Тиэко поднялась с кресла. Рюсукэ тоже заметил Тиэко и пошел ей навстречу. Приблизившись, он вежливо поклонился сидевшим в креслах Такитиро и Сигэ.

– Сопровождаете этих дам? – спросила Тиэко, чувствуя смущение и не зная, как начать разговор. В отличие от мягкого по характеру Синъити в его старшем брате было нечто требовательно-настойчивое, и Тиэко в его присутствии терялась, чувствовала себя скованной.

– Не то чтобы сопровождаю… Дело в том, что переводчица – младшая сестра моего друга – несколько дней тому назад неожиданно скончалась, вот меня и попросили помочь.

– Какая жалость, младшая сестра…

– Да, она была милая девушка, совсем юная – на два года моложе Синъити…

– …

– Синъити в английском языке не силен, да к тому же стесняется. Вот мне и пришлось… Правда, здесь переводчик не нужен: приказчики говорят по– английски. Эти дамы – американки. Они остановились в отеле «Мияко», а сюда зашли, чтобы купить портативные радиоприемники.

– Вот оно что.

– Отель рядом, поэтому они и решили заглянуть в магазин Тацумуры. Нет чтобы поглядеть на здешнюю коллекцию тканей – сразу к приемникам.– Рюсукэ тихо рассмеялся.– Хотя какая разница…

– Я впервые сегодня узнала, что здесь продают даже радиоприемники.

– Радиоприемники ли, шелка ли – все одно. Тацуму-ре важно, что они платят долларами.

– Понимаю.

– Мы ходили в здешний сад, а там в пруду – разноцветные карпы. Я растерялся. Думаю: начнут подробно расспрашивать, а я и объяснить не сумею. Даже не знаю, как по-английски сказать, например, «полосатый карп». К счастью, они только ахали и приговаривали: «Какие красивые!»

– …

– Не желаете ли поглядеть на карпов?

– А ваши дамы?

– Приказчик и без меня справится, да и вообще им пора в отель пить чай. Скоро к ним присоединятся мужья, и они поедут в Нару.

– Я только родителей предупрежу.

– А я – своих дам.– Рюсукэ подошел к американкам, что-то сказал им, и те разом поглядели в сторону Тиэко. Девушка залилась краской.

Рюсукэ вскоре вернулся и повел Тиэко в сад. Они сели на берегу пруда и молча любовались на скользивших в воде разноцветных карпов.

– Послушайте меня, Тиэко,– неожиданно заговорил Рюсукэ,– попытайтесь быть построже с вашим приказчиком, или кем он теперь у вас в акционерном обществе значится? Директором-распорядителем? Уверен – вы сумеете. Если хотите, я готов присутствовать при вашем разговоре…

Предложение было настолько странное, что Тиэко замерла, не в силах произнести хоть слово.

В ту ночь ей приснился сон: разноцветные карпы собрались перед сидевшей на берегу пруда Тиэко, они громоздились друг на друга, иные даже высовывали из воды голову.

Вот и весь сон. А наяву она опустила руку в воду и слегка пошевелила пальцами. К ее руке сразу подплыли карпы. Тиэко удивленно глядела на них и вдруг почувствовала к этим карпам неизъяснимую нежность.

– От ваших пальцев исходит, наверное, особый аромат, они обладают неведомой магической силой,– прошептал Рюсукэ. Он был поражен сильнее, чем сама Тиэко.

– Карпы привыкают к людям,– смущенно ответила она.