Дислексия - Олонцева Татьяна

Они идут по первому этажу, и Евгения Евгеньевна глазами указывает на зрачки камер.

Решают двигаться в обход камер через старое крыло, куртки прячут в Санин рюкзак. По коридору уже бегут, как школьницы, и дико смеются. Толкают дверь на улицу. Дверь закрыта. Толкают еще раз.

Подходит охранник.

Вера Павловна велела вас задержать.

Что это значит? — возмущается Евгения Евгеньевна. Вы не имеете права, мы вам не преступницы.

Охранник пожимает плечами, молчит. Он устал и хочет курить, в руках у него пачка сигарет. Саня идет глазами вдоль потолка, ищет камеру.

В итоге пришлось возвращаться, писать объяснительную, говорит мне Саня.

Саня смотрит в окно и ни о чем не думает. Она снова думает уйти из школы, выйти из программы. Думает: ну какой из меня учитель. Дети не слушаются. Учителя снисходят. Для директрисы я сплошное разочарование.

Саня пьет кофе из своего желтого термоса, хотя завтракать до приезда им запретили. На месте первым делом все пойдут сдавать тест ПЦР на ковид.

Пара глотков ничего не изменит, думает Саня. Она столько себя преодолевала весь год, что теперь, этим летом, физически не может перенести ни одного, даже пустякового ограничения.

Автобус наполнен теплом, сонным дыханием. Разговаривать не хочется. Можно слушать музыку, спать, смотреть в окно. Глядя на лица этих людей, трудно догадаться об их профессии. У девушки красные дреды, у парня синяя борода.

Почему вы стали учителями? — спрашивают их каждый день.

А это как волонтерить, отвечают они. Как быть нормальным.

Автобус паркуется на площадке у деревянных коттеджей. Учителя выходят из тени на яркое солнце, рассматривают друг друга, одежду, волосы, чемоданы, сравнивают реальные тела с теми, что были в «Зуме».

После теста на ковид бросаются пить чай, кофе, сметают печенья.

Потом болтаются вокруг здания первого корпуса, бесконечно курят, смотрят в свои телефоны, разговаривают, смеются, маются.

Наконец всех распределяют по комнатам.

Саня поднимается в свой номер. Дверь открыта, Кира и Николь разбирают вещи. Саня занимает свободную кровать. Через некоторое время к ним присоединяется Лиза.

В чат присылают расписание на все дни. В 8:00 утренние практики, в 9:00 завтрак, с 9:30 до 14:00 учеба, потом обед, потом снова учеба, вечером игры, свободное время.

Саня идет прогуляться за территорию санатория. Здесь можно спуститься к реке, перейти огромное поле. Саня встречает участников обучения, видит лица из «Зума». Они гуляют парами и поодиночке, ощущают простор, которого всем так не хватает в школе.

Эти лица открыты, приветливы, при встрече они улыбаются. Они так не похожи на учителей в моей школе, думает Саня.

Она едет на три дня и остается до конца.

На завтраках и обедах они сидят вместе с Лизой.

В четвертом классе писали ВПР, я посадила двоечника с отличницей, говорю ему: списывай, а он отодвигает стул от соседки и такой: не-е-ет, я буду са-а-а-ам! А, говорит Лиза, каково! И смеется.

Саня смеется здесь каждый день. Все эти истории провала есть у каждого, каждый может написать свой стендап.

На сессиях распределяют по группам. Посещают уроки по принципу вертушки. Это забавные уроки об уроках. Всю жизнь Саня думала, что школа — штука про прошлое, про назидание. Уроки об уроках открывают другую школу, несут другие ценности. Можно не соглашаться, спорить, задавать вопросы. Нужны ли оценки? Надо ли задавать домашку? Можно ли списывать? Почему дети врут? Почему врут взрослые? Страшное слово «дисциплина» давайте заменим на «управление поведением». Каким может быть поведение ученика? — спрашивают они. Каким должен быть учитель?

Учитель — это безопасный и последовательный взрослый.

Звучит как мантра, думает Саня.

Вечером умные ироничные взрослые собираются у дальнего корпуса. Место называется костром. Кто-то приносит гитару, отправляют гонцов в ближайший магазин за вином.

В четыре утра Саня слышит, как они поют песни. Спать невозможно, можно только слушать, но и слушать невозможно.

Утром организаторка программы собирает всех в актовом зале.

Коллеги и коллежанки, говорит она, администрация санатория сделала нам строгий выговор. Пожалуйста, не заставляйте нас больше произносить эти фразы: «простите, пожалуйста, мы больше так не будем». Вы взрослые люди, мы надеемся на вашу сознательность. Договорились? Договорились.

Вечером костер и песни повторяются.

Это массовый загул, говорит Лиза.

Борьба с метадискурсом, смеется Саня.

Мы с утра до ночи учимся, пишет Саня Горошку. Учителя любят учиться, отвечает Горошек, их хлебом не корми — дай что-нибудь поучить.

В последний день устраивают вечеринку.

Саня и Лиза покупают две бутылки шампанского. После дискотеки идут на легендарный костер. Здесь весь бомонд: педорги, изошники, физички, математички, словесники, географы, физкультурники.

Когда шампанское заканчивается, Саня и Лиза наживаются на Яне, которая жизнь готова отдать за глоток воды, и меняют бутылку воды на полбутылки вина. Яна протягивает вино: вот, подавитесь. Потом пристраиваются к Юре. Болтают с Катей. Поют «АукцЫон», орут «Гражданскую оборону». Все любят друг друга бесконечно.

Быть учителем — это как быть волонтером, мы нормальные люди, кричит Саня тост.

Саня возвращается ночью. Переодевается в свои панталоны и ложится спать. Лиза ушла раньше и уже спит, Киры и Николь еще нет. Голова кружится вертолетами.

Во сне Саню кто-то тормошит. Это Николь. Она просит Саню выйти, ей надо с кем-то поговорить, потому что такое горе. Николь плачет, Саня идет. Они выходят на улицу, садятся на скамейку. Николь несколько часов говорит про Вову. Сегодня Вова целовал другую. Саня смотрит на небо, видно несколько звездочек. Если продолжать всматриваться, звезд становится больше: целое небо, вся вселенная.

Саня решает изменить утрам, чтобы узнать и полюбить ночи, эти темные времена.

Утром надо идти на последнюю сессию. Будет урок по правам человека, написали в чат.

В комнате Кира раздает всем «Нурофен». Идут за водой. Не идут на завтрак.

Поднимаются в актовый зал, падают на пол. После вчерашнего можно все: сидеть на полу, страдать от похмелья, переименовать чат курагруппы в «душнилы».

Нам нужно поговорить про права человека, начинает организаторка лекции, теперь вы готовы, улыбается она.

Все получают ссылку на «Миро», надо изучить основные события по теме, выбрать несколько и рассказать о них в своей группе. Саня выбирает три факта, которые ее поразили.

В 1897 году в Российской империи ввели ограничение рабочего дня одиннадцатью с половиной часами.

В 1905 году в России отменена статья, каравшая за «отпадение от христианства в нехристианство».

В 1917 году евреям сняли запрет жить в крупных городах и за чертой оседлости.

Кто-нибудь хочет обсудить современные законы? — спрашивают в группе.

Все нервно смеются. А что можно сказать?

Саня сидит в автобусе и ни о чем не думает. Думает, что, может быть, останется в школе на второй год, но попробует по-другому.

Во-первых, она не возьмет больше восемнадцати часов нагрузки. Во-вторых, у нее должен быть кабинет. В-третьих, больше никаких «вирусов сквернословия».

Скажу ей, что остаюсь на определенных условиях, думает Саня.

Как адекватная современная взрослая.

А не как думает она, не как женщина из девятнадцатого века, романтичная народоволка.

Пустые коридоры

Вера Павловна пишет в чат: СРОЧНО!!! ПЕДСОВЕТ!!! ВСЕМ БЫТЬ!!!

Поздравляю с началом учебного года, смеюсь я. Саня изображает эмодзи «крик».

Нинель Иосифовна, когда будет педсовет? — спрашивает Саня.

Завтра.

Во сколько?

Неизвестно.

Саня делает эмодзи «рука-лоб», но не отправляет.

Утром Саня едет в школу. Улица пахнет печеным асфальтом. Солнце лупит по глазам. На Сане темные очки, широкие джинсы и футболка оверсайз. Невозможно влезть в брюки и блузку, когда такое солнце и такая летняя пустота вокруг и внутри.