Проснуться живым - Ричард Пратер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я проснулся с ужасной мыслью. Что, если Фестус Лемминг — Бог? А если нет, то что, если он прав?
Потом мои глаза открылись, и я увидел Друзиллу Бруно. Вернее, я увидел Друзиллу Бруно, и мои глаза открылись.
Она склонилась надо мной, и звуки, которые я принимал за крики Андромеды, были ее шепотом. Ее золотистые волосы были спутанными, глаза — отяжелевшими от сна и любви, великолепные бронзовые груди, изгибы талии, бедер и ягодиц ласкали взор, и я сразу же понял, что Фестус — всего лишь псих, что проклятие в действительности жизнь, природа и любовь, что красота не является грехом, а желание — проклятием.
— Какое небесное зрелище, — промолвил я, — хотя ты от меня на расстоянии нескольких световых лет.
Дру улыбнулась и склонилась ближе. Я поцеловал ее в губы, чувствуя, как ее улыбка тает под моим ртом и как ее тело сливается с моим.
В итоге мы снова бесстыдно согрешили.
* * *В десять утра 15 августа я снова ехал по шоссе в своем «кадиллаке», чувствуя себя сильным, здоровым и полным энергии.
Я связался со своими осведомителями и вытянул очередной пустой номер. Не было никаких сведений о двух парнях, которых я пытался отыскать. Я и раньше предполагал, а теперь был уверен, что они не местные. При этом я по-прежнему не сомневался, что эти бандюги — профессионалы, отлично знакомые с оружием, жестокостью и смертью, что подтверждало хотя бы происшедшее со Стрэнгом.
Я также позвонил Эммануэлю Бруно, который попросил меня заехать к нему, куда я и направлялся. Его долго допрашивала полиция, и, хотя это не доставило ему большого удовольствия, он не казался рассерженным тем, что я прошлой ночью все выложил Сэмсону.
Бруно жил в новом жилом массиве, именуемом Ривердейл-Истейтс, — хотя на расстоянии нескольких миль от него не было ни реки, ни долины,[9] — и мне пришлось остановиться и побеседовать с привратником, прежде чем я смог проехать на территорию, изобилующую деревьями, кустами и зелеными лужайками, где на солидном расстоянии друг от друга стояли дома, обращенные задней стеной к извилистым улицам.
Дом Бруно — маленький для человека, имеющего «силвер-шедоу» с откидным верхом, — находился в центре участка, размером около акра и так густо усаженного деревьями, что здания не было видно. Я отвозил Бруно домой прошлой ночью, но в темноте не смог оценить настоящие джунгли цитрусовых и ореховых деревьев, дубов, эвкалиптов и других причудливых образцов растительного мира, которые я был не в состоянии опознать.
Припарковав машину перед домом, я направился к двери, когда Бруно окликнул меня:
— Я здесь, Шелдон.
Доктор лежал в гамаке, привязанном между двумя пекановыми деревьями, но, когда я повернулся и шагнул к нему, он легко спрыгнул на землю, улыбнулся, пожал мне руку и повел меня к грубому деревянному столу с четырьмя весьма примитивными на вид, но удобными стульями.
— Одна из причин, по которой я хотел повидать вас сегодня утром, — заговорил Бруно, когда мы сели, — это желание обсудить мой диалог с полицией.
— Да, как я уже упоминал по телефону, у меня был выбор: договориться с Сэмом или провести ночь (или ночи) в камере, поэтому я предпочел то, что казалось меньшим злом. Чего я не упомянул, так это что капитан собирается побеседовать с вами, но он пригрозил мне, что если я вас предупрежу, то меня будут по частям анализировать в криминалистической лаборатории. Простите, док, что я ничего вам не сказал, но Сэм был далеко не в лучшем настроении.
— Все в порядке, Шелдон. Насколько я понимаю, вы подверглись сильному давлению и ничего не утаили?
— Абсолютно ничего. Бруно кивнул:
— По вопросам и поведению полицейских я почувствовал, что им уже многое известно, и понял, что вам пришлось информировать вашего друга обо всем, что произошло вчера вечером. Поэтому я просто сообщил им все, что знаю. Следовательно, наши показания должны быть идентичными. Если бы они не совпадали, думаю, ваш друг к этому времени уже принял бы дополнительные меры.
— Можете в этом не сомневаться. Поэтому хорошо, что Сэму и полиции все известно. Он снова кивнул:
— Да, меня больше всего беспокоил эффект, который произведет известие о смерти Андре, особенно на «Божьих леммингов». Но вроде бы пока нет никаких признаков тревоги.
— Это потому, что полиция, насколько мне известно, еще не нашла трупы. Когда их найдут, все станет известно.
Бруно поднялся:
— Это тоже одна из причин, по которой я хотел видеть вас, Шелдон. Другая… Прошу прощения, у меня есть для вас кое-что. — Он вошел в дом и через минуту вернулся, держа в руке какой-то предмет. — Ловите! — Доктор бросил его мне.
Я поймал предмет — это была круглая коричневая бутылка объемом в пинту, наполненная жидкостью, но не имеющая этикетки.
— Эровит! — торжественно возвестил док.
— Так вот из-за чего вся суета? Выглядит достаточно безвредно.
— Он таков и есть. Безвреден, по крайней мере, для тех, кто жаждет здоровья и энергии, хочет прожить подольше. Для тех же, кто считает, что, чем меньше живешь, тем лучше, это страшный разъедающий яд. Поэтому они, по-своему, правы в своих усилиях помешать людям травить себя, продлевая себе жизнь.
— У меня сложилось впечатление, док, что вы не слишком высокого мнения о человечестве в целом.
— Не просто невысокого, а крайне низкого. Но человечество это заслужило. — Бруно снова сел напротив меня, разглядывая свои длинные пальцы. — Эровит всего лишь улучшает физические функции человека — его железы, нервы, кровь, клетки, лимфу и тому подобное. Но я верю, что разум и то, что обычно подразумевают под душой, духом и даже Богом, — вам незачем соглашаться со мной, Шелдон, это только мое мнение — обитает в каждой клетке и каждом атоме человеческого тела. Таким образом, улучшая клеточные, мышечные, железистые, нервные и прочие функции человека, можно добиться параллельного улучшения функционирования мозга, разума, возможно, даже духа… — Он поднял взгляд с пальцев на меня. — Ведь противники эровита возражают против его распространения в основном потому, что он недостаточно духовен.
— А как же аспирин? — недоуменно спросил я. — Или овощной суп?
— Очевидно, я ввел вас в заблуждение. Мы не говорим о таблетках, подавляющих симптомы заболевания, или сытной пище, поддерживающей тело в состоянии продолжительной бодрости. Мы говорим… ну, о жизни, а это более широкое понятие. Нет никаких сомнений, что эровит стимулирует, улучшает и насыщает энергией физическое состояние большинства мужчин и женщин, прибегающих к нему. Я подчеркиваю — физическое — плотское, телесное, в том числе сексуальное, как одно из основных проявлений человеческой природы.
— Для меня оно, бесспорно, основное…
— Я говорю не о вас, Шелдон. Меня бы огорчило, если бы вы этого не поняли. В основном я имею в виду личностей вроде «Божьих леммингов» и других — менее жалких и фанатичных, но также введенных в заблуждение идеями, которые стали доминировать в христианской доктрине более шестнадцати веков назад. Давным-давно… — Бруно умолк, снова окинул взглядом свои пальцы, потом положил руки на стол и посмотрел на меня. — Нет, я не стану обременять вас полным каталогом имен и дат, глав и стихов. Это заняло бы весь день и ночь в придачу. Нам пришлось бы исследовать все основные влияния на христианство со времени, предшествующего рождению первого христианина, который, как вы помните, был распят или повешен на дереве, согласно Петру, Павлу и другим апостолам… хотя это не важно. Нам потребовалось бы тщательно изучить уникальное влияние на христианские источники Готамы Будды, кого не без оснований почитают и в наши дни и кто в момент озарения пришел к выводу, что жизнь есть боль, страдание и горе, — и не только для него, но и для всех — поэтому лучше всего уйти из нее.
— Уйти? Как это можно проделать, не прибегая к самоубийству?
— Не знаю. Но знает Будда.
— Это не кажется мне таким уж озарением.
— Потому что вы недостаточно духовны, что возвращает меня к исходной теме. Будда был весьма благополучным молодым человеком двадцати девяти лет, когда он покинул родительский дом и отправился на поиски мудрости. Хотя ему понадобилось семь лет, чтобы испытать озарение под деревом, он нашел то, что искал.
— Дерево?
— Мудрость.
— В таком случае я, пожалуй, удовлетворюсь глупостью.
— Это, по-своему, тоже мудрость.
— Что-то тут не так…
— Возможно. Но в этом повинен не Готама, между прочим, «будда» всего лишь титул, означающий «учитель», а этого человека звали Готама, как других зовут Билл, Том или Пит, ибо Готама Будда был «аватар» — космически просвещенный, открывший Истину. Истину с большой буквы, Шелдон. Люди вроде нас с вами или Билла, Тома и Пита могут случайно натыкаться на маленькие правды, но мы должны полагаться на аватаров, каким был Готама, и наших религиозных учителей, чтобы открыть Истину. Особенно духовную Истину.