Медвежьи сны - Светлана Смолина

Когда Маруся завершила выступление, верный Филька сидел возле машины и ждал привычной котлеты. На стоянке болтались мальчики и девочки непонятного возраста. Она никогда не могла отличить восьмиклассников от выпускников институтов, все они в последнее время были слишком шумные, самоуверенные переростки. Филька с осуждением посмотрел в пустые руки женщины, но она не спохватилась и не побежала обратно на кухню, а подошла к своей машине и открыла пассажирскую дверь.

– Давай, дружок, забирайся! Дома поедим, как люди!

Притихшая молодежь пронаблюдала, как здоровый уличный пес без лишних уговоров полез в ауди, а Маруся мысленно усмехнулась тому, что дала еще один повод для сплетен городу, и лихо вылетела со стоянки на пустую улицу.

Как правило, детей она не замечала. И вообще была недостаточно наблюдательна, особенно в общественных местах, где очень быстро поддавалась общей атмосфере, приспосабливаясь, как хамелеон. Но эти двое, шепчущиеся возле прилавка с шоколадом, привлекли ее внимание. Или скорее, отвлекли от размышлений. Что-то в их фигурах, в одинаковых оливковых брюках и синих рубашках показалось ей знакомым, но вспомнить сразу она не смогла. Она прошла вдоль витрины с кофейными банками и, пока приближалась к сладостям, все думала, что не так в этих мальчишках. А когда подошла поближе, то уже знала. Во-первых, это были те два тимуровца, которые принесли ей платье и продукты на следующий после приезда день. А во-вторых, и это ее сразу же обеспокоило, мальчишки набивали карманы конфетами и шоколадом, надеясь, что видеокамеры их не выследят. Маруся несколько секунд оглядывалась, пытаясь понять, видит ли охрана эти манипуляции, а потом не выдержала, подошла сзади и тихо сказала:

– Положите в мою тележку, я оплачу.

– Вот черт! – едва ни подпрыгнул Тим. – Зачем так подкрадываться!

– Если попадетесь, будет крупный скандал. Сюда вас больше не пустят, а из интерната не выпустят. Так что кладите, пока не поздно.

Сашка первый сообразил, что отказываться от щедрого предложения не стоит. Тим еще поупрямился, но тоже опорожнил карманы с угрюмым видом.

– Еще что-нибудь взять? – спросила Маруся, вздохнув свободнее. – Или идем на кассу?

– Пива! – без зазрения совести потребовал Тим.

– Нет, пива не возьму. Сегодня проштрафились! Обойдетесь конфетами.

– Это непедагогично, – ухмыльнулся Сашка. – Если один раз позволили, то и второй ничем не хуже.

– Это ты про что?

– В принципе непедагогично покупать пиво малолеткам, – ехидно напомнил Тим.

– Да, точно! Учту.

Сашка исподтишка погрозил ему кулаком и покрутил пальцем у виска, но тот только отмахнулся. Их немой диалог не укрылся от Марусиного взгляда, и она поспешила отвернуться, чтобы воришки не заметили ее улыбки.

На улице она не отдала им покупки, а вызвалась лично проводить их в интернат, чтобы они по дороге ничего не натворили. Тем более, что до него было всего минут десять пешком. Надежду прокатиться с ней на машине она отмела сразу, как и отказалась покупать им сигареты.

– Ну и смысл был в город выходить? – угрюмо проворчал Тим и пошел вперед.

– Со мной встретиться, – рассмеялась Маруся. – А заодно показать мне дом, где живете. Что-то вроде экскурсии.

– Оно вам надо?

– Не знаю. Как дойдем, так и разберемся.

– Хотите нас директрисе сдать?

– С чего бы? Сама всю жизнь от директора подальше держалась, хоть и не таскала конфеты в магазинах. Просто хочу прогуляться по хорошей погоде. Вы же не против?

Конечно, они были не против, когда она не предоставила им выбора. Маруся оставила свой пакет в машине и пошла вслед за мальчишками по уложенной плиткой дорожке. Поддерживать светскую беседу оказалось трудно, потому что ребята были замкнуты и молчаливы. На ее вопросы отвечали односложно и явно были обижены сложившейся ситуацией. Когда они втроем вышли на улицу, в конце которой стоял уютный трехэтажный особнячок за кованой оградой, выкрашенный в теплый кремовый цвет с яркими оранжевыми вставками, мальчишки оживились.

– Все, пришли. Давайте пакет, дальше мы уж сами.

– А поближе подойти нельзя? Я бы здание посмотрела.

– Архитектурой интересуетесь? – насторожился Сашка.

– Ну, что-то в этом роде, – подтвердила Маруся. – Наслышана я про ваш интернат.

Но продолжить тему не удалось. Со стороны особнячка навстречу им бежала девочка лет десяти, тоже в брюках и рубашке, размахивая длинными руками, словно пыталась подать какой-то понятный мальчишкам знак.

– Опять! – мрачно заключил Тим и оглянулся по сторонам.

– Он снова сбежал, – подтверждая его слова, крикнула девочка. – Пятнадцатый раз! Ну, сколько можно!

– Я шкуру спущу с этого барбоса! – рявкнул Сашка и тоже стал хищно озираться.

– Собачка убежала? – участливо спросила Маруся, но оба спутника посмотрели на нее как на умственно отсталую.

– Ехали бы вы домой, – сказал Тим. – Сейчас нам не до визитов. У нас проблема.

– Может, я могу помочь?

– Это наше внутреннее дело, – деловито пояснил мальчик и настороженно посмотрел на женщину. – И мы не привыкли выносить наши проблемы на суд общественности.

– Сами урегулируете? – с пониманием спросила она на неожиданно понятном этому ребенку языке.

– Именно!

– Ну, тогда я пошла, да?

– Идите, идите.

Маруся двинулась прочь от особнячка, оглядываясь на троицу, которая, сдвинув как на подбор белобрысые головы, озабоченно искала способы урегулирования внутреннего дела. Пройдя метров сто пятьдесят вниз по улице, она снова обернулась на детей и едва ни налетела на мусорный бак, оказавшийся прямо посреди проезжей части.

– Какой же дурак… – начала она, когда из-под ног у нее выпорхнуло существо, больше похожее на щенка сенбернара, чем на ребенка.

Существо в бело-рыжей лохматой кофте не по росту, с болтающимися рукавами и почему-то в шапке, заметалось возле бака, и в тот же миг голос издалека заорал:

– Ловите, уйдет!

Маруся распахнула руки и поймала кофту, шапку, брючки цвета хаки и сандалии вместе с тем живым и теплым, что находилось внутри.

– Пусти! – зашипело неопознанное существо и безнадежно дернулось.

– Так это ты – барбос? – спросила Маруся, удерживая мальчишку за плечи.

– Я Димка, а барбос вон он! – ребенок ткнул пальцем в Фильку, почему-то оказавшегося в двух шагах.

По улице к ним уже бежала заговорщицкая троица и еще какие-то люди.

– А сбежал зачем?

– Надоело все!

И столько убеждения было в высоком детском голосе, что ее руки сами собой разжались.

– Так беги!

– Поздно, они догонят! – обреченно пояснил ребенок и поправил сползающую на глаза шапку.

Преследователи уже были близко, и бежать от них, путаясь в кофте, не было никакого смысла.

– Я все испортила, да? – виновато спросила Маруся, присев рядом с малышом на корточки.

– Все! – подтвердил он, нисколько не щадя ее чувств.

– И ничего уже не исправить?

– Посмотрим! – по-взрослому заключил он и подтянул рукава. – Сначала я сам с ними разберусь.

– Да-да, – покивала расстроенная Маруся, когда, едва не сбив ее с ног, их окружила группа преследователей.

– Щенок безмозглый, – заорал Тим и вцепился в рукав кофты. – Ты ее в гроб загонишь! Она тебе не нянька, она не может постоянно тебя за руку водить.

Ребенок насупился и опустил синие глаза, вспыхнувшие недобрым огоньком.

– Дай я ему врежу хорошенько, Маш! – хорохорился Сашка, которого старательно оттесняла от пойманного барбоса девочка.

– Не надо, Саня! – Она хватала Сашку за руки и одновременно отвешивала малолетнему беглецу ощутимые подзатыльники. – Я сама! Я тебе сестра или кто?

– Ну, сестра!

– А чего ж ты мне нервы мотаешь?

– Надоело здесь! – упрямо заявил ребенок и уклонился от очередного подзатыльника.

– Всем надоело, но никто не бежит.

– А я все равно сбегу!

– Да кому ты нужен-то, кроме меня!

– Маме нужен и папе! – уверенно заявил мальчик, и старшая сестра вдруг перестала махать руками и прижала его к себе, громко всхлипнув.

– И мне нужен, ты понимаешь, барбос малолетний? Ты мне нужен! И не убегай больше, Димочка! Мы с тобой потом… вместе… когда время придет!

Маруся вдруг все поняла, глядя в плачущее лицо девочки, сжала губы и поспешила прочь в сопровождении верного Фильки. Голоса за спиной стремительно затихали, зато в горле стучало сердце и слезы сами собой просачивались сквозь ресницы. Филька плелся рядом как приклеенный и время от времени поддевал мокрым носом ее ладонь, напрашиваясь на ласку. В конце концов, она потрепала его по загривку и вздохнула:

– Опять репьев набрал… Бестолковый ты у меня какой!

Пес улыбнулся от уха до уха и покивал, а она принялась освобождать его от колючек, изредка всхлипывая и утирая нос тыльной стороной ладони, как в детстве.

– Это же ужасно, что дети так живут, да? – тихо спросила она у собаки и оглянулась в надежде, что ее никто не слышит. – Кем надо быть, чтобы ребенка бросить, а?