Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы - Wellixen

Зарра пару раз принюхался, выхватил тарелку из моих рук и скрылся внутри запретной комнаты. Через пару секунд он появился снова. Булка оказалась раздербанена, её начинка покрывала всю тарелку.

— Не отравлено.

— Ну, да?

С минуту мы смотрели друг на друга. Я не знала как реагировать, Зарра тоже выглядел растерянным. Немое переглядывание длилось долго. Или мне так показалось. Зарра повёл плечом, а после невесело усмехнулся.

— После вчерашнего ты действительно не попыталась меня отравить?

— А что вчера было? — Мы оба помнили, но играть дурочку было как-то спокойнее.

Тактика оказалась разгадана быстро. Невеселая усмешка превратилась в виноватое выражение.

— Я бы на твоём месте не был столь щедр и…

— Всё ещё не понимаю о чём ты.

Выражение лица сменилось так быстро, что я и не поняла, испытал ли Зарра облегчение. Мой спаситель молча кивнул, отдал тарелку назад мне и вышел из лаборатории, не закрыв дверь на ключ.

— Значит, идём обедать? — Спросил он так, будто бы действительно ничего не произошло.

Я кивнула.

— Тогда я заварю кофе.

Как-то так прошла целая неделя. Ничего примечательно не случилось. Наоборот, мне показалось, что я почти вернулась домой и застряла в новом Дне сурка, просто в измененных декорациях и с другими людьми. Я просыпалась, ела, шла убираться, вечером и иногда утром мы с Заррой играли в ходики. Нелюбовь к шахматам укоренилась, но других развлечений у Зарры просто не существовало. Сама того особо не желая, я потихоньку начала усваивать правила и запоминать какая фигура как ходит. Это, правда, никак не повлияло на статистику побед, но Зарра казался довольным тем, что я вообще что-то усвоила.

О Мадлен, конце света и новеллах мы не говорили, а о шпильках забыли вовсе. Во всяком случае, я. Мысли самого Зарры на этот счёт оказались настоящей загадкой. После объявления "цены" Зарра стал даже более идеальным, чем раньше. Единственным моментом не совсем понятной для меня слабины стал очередной поход на рынок, когда я всё-таки решила купить себе вилку с ложкой.

Всего на мгновение лицо моего спасителя скривилось, ноздри расширились, а на лбу выставила испарина. Мне показалось, что ещё немного и руки, до самого локтя покрытие браслетом, сомкнуться на шее. Естественно, моей.

— У нас действительно не принято есть этим. — Сдержанно и раздраженно пояснил Зарра. — Как можно вкушать пищу через посредников?!

— Мне и для готовки нужно. — Тут же последовал ответ. Я уперла руки в бока. — У вас на кухне только ножи, а ими тесто не размешать.

Плюс я не могла есть только руками. Это было слишком дико. Да и я вознамерилась забрать кулинарию себе. Чем меньше Зарра возился у печи, тем быстрее я могла попасть домой. Не говоря о том, что сосед мой готовил вкусно, но желудок требовал хоть чего-то привычного. Борщ или суп, уху или плов.

От обилия специй, непривычки или чего-то, что было завязано на Кристе, живот болел. Кроме того, я сама изрядно устала от подобия супов-пюре на первое. Хотелось простого человеческого бульона, желательно — с мясом не сильно перченным. В конце концов, я хотела выловить ложкой кусочек картошки и поднести его ко рту, а не ловить губами целую лавину из порезанных овощей!

Зарра отрицательно покачал головой. Его губы задрожали, а я почувствовала лёгкое, ни на что не похожее раздражение. Звон заколок усилил растущее чувство тревожности.

— Ты не понимаешь. У нас действительно не принято так есть. Это неуважение.

К его миру, нему лично или всё вместе? Через несколько секунд раздражённое выражение лица слезло, и Зарра улыбнулся. Ласково и мягко. Эта улыбка отбила всякое желание копаться в корнях странных традиций.

— Прости, пожалуйста. Сказывается разница культур.

«Но никогда не поздно попробовать что-то новое!» — Хотелось сказать мне, однако мой спутник поставил все точки. Вышло неприятно, немного обидно, но красноречиво. На следующий день после инцидента Зарра утром обнаружил меня за столом с ножом и двумя небольшими палочками. Древесная стружка укрыла собой рваный кусок тряпья (бумага и газеты в этом мире оказались удивительно дорогим удовольствием), а запах свежего дерева тонкой, едва ощутимой нотой влился в пряный кухонный запах.

— Это что?

— Палочки для еды. — Буркнула я. — Ты не говорил, что ими нельзя пользоваться.

На мгновение Зарра завис, а я продолжала водить лезвием ножа вдоль ветвей, сдирая совсем юную кору. Вообще-то эти веточки могли стать черенками местных вишен, но я всё-таки не хотела есть руками. Да и вишнёвое дерево не было ядовитым, когда насчёт прочей фауны узнавать у торговцев было просто рискованно. Три медные монеты, плюс небольшой металлический кругляшок стали платой за более-менее цивилизованный обед.

— Это шутка такая?

— Нет. У нас такими едят суши и восточные супы. — Осталось надеяться, что первичной обработки древесины хватит для того, чтобы можно было нормально есть. — Ты сам сказал, что ложки и вилки под табу, а есть спицами для вязания… Так себе.

Палочки в моих пальцах были уродливыми, кривыми и влажными. Хотелось верить, что со временем все эти недостатки уйдут прочь. Потом я смогу чуть более аккуратно округлить концы, сбрить большую часть неровностей, а солнце выжжет излишки древесного сока.

Хоть что-то выйдет сделать для собственного комфорта.

Смотреть на Зарру я не стала из принципа. Пришлось напрячь всё чувства, чтобы понять: зол он или нет. Вроде бы нет. Мысленно в голове уже готовился план на тот случай, если песня про неуважение зазвучит опять. Всё оказалось удивительно просто: я выброшу палочки при Зарре, а после схожу на рынок, тайком куплю проклятые вилки и ложки, после чего буду тайно ими пользоваться, избегая совместных приёмов пищи.

«А почему ты не поступила так раньше, идиотка?»

Нож в руке дернулся, и свежая древесная шкурка перелетела расстеленную тряпку. Я удивлённо моргнула.

Чёрт, а ведь правда…

— Как палочками можно есть? — Зарра тут же сел напротив и с интересом посмотрел на бывшие черенки. — То есть, как? Они ведь без зубцов или впадины! Ты хочешь ими протыкать еду? Но это ведь неудобно и