Билет в один конец (СИ) - Цвейг

— Я ещё позанимаюсь немного, — Марк отвлёк меня от мыслей и, накинув на голое тело плед, уселся за письменный стол. Большинство предметов на нём, будь то тетради или учебные книги, принадлежали Марку, потому что он часто занимался у меня допоздна. У меня же была всего лишь одна тетрадка на все предметы и дешёвый планшет.

Марк щёлкнул выключателем настольной лампы и склонился над учебником, по которому ему нужно было изучить материал по ландшафтному проектированию к надвигающейся проверочной работе.

Я занял нагретое им место и растянулся на кровати. Закинув руки за голову, я наблюдал за серьёзным выражением Марка в круге яркого света лампы. При таком близком освещении его лицо казалось осунувшимся и бледным. Спустя некоторое время, будучи более не в состоянии смотреть на то, как он терзает себя в уже довольно поздний час, я не выдержал и произнёс:

— Давай ляжем спать, ты же устал.

Не отрывая головы от книги, Марк сухо ответил:

— Ложись, если хочешь. Я ещё не закончил.

— Ты же знаешь, что я не лягу без тебя.

Марк всё же бросил на меня быстрый косой взгляд.

— Тогда, может, тоже делом займёшься? Сколько можно просто так на меня пялиться?

Эти слова прозвучали как никогда резко, прежде я не слышал от Марка такой пренебрежительной интонации в свой адрес. Однако это было ещё не всё. Цокнув языком, Марк добавил:

— Думаешь, поступил и теперь можешь снова прозябать в безделии? Меня достало, что ты постоянно крутишься возле меня и сам ни черта не делаешь. Мне что, теперь постоянно нужно напоминать тебе о том, что для того, чтобы не быть ничтожеством, нужно предпринимать какие-то действия?

— Ты считаешь меня ничтожеством? — не поверил своим ушам я, больше толком ничего не уловив из сказанного.

— Не придирайся к словам и не отвлекай меня больше, если не хочешь спать.

Марк снова отвернулся.

Хоть в тот день я и послушался его и в оставшиеся годы учёбы более не завалил ни одного предмета, после случившегося диалога наш привычный мир дал трещину. Марк всё чаще стал пропадать сразу после занятий, ссылаясь на то, что у него практика за городом, и всё реже приходил ко мне.

* * *

Спустя шесть лет в ночь моего 26-го дня рождения мы с Марком снова переспали.

Скинув с себя одежду, я помог Марку раздеться. Из-за гипсовой повязки стянуть с него футболку оказалось несколько проблематичным, да и в целом я поначалу боялся задеть его сломанную руку. В силу моей заминки Марк, чтобы мне не приходилось излишне осторожничать, забрался на мои колени и сам стал насаживался на мой член, из-за чего комната наполнилась звонкими шлепками ударяющихся друг о друга тел.

Марк ничего не говорил мне о том, что происходило в его личной жизни на протяжении последних лет, но, как и в наш первый раз, когда нам было по 16, он был невероятно узким. Я понимал, что такое проникновение без должной подготовки и использования смазки должно было причинять ему боль, но, стоило мне попытаться что-то об этом сказать, он шикнул, чтобы я заткнулся, и, закусив губу, вцепился в моё плечо здоровой рукой, поднимая и опуская бёдра.

Марк двигался рывками. Он поднимался так, что почти позволял моему члену выскользнуть из себя, но затем опускался до упора, ударяясь задницей о мои яйца. Приятная теснота его окрепшего мужского тела заставляла мою грудь тяжело вздыматься, но я не мог отделаться от чувства, что занимаюсь сексом с незнакомцем.

Это всё ещё был рыжеволосый Марк с карими глазами и идеально сложенной фигурой, изгибы которой, несмотря на проявившиеся мышцы, я хорошо знал. Но теперь в его действиях было больше решительности, и он отдавался мне без остатка, получая подлинное удовольствие от того, что делает.

Наблюдая, как Марк неровно дышит, приоткрывая искусанные губы, чтобы глотнуть воздуха, я поражался его заново раскрывающейся передо мной сексуальности. Лицо Марка покраснело, и его немного потряхивало, но он не останавливался, всё крепче впиваясь пальцами в моё плечо при каждом новом рывке. В нём не осталось и намёка на былую подростковую зажатость, потому что на её место, как я теперь понимал, пришло полное принятие собственной природы.

Не хватало только одного.

Я с силой сжимал упругие ягодицы Марка и, уткнувшись носом в его мокрую грудь, сипло прошептал:

— Не знаю, где ты такому научился, но тебе нужно сделать кое-что ещё, если ты хочешь окончательно свести меня с ума.

Вопрос не успел сорваться с влажных губ, потому что он был заглушён вырвавшимся из горла парня стоном. Прикусив тёмный сосок, я провёл по нему языком и вместе с тем обхватил ладонью истекающей смазкой член. От этого Марк задрал голову к потолку и наконец громко застонал. Поглаживая большим пальцем налитую кровью головку, я спросил:

— Ты больше не будешь молчать?

— Не… Ах!

Договорить я не позволил. Неожиданно отпустив подрагивающий член, я схватил Марка за талию и резко заставил его опуститься на себя. Мой пенис вошёл в разгорячённое тело так глубоко, что Марк изогнулся в пояснице от пробежавшего вдоль позвоночника нового ощущения. Не давая своему любимому подняться и крепко удерживая его на месте одной рукой, я проскользил пальцами вверх по прижатому к моему боку бедру и остановился в непосредственной близости от его возбуждённых гениталий.

— Прости, я не услышал. Что ты сказал?

Марк готов был заскулить, чтобы я поднял руку немного выше и снова прикоснулся к его болезненно набухшему члену. Еле сдерживая выступившие в уголках глаз слёзы, он простонал:

— Я больше не буду молчать… Ах!.. Не буду!

Наслаждаясь хриплым голосом Марка, я помог ему получить желаемую разрядку. От ритмичных движений ладони вдоль его члена и предшествующей стимуляции сзади Марк кончил довольно быстро, и его сперма попала на мои живот и грудь. Однако после этого он впервые не стал судорожно искать салфетки, чтобы стереть с меня следы своей несдержанности, а просто уткнулся лбом в мою шею и теперь размеренно дышал, восстанавливая сбившееся дыхание. Осознавая, что Марк отныне полностью принадлежал мне и более не заботился о своём моральном облике перед родителями или кем бы то ни было ещё, я почувствовал, что сам был близок к оргазму.

Мой член всё ещё находился внутри Марка. Поскольку в детстве мне тоже доводилось ломать руку, я отлично помнил, какую сложность представлял собой поход в душ с гипсом, поэтому в этот раз решил, что обойдусь без