Час волкодава - Михаил Зайцев

Сан Саныч взмахнул правой рукой, швырнул старый паспорт в жерло русской печки. Обернутая тонким целлулоидом красная картонка с гербом СССР упала на тлеющие угли, скукожилась, задымила.

– В новом документе мое фото сверкает лысиной. – Сан Саныч сунул левую руку обратно за пазуху, спрятал паспорт номер два. – В графе «прописка» значится сибирское селение, до сих пор, уверен, обозначаемое на крупномасштабных картах малюсенькой точечкой, хотя фактически к середине восьмидесятых жителей там оставалось не больше, чем в этой подмосковной деревушке... Ты будешь смеяться, Миша, но по новому документу меня зовут Александром, отчество Александрович... То ли мистика, то ли судьба... Суждено нам, значит, было встретиться, партнер... Ты в это веришь?

– Нет.

– Ну а я фаталист. Верю в судьбу. Так жить проще... Через пятнадцать минут – готовность номер один. Подкачу к крыльцу на «Волге».

– Сан Саныч, прости за глупый вопрос...

– Опять вопрос. Теряем драгоценное время, партнер!

– Сан Саныч, ты случайно не шпион?

– К величайшему моему сожалению – нет, я случайно не шпион...

О возникших у него «подозрениях», спровоцировавших поездку в Москву, Сан Саныч обещал поведать Чумакову по дороге в город. Однако, как только Михаил уселся в машину, старший товарищ немедленно продолжил начатый во время переодевания и стрижки допрос. От общих тем, касающихся ЦКБ, Ирины-покойницы, бывшей жены и работы Чумакова в реанимационном отделении, Сан Саныч мягко и ненавязчиво перешел к конкретике. Его интересовали адреса (домашний и рабочий Б. Н. Тузановича, Ирины Грековой) и даты (когда конкретно, какого числа Чумаков познакомился с Антоновым, сколько недель пролежал в больнице). Единственное, что узнал Михаил от Сан Саныча нового за время загородной поездки, – это почему он, раненный, позвонил именно в ЦКБ. Мол, выбрал полушуточное-полусерьезное объявление, полагаясь более на интуицию, нежели на логику. Дескать, проще было Сан Санычу вообразить, какого типа доктора работают в ветеринарной конторе с аббревиатурой ЦКБ. Расплывчатое объяснение Сан Саныча Мишу не удовлетворило и немного разозлило. Опять от него, Чумакова, партнер требует четких ответов, а сам толком ничего не рассказывает. Но разозлиться как следует Миша не успел – бежевая «Волга» пересекла Кольцевую автодорогу и остановилась у магазина с многообещающей вывеской «Одежда для настоящих мужчин».

По мнению модельеров (или товароведов, или жены директора магазина), настоящий мужчина никак не может носить кожаную куртку-косуху. А кожаные штаны – запросто. И обязательно баснословно дорогие. В обычной ситуации Чумаков ни за что на свете не купил бы себе столь дорогие портки. Впрочем, его мнение Сан Саныча особенно не интересовало, и, втиснувшись в примерочной в затянувшую ляжки кожу, Чумаков так в ней и остался. Китайский «Адидас» полетел тряпичным комком в пластмассовую корзину в магазинном углу, двести двадцать долларов (грабеж!) в рублевом эквиваленте перекочевали из кармана темно-синего пиджака в ячейку кассы. Плюс полтинник гринов за ремень с пряжкой в виде головы быка. За неимением косухи Чумакову купили рубаху из натуральной кожи. Сто семьдесят баксов, блин, не хухры-мухры! Сандалии Миша поменял на сапоги, похожие на полусапожки Сан Саныча, только с блестящими загогулинами, имитирующими шпоры. Рыжую, выкрашенную стрептоцидом голову увенчала фетровая шляпа с загнутыми полями и двумя перекрещенными ружьями вместо кокарды. За обувь и головной убор была заплачена сумма, каковую Чумаков постеснялся бы назвать вслух в среде приятелей-реаниматологов. Ему бы просто не поверили, что шапка и обувка могут столько стоить.

– Отлично, Михаил. Ковбойский стиль тебе к лицу, – высказался Сан Саныч на выходе из магазина. Повинуясь фотоэлементу, стеклянные раздвижные двери «шопа» разъехались перед партнерами, выпуская их на улицу под непроходящую дождевую морось. – Обувь не жмет? А то вдруг бегать придется.

– Не жмет... Блин! Я похож черт-те на кого. На попугая какого-то...

– Ты не похож на себя вчерашнего, Майкл, а это самое главное.

– Не называй меня «Майкл».

– Почему? Твоему новому образу англоязычное имя подходит.

– Меня Дима Антонов, помнится, Майклом называл.

– Понятно. Имя Майкл навевает негативные ассоциации. Ладно, оставайся Мишей... Эх, жаль все-таки, мы тебя панком не смогли нарядить, тогда б, без сомнения, – ни соседи по дому, ни соратники по работе тебя бы не признали, хотя бы ты и столкнулся с ними нос к носу.

– Кончай издеваться. И так фиг кто меня узнает. Сам себя не узнаю... Ты сам-то почему обувь менять не стал? Я ж говорил: твои чоботы не подходят к костюму.

– Пока ты в примерочной переодевался, я просмотрел ассортимент ботинок. Ни одного приличного каблука не нашел своего размера. Люблю я, понимаешь, твердые каблуки, чтоб не страшно было ими по разнообразным предметам бить, чтоб не сломались... в смысле, каблуки, чтоб не ломкие были... Садись в машину, партнер. Кстати, я тебе сигарет купил. Хочется небось покурить-то, а? Держи – «Мальборо». Сигареты, соответствующие твоему пастушьему стилю.

– Спасибо.

– Не забудь кайенскую смесь махорки с перцем из пакета в карман пересыпать, пока едем.

– Куда мы все-таки едем? Скажешь мне наконец, а?

– Миша, дорогой, я прекрасно представляю, как ты меня кроешь в уме по матушке, и понимаю тебя, поверь. Обещал, старый хрыч, рассказать-растолковать-объяснить, что, куда, зачем и отчего так спешно. Обещал и молчит, в загадки играет. Повторяю – все расскажу и объясню. Слово даю. А пока прости и дай мне, пожалуйста, немножечко в тишине подумать, разложить по полочкам услышанную от тебя информацию. Посиди, покури, расслабься. Сдается мне, предстоят нам еще сегодня, партнер, разнообразные напряги и ума, и нервов. Отдыхай пока...

Проснулся Чумаков в два, идея посетить столицу родилась в тогда еще волосатой голове Сан Саныча около четырех. К дому, где жила ныне покойная Ирина, партнеры подъехали в начале девятого. Чумаков не сразу узнал знакомый дом. «Волга» ехала непривычным маршрутом, петляя по переулкам, отчего родной район казался чужим.

– Насколько я запомнил адрес, в этом доме жила Ирина. – Сан Саныч припарковал «Волгу» у парапета, открыл дверцу, выглянул наружу. – Михаил, посмотри, пожалуйста, вон те окна – новенькие стеклопакеты – случайно не соответствуют местоположению квартиры покойной?

– Где? – Миша, следуя примеру Сан Саныча, приоткрыл дверцу со своей стороны, выгнул шею, посмотрел вверх. – Ага, вижу... Блин! А пожалуй, соответствуют, черт меня дери! Ремонтируют, блин, Иркину квартиру, кто, интересно?

– И мне интересно. Оставайся в автомобиле, партнер, я сбегаю выясню насчет ремонта. Не бойся, я достаточно узнал, чтобы представиться соседке старинным приятелем семьи Грековых.

Хлопок автомобильной дверцы, Сан Саныч быстро, но с достоинством, пересекает полосу мокрого асфальта, отделяющую проезжую часть от входа в старый, лет ста от роду, дом, исчезает в солидном парадном.

«Как он справится с кодовым замком, хотел бы я знать? Цифры кода я забыл назвать, идиот. Может, догнать, помочь?.. – подумал Миша. – О чем это я? Справится, конечно. Супермен, блин. Джеймс Бонд хренов... Не иначе Сан Саныч или бывший кагэбэшник, или... А черт его знает, кто он такой... Рядом с ним, с Сан Санычем, чувствуешь себя подростком рядом со взрослым дядей... Однако как странно – кто-то делает ремонт в Иркиной квартире. Кто, черт возьми? Кто?!»

До возвращения Сан Саныча Чумаков успел выкурить всего одну сигарету. Пять минут, не более, отсутствовал лысый широкоплечий атлет в строгом костюме, с пижонским кремовым галстуком поверх черной рубашки.

– Что и требовалось доказать, – глубокомысленно вымолвил Сан Саныч, усаживаясь за руль и заводя мотор. – Контакт с соседкой отпал за ненадобностью. Двери в искомой квартире нараспашку, в коридоре копошатся хохлы. Ваяют евроремонт. Хлопцы обознались, приняли меня за ревизора – представителя заказчика, охотно вступили в разговор, и без всяких ухищрений удалось выяснить – две сотни квадратных метров полезной площади в центре Белокаменной уже пару месяцев как принадлежат коммерческой фирме под названием... Надо же, забыл название. Ах, какая досада!

– Ни фига не понимаю. Иркина квартира продана?

– Точно так, продана. Сейчас ты спросишь: кем? Заранее отвечаю: наследником. Кто у нас наследник? Соображаешь, кто унаследовал квадратные метры с высокими потолками в центре города, славящегося самым дорогим жильем в Европе и обеих Америках?

– Антонов!

– Иес. Дмитрий Юльевич Антонов по кличке Красавчик. Удивлен?.. Пепел стряхни, пожалуйста, за окошко, а то прожжешь новые штаны, обидно будет... Отчего ты, Миша, разыскивая след молодого вдовца, не подумал о правах наследования недвижимости – мне понятно. Трудно вообразить, что Отелло перекрыл кислород Дездемоне, мечтая стать собственником ее фамильного замка... Да, да и еще раз да, Михаил! Я полагаю, Красавчик – прямой виновник смерти Ирины. Убил девушку, дабы завладеть ее квартирой! И не делай, пожалуйста, такие страшные круглые глаза, как у лемура. И выброси наконец сигарету...