Окись серебра - Виктория Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Их первый поцелуй оказался не таким, как она ожидала. Точнее, она вообще не знала, чего ей ожидать от этого поцелуя, даже представить себе не могла, каково это ― когда тебя целует человек, в которого ты по уши влюблена… И это правда было по-особенному. Это было невероятно, странно и чуть-чуть мокро.
* * *
Софии не хотелось ни вина, ни эля, ни воды, ни какой-либо еды. Ей не хотелось танцевать и слушать скрипки, флейты и лютни. Ей не хотелось устало улыбаться, кивать и благодарить. Ей хотелось вернуться в свою комнату и наконец сделать то, что являлось самой сутью брака. Ждать этого несколько часов было просто невыносимо.
Но выбора не было, и София всё же выпила бокал вина после первого тоста, а когда скрипка запела высокую протяжную песню, ей пришлось одной рукой подобрать шёлковые юбки, другую протянуть Хельмуту и сойти с помоста для медленного танца, движения которого были просты и незатейливы, но изящны.
Танцевать София любила и умела, хоть и стеснялась, особенно когда на неё смотрели десятки пар глаз. Но спустя пару минут она обрела уверенность, стараясь не обращать внимания на гостей, а когда музыка запела громче, решилась задать вопрос.
― Мы ведь не уедем в Штольц после всего этого? ― Она старалась сделать дрожащий голос непринуждённым, но всё же выдала своё волнение
― Если только ты не захочешь уехать.
― Нет, пока нельзя, ― улыбнулась София. ― Я не смогу навести порядок в своих землях, находясь на другом конце королевства.
Её саму удивила собственная внезапная смелость. Девушка опустила глаза, стараясь не выбиваться из ритма. Скрипка, флейта и лютня рыдали в три голоса, гармонично сочетаясь в затейливой, печальной, но в то же время светлой мелодии, а София не знала, что следует ещё сказать своему мужу, а что лучше сдержать в себе.
― Мой замок не так далеко от твоего, как ты могла подумать, ― улыбнулся Хельмут, после стремительного движения и поворота положив руку ей на талию. ― Но если ты считаешь нужным остаться здесь, то я с радостью останусь тоже.
― Ненадолго, ― покачала головой София. ― Сейчас я нужна Роэлю. Он, хотя и маленький, прекрасно понимает, что времена нелёгкие. Может, потом, когда всё установится…
Она сама не знала, что именно должно установиться. Леди Кристина и лорд Генрих, сейчас всё ещё не покинувшие помоста, постепенно восстанавливали их теперь уже общую землю, уничтожая последствия войны. Даррендорфам, как и другим их вассалам, были выделены средства на восстановление разорённых местностей и другие нужды. София считала своим долгом лично следить за этим самым восстановлением, поэтому боялась оставить Даррендорф даже на несколько дней.
― Я думаю, Роэлю понравится в Штольце, ― вновь улыбнулся Хельмут, глядя куда-то в сторону задумчивым взглядом. ― Вряд ли я смогу заменить ему отца, но брата, например, изобразить попробую.
Не зная, что ответить, София лишь улыбнулась. Пожалуй, поддержка Хельмута Роэлю не помешает — первое время мальчик не очень понимал, что происходит, и постоянно звал отца, а когда ей удалось убедить брата, что отца больше нет, просто не мог поверить в это. София решила, что нужно его отвлечь, и пыталась лично чем-то с ним заниматься: учила читать, писать, старалась увлечь какими-то играми, — но Роэль никак не реагировал на это. Он просто тихо сидел в своей комнате, не играл в игрушки, ни с кем не разговаривал и никого не хотел видеть, иногда даже сестру. Может, мужское общество его хоть как-то взбодрит…
Полный силы и звука голос певицы раздался под сводами зала. Протяжная, пронзительная мелодия скрипки сменилась весёлым напевом красивого, напомнившего Софии бутон тюльпана контральто. Впрочем, скрипка тут же подхватила голос, и звуки закружились по залу вместе с танцующими, улетая под потолок.
Слышишь, разносится гулкое эхо ―
Ведьму готовят к венцу.
Но я скажу ей: «Примерь-ка доспехи,
Платье тебе не к лицу».[10]
Когда певица пропела этот куплет, Софии подумалось о леди Кристине. Эту песню она раньше не слышала, а потому рассудила, что она была новой и действительно посвященной леди Коллинз-Штейнберг. Впрочем, той к лицу одинаково были и платья, и доспехи. В отличие от самой Софии, которая, на её взгляд, в мужской одежде была похожа на некрасивого, плохо сложенного мальчика.
Леди Кристина так и осталась сидеть за высоким столом: она что-то шептала на ухо лорду Генриху, тот улыбался, приобняв её за плечи. София вздохнула, ощутив укол зависти. Ей хотелось верить, что между ней и Хельмутом возникнет такое же согласие, и всё-таки какое-то неприятное беспокойство не давало ей почувствовать себя по-настоящему счастливой.
Музыка, как показалось Софии, звучала целую вечность, но как только она об этом подумала, скрипка прервала свой пронзительный напев, вместе с ней смолкли флейта и лютня. Певица ещё некоторое время держала последнюю ноту, но постепенно угасла и она. Вернувшись за стол, София поняла, что успела здорово проголодаться. А тут как раз слуги поднесли каплуна, начинённого грибами и овощами, и девушка набросилась на него, на время забыв о волнении и страхе.
* * *
В спальне за время её отсутствия стало прохладнее. Огонь в очаге едва теплился, и свежий ночной воздух заполнил комнату, растёкся по ней, заползая в самые дальние уголки. Свечи не горели, и ночной мрак разрезал лишь бледный луч едва выползшей на небосклон луны, который таял на подушке.
На время оставшись одна, София смогла наконец свободно выдохнуть. Она сама сняла с себя платье и нижнюю сорочку, скинула туфли, легко дёрнула скреплённые на затылке косы ― и шпильки, стуча и звеня, посыпались на пол дождём.
После умывания и прочих водных процедур, без которых София не могла позволить себе лечь в постель (тем более ― лечь в постель с мужем), стало по-настоящему холодно, но она накинула на себя лишь тонкий шёлковый халат. Обошла комнату по периметру, присела на краешек кровати и принялась ждать. По сложившейся традиции первая брачная ночь должна проходить в комнате жены, и поэтому София покинула свадебный пир первой, чтобы успеть подготовиться. Она надеялась, что Хельмут без неё не сильно напьётся: при ней он вообще не пил, да и она вином
