Делегат - Евгений Астахов

Да… — останавливаю её жестом от попытки подняться. — У меня будет для тебя задание. Вот Трансиверы Мии и Майка. Я хочу, чтобы ты взломала их и изучила от и до. Меня интересует, всё, что может быть нам полезно по Евроальянсу, Гарму, их сильным и слабым сторонам, а также всё, что ты посчитаешь важным. Что касается, Гарланда, прошерсти его переписку на предмет договорённостей с Домом Архарц и любых иных полезных деталей. По результатам предоставишь два доклада.

— Сделаю, — кивает Девора. — Можешь на меня положиться. Насчёт предыдущего твоего поручения. Все приготовления закончены. Можем начинать в любой момент.

— Хорошо. Через полчаса. Мне нужно собраться.

Глава 14

Почти весь клан и небольшая часть населения Фритауна стоят на городском кладбище, лежащем на окраине населённого пункта. Я бы хотел похоронить её в Пайн-Ридж, но там до сих пор нет форпоста, и я не допущу, чтобы её могилу разрыли какие-нибудь голодные твари. Учитывая же её давнюю ненависть к Уайтклэй и всему, что олицетворял для неё этот город, остаётся только Фритаун.

Мрачная тишина витает в воздухе. Лица у всех печальные и подавленные. Целительница Мириам с трудом сдерживает рыдания, закрывая лицо руками. Нако была одной из тех, кто вместе со мной спас их общину амишей от людей Самеди.

Старик Такада, её сородич из народа Оглала-лакота, одет в белую рубашку и цветастый жилет, украшенный мотивами его предков. Похожим образом выглядит прокурор Бекшно.

Сбоку примостились новички — Эрис, Шерхан, Соловей и Кухулин. Явно чувствуют себя не в своей тарелке, ведь Нако они почти не знали.

Гидеон смотрит перед собой пустым взглядом. Тай сжимает кулаки, а у Ребекки еле заметно дрожат губы. Эта женщина оказалась эмоциональнее, чем я посчитал при первой встрече.

Кёртис Хойт — Пастырь — тоже присутствует, но не вмешивается. Уважает право каждого самостоятельно определять свою веру.

В пустую могилу медленно падает снег. Она вырыта в направлении запада, как предписывают их обычаи. Там должен находится мир духов. Так объяснил Такада, и я ему верю. В руках у многих индейцев вещи и безделушки, которые они бросят вслед за ушедшей, должные помочь ей на пути в загробную жизнь.

Тишину нарушает ритмичный барабанный бой и заунывный мотив, исполняемый парой из мужчины и дородной смуглокожей женщины. Помню её. Одна из выживших в Пайн-Ридж.

Тело Накомис лежит в открытом кузове пикапа, до последнего закутанное в белый саван. Я подхожу ближе и медленно откидываю его края, открывая охладевшее лицо близкого мне человека.

Она кажется спящей, но холод её кожи и неподвижность выдают правду. На секунду я закрываю глаза, чтобы больше не видеть это безмятежное, но неживое лица. В голове всплывают мириады воспоминаний, тёплых, весёлых и нежных. Её голос и её смех.

Тай кладёт руку на моё плечо, поддерживая. Я слегка киваю ему, благодаря. Постояв так ещё немного, подаю знак приступить к обряду.

Вперёд выходит Такада и начинает говорить низким, полным тепла голосом:

— Здравствуйте родичи, близкие и друзья. Сегодня мы собрались здесь, чтобы вспомнить и почтить память отважной молодой женщины, которая отдала все силы для защиты нашей священной земли. Оплакивая её кончину, давайте поразмышляем о её жизни и о том глубоком влиянии, которое она оказала на всех нас.

Он вздыхает и продолжает:

— Накомис олицетворяла саму суть духа Оглала-лакота. Её преданность защите нашего народа не знала границ. Она была настоящей опорой для всех нас. Каждый день проживала с неистовой решимостью, а её присутствие придавало окружающим силы.

Люди яростно кивают. Кто-то бормочет слова одобрения.

— Возможно, её путь оборвался, но её наследие продолжит эхом разноситься по холмам и обширным равнинам нашей родины. Она навсегда останется частью ветра, шепчущего сквозь травы прерий, а её дух будет танцевать со звёздами, которые направляли наших предков на протяжении поколений.

Такада обводит рукой бескрайнее небо.

— В нашей скорби давайте найдём утешение, зная, что теперь она ходит с духами предков. Пускай они встретят её с распростёртыми объятиями. Накомис присоединилась к тем, кто был до нас, к тем, кто наблюдает за нашим народом и направит нас в грядущих битвах.

Он часто-часто моргает

— Ступай вперёд, наша храбрая воительница. Возможно твоё тело покинуло нас, но твой дух остаётся переплетённым с сердцем нашего племени. Ступай вперёд, не оглядываясь. Мы будем помнить тебя.

Индеец смолкает. Такую речь будет сложно переплюнуть, но всё же, я хочу кое-что сказать, пускай не так складно, зато от чистого сердца. Если быть точным, я не могу не сказать, потому что без неё внутри меня зияет дыра.

Глубоко вдохнув, начинаю говорить тихим, решительным голосом:

— Нако была нашей подругой, нашей соратницей, нашей опорой. Когда мы падали, она помогла нам подняться. Когда мы совершали ошибки, она предостерегала нас. Когда мы хотели свернуть с тропы, она указывала нам путь. Нако была одним из самых неординарных и сильных людей, каких я только знаю.

В глазах окружающих меня людей я нахожу поддержку. Они чувствуют то же, что чувствую я.

— С самого начала Нако видела во мне нечто большее, чем просто человека с револьвером. Она верила, что я способен на подвиги. И в том числе благодаря её вере и поддержке я стал тем, кем являюсь сейчас. Накомис была предана нашему делу до конца. Она отдала свою жизнь, защищая других. И хотя её больше нет среди нас, её дух будет жить в каждом, кто отказывается умирать. В каждом, кто отстаивает свою землю и защищает своих родных с оружием в руках. Она навсегда останется частью нашей семьи и нашего клана.

Сглатываю ком и завершаю:

— Даже на пороге смерти её мысли были не о себе, а о других. Она запретила мне умирать. И я собираюсь выполнить эту клятву, но не для того, чтобы сберечь собственную шкуру. Человек умирает дважды: первый раз, когда останавливается его сердце и второй, когда его имя произносят в последний раз. Пока я здесь, пока она в моей памяти, Накомис всё ещё жива.

Пение становится громче. Барабаны оглушают.

Мы произносим речи, которые должны были звучать, ещё когда наш товарищ ходил по этому свету. Увы, лучшие слова приходят слишком поздно.

Тело Иктоми опускают в глубокую могилу. Поверх сыплются жёлтые лепестки цветов. Гидеон, не выдержав, всхлипывает.

Я кидаю горсть земли на её тело.

Нако ушла навсегда, и с ней ушла часть моей души.

— Прощай, Покахонтас. Пусть земля тебе будет пухом. Как увидишь Лёшку, обними его за меня.

Я замолкаю.

Во мне больше нет слов.

* * *

Такада организовал