Кощеевич и война - Алан Григорьев

— И как семер-рым удалось устр-роить такую р-резню?

— Наверное, напали под покровом ночи, когда все спали. Ух, ненавижу дивьих!

— Собир-раешься догнать негодяев?

Лис кивнул:

— Угли ещё тёплые. Они не могли далеко уйти.

— Княжич! Нашли! Нашли! — позвал Оджин, один из воинов, и Лис поспешил на зов.

Единственная выжившая в резне женщина ещё издалека показалась ему знакомой, но Лис мотнул головой: не может быть! Подойдя ближе, он понял, что не обознался.

— Данэ?! Что ты тут делаешь? И где девочки?

Уж кого он совсем не ожидал увидеть в чужом стойбище, так это кормилицу своей единокровной сестры Зарянки. Вот только они должны были жить в совсем другом поселении — подальше от войны.

— Прости недостойную, господин… — прошептала Данэ, едва шевеля разбитыми губами. — Не уберегла. Забрали девчонок. И твою сестру, и мою дочь…

— Живыми? — Внутри всё похолодело, но в следующее мгновение Лис взял себя в руки. Конечно, живыми. Зачем бы негодяям забирать тела?

Данэ кивнула, подтверждая его догадку:

— Они знали, кого ищут. Промеж собой болтали про сестру княжича. А взяли обеих, потому не признали, кто есть кто. Я всё-таки красила Зарянке волосы листьями вайды, хоть господину это и не нравилось.

— Ты не нарушила моей воли, Данэ. Продолжай. Расскажи мне всё, что видела и слышала. Но начни с того, как вы здесь оказались.

Кормилица втянула голову в плечи, став ещё больше похожей на растрёпанную галку.

— Моя вина, господин…

По её щекам покатились слёзы.

— Соберись! — рявкнул Лис. — Причитать и плакать будешь потом. Мне нужны сведения о похитителях.

И Данэ, выпрямив спину, повела рассказ:

— Две седмицы назад мы с девочками отправились в лес. В этом году калины много уродилось. Отошли от становища, а обратно вернуться не сумели — река разлилась.

Лис поёжился. Возможно, в этом бедствии была и его вина. Он ведь попросил ветра дуть послабее, чтобы настала оттепель. А зима выдалась снежной, вот и поднялись воды.

— Мы долго блуждали, пока не почуяли запах жилья. Добрые люди нас приютили, обогрели. — Данэ судорожно всхлипнула. Кажется, до неё только теперь начало доходить, что все эти люди мертвы. — Мы собирались уйти, когда погода улучшится. Нас обещали проводить.

— Местные знали, кто такая Зарянка?

— Нет, господин. Я молчала. И девочкам тоже наказала молчать. Мои дочки, и всё тут. Всё было хорошо — до минувшей ночи…

— Это ведь были дивьи люди? Те, кто на вас напал?

Данэ со вздохом покачала головой:

— Нет, господин. Навьи.

Лис нахмурился:

— Ты ничего не путаешь? В темноте да в сумятице легко ошибиться.

— Я никогда не забуду их лиц, господин. Они мне будут сниться до самой смерти… Нападение не было случайным. Они не только искали сестру господина, но и упоминали промеж собой имя старшей княжны.

Вон оно что! Доброгнева! Лис вздрогнул при одном лишь упоминании ненавистной сестры. Но откуда та узнала про Зарянку? Неужели за годы изгнания стала такой сильной колдуньей, что теперь от неё ничего не скроешь?

В голове мелькнуло: «Пришла беда, откуда не ждали», — и Лис криво усмехнулся. Глупая мысль. Конечно, ждали. Но прежде Доброгнева действовала более осторожно. Подослать тайного убийцу — это запросто. А вот открыто напасть… Впрочем, сестрица наверняка рассчитывала, что свидетелей не останется.

Нелегко воевать, имея за спиной врага, который только и ждёт, чтобы воспользоваться твоей слабостью. С огромным наслаждением Лис выжег бы всё это осиное гнездо, но, увы, у него не хватало сил. Отправишь войска к Мшистому замку — Дивь тут же перейдёт в наступление. Продолжишь воевать с Ратибором, и Доброгнева непременно дождётся момента, чтобы нанести удар. Пока ожерелье, отцов подарок, связывало магические силы сестры, её можно было не принимать во внимание. Но теперь… Лис понимал: придётся поднажать. Ему нужна быстрая победа над Дивью, чтобы в скором времени не оказаться уже между двух пылающих огней.

— Оджин и Дош, отвезите Данэ в лагерь. Джиргал и остальные — по коням. Похитители не могли далеко уйти.

Он знал, что навьи люди, в отличие от дивьих, умеют путать следы, особенно в родном краю, поэтому наклонился к самому уху вороного и зашептал:

— Шторм-конь, не я ли тебя кормил, поил и лелеял? Сослужи и ты мне верную службу — сыщи Зарянку.

Во рту стало солоно: похоже, Лис прикусил губу. Заклинание ему не нравилось. Ведь когда-то им воспользовался Кощей, чтобы отыскать сбежавшую Василису. И ведь преуспел, гад. Что было потом, княжич вспоминать не любил, но забыть тоже не мог… Пускай же хоть сейчас чары послужат доброму делу.

Шторм-конь всхрапнул, попытался вырвать из рук поводья, но Лис, давно выучивший повадки непокорного жеребца, удержал их и цокнул языком:

— Н-но, не балуй!

Конь сорвался с места — совсем не в ту сторону, куда вели следы. Значит, всё-таки те были ложными. В ушах свистел такой ветер, что Лису пришлось даже придержать венец, чтобы не сдуло. Сердце ухнуло в пятки, когда они оторвались от земли. Снизу что-то проорал Джиргал, но Лис только крепче сжал коленями лоснящиеся бока. Шторм-конь не стал бы самовольно взлетать без причины. Значит, Зарянке грозит опасность, нужно спешить.

Долго ли, коротко ли — когда летишь, легко потерять счёт времени, — внизу показались всадники. Девчонок Лис разглядел не сразу: их спелёнутыми перекинули через сёдла, как и тюки с прочей добычей.

— Негодяев — не жалеть, девчонок — не трогать! — Он похлопал коня по холке, и тот обнажил зубы. Не лошадиные, острые — упырь бы позавидовал.

Они упали камнем прямо на головы ничего не подозревающим разбойникам. Шторм-конь бил копытами чужих