Встречная полоса - Сергей Зверев

– Никак, – безжалостно заявил Роман. – Там тебя уже ждет пара дивизий господина Огаркова. Я бы не пошел.

– Он-то тут при чем? – жалобно спросил Михаил.

– «Московский кредитный» – его банк, – прояснил ситуацию Стас.

– Вот паскуда, – Михаил поднял голову, – так это что же получается…

– Тебе отсидеться где-то надо, – перебил его Стас, – пока все не уляжется. Потом вернешься…

– Когда уляжется? – взвился с места Михаил, схватился за раненую голову и плюхнулся обратно.

– Когда я эту сволочь пристрелю. А кодле, которая сбежится делить его наследство, будет не до тебя, – предложил Стас.

– И сколько ждать? – глухо поинтересовался Михаил. – Год, два, три?

– Нет, конечно, – успокоил его Стас, – месяца два, не больше. Я тороплюсь, не переживай.

Он встал и прислонился спиной к резному столбику, подпирающему крышу беседки.

– Не переживай, как же! – Михаил тяжело поднялся на ноги, расстегнул куртку, запихнул руки в карманы и принялся наступать на Стаса: – А не сдать ли мне тебя ему, Огаркову? За вознаграждение. Он мне и долг простит, и тех, что при исполнении сегодня подохли, – проговорил Михаил.

В руках его появился складной нож, из рукоятки щелчком вылетело лезвие, блеснуло неярко и спряталось обратно. И снова показалось наружу, словно змея выпустила длинный язык. Михаил обошел вокруг Стаса, но тот даже не шелохнулся.

– Вот врежу сейчас тебе по башке, вернусь, дождусь, когда новая дивизия этих козлов прискачет, и сдам, – рассуждал на ходу Михаил.

– Валяй, сдавай, – равнодушно отозвался Стас, – но тебя пристрелят вслед за мной. И еще вопрос – сразу ли пристрелят. Думаю, что разбитая морда тебе цветочками покажется.

– Почему это? – опешил Михаил и двинулся на второй круг.

– А я про Огаркова много интересного знаю и в курсе всех подробностей его интимной жизни. Считай, свечку подержал. Где гарантия, что ты этого не знаешь? Как докажешь, что я тебе ничего не рассказал?

Теперь Стас поворачивался вслед за Михаилом, они остановились, глядя друг другу в глаза. Михаил расхохотался, отшатнулся и крикнул Роману:

– Вот сволочь, а! Все продумал! Хитер, зараза! – И спросил вкрадчивым голосом, почти прошептал на ухо Стасу: – А ты сам-то не боишься?

– Нет, мне все равно не жить…

– Мы домой поедем? – подал голос Роман. – Спать охота.

– Сейчас… – договорить Стас не успел. По стенкам беседки полоснул луч дальнего света фар, рыкнул мощный двигатель.

Михаил повернулся, соображал пару секунд, кинул нож в карман и ринулся к ограде.

– Это Лешка! – крикнул он на бегу. – Поехали!

Стас и Роман бросились за ним. Пока бежали, пока перебирались через ограду, Михаил был уже у машины. Он дождался, пока Стас и Роман окажутся в салоне, выгнал водителя на переднее сиденье, и машина рванула с места. Пронеслась между деревьев, взрывая колесами листья вперемешку со снежной кашей, задела крылом кусты, перекатилась через бордюр и выкатилась на дорогу. Вильнула влево, выезжая на свою полосу, и понеслась по пустой дороге. Стас отвернулся от окна, глянул в зеркало заднего вида – с переднего сиденья на него смотрел человек. Лет двадцати пяти или немного старше, волосы длинные, темные, закинуты назад, лицо бледное, тонкое, даже породистое.

Парень отвел в сторону взгляд настороженных черных глаз, повернулся к Михаилу:

– Я тебе пять раз звонил. Что случилось? – Он косился то на Романа, то на Стаса.

– Нормально все. – Михаил остановился перед светофором, мельком глянул на Стаса в зеркало на лобовом стекле.

– Нормально?! – парень переключился на Михаила. – А это…

– Руки! – Михаил стукнул брата по пальцам, но тот не унимался:

– А это кто? Чего молчишь? – Он развернулся вполоборота, пристально осмотрел Стаса, потом Романа.

– Меня Стас зовут. – Миролюбивый, спокойный тон немного успокоил Алексея, Роман тоже назвался и прикрыл глаза. Несколько минут ехали молча, потом машина вильнула к обочине и остановилась на пустой парковке перед закрытым магазином.

– Дальше куда? – Михаил обернулся, посмотрел на Стаса.

– Пешком пойдем, – ответил тот, и Роман взялся за ручку на дверце.

– Все, Леха, вали домой, сиди там, жди моего звонка. Я себе новую трубку куплю, тогда… – Договорить ему не дали.

– Куда пойдешь? Зачем? С кем? – Лешка вцепился в брата обеими руками. – А матери я что скажу? Она про тебя сегодня спрашивала…

– Скажешь, что уехал. Ненадолго. – Михаил по очереди отцепил пальцы брата от своей куртки.

– С кем уехал? С ними? – мотнул растрепавшейся гривой Лешка.

– Да, с нами, – заговорил Стас. – Ты, Леша, не переживай, ничего с твоим братом не случится. А если спросит кто – так и скажи: звонил, но не дозвонился. Приехал – дверь тебе никто не открыл, брата нет, пропал. Куда, когда – ты не в теме. И матери своей то же самое скажи, – Стас предостерегающе поднял руку, не давая Михаилу возразить.

– Делай, что говорят. Все, давай домой поезжай! – Михаил подтолкнул брата к дверце, выбрался из машины. Стас и Роман вышли под снег. Братья обнялись на прощание, Лешка оказался выше Михаила почти на полголовы.

– Матери скажи, что я ей позвоню! – крикнул Михаил в открытое окно и, отбежав от взревевшего двигателем внедорожника, направился к Стасу.

– Брат, говоришь? – Роман смотрел на красные габариты внедорожника, выезжавшего с парковки. – Что-то вы не похожи.

– Ага, не похожи, – Михаил провожал внедорожник взглядом, – мой папаша женился на женщине с ребенком, Лешке полтора года было. Я с ним с пеленок возился. Потом в армию ушел, потом…

– Служил где? – Стас поежился от порывов ледяного ветра, накинул на голову капюшон.

– В ЗГВ, в Дрездене. – Внедорожник пропал из виду, на притихшей улице горели только огни светофоров и вывески магазинов.

– Ух ты! – восхитился Роман. Его зубы стучали от холода, он втянул голову в плечи и запихнул кисти рук под манжеты рукавов.

– Ага, «СУ» водил, потом на «Т-80» пересадили, механиком-водителем. Позывной у меня был Федерат. А на дембель я командиром отделения вышел, в звании старшего сержанта, – похвастался Михаил и сразу сник.

– Ну, что скажешь? – спросил его Стас. – Сам видишь, выбирать тебе особо не из чего…

– Некогда мне ждать, у меня мать болеет, и оболтус этот на шее висит, – обреченно проговорил Михаил. И добавил, уже злее: – Вы, может, год возиться будете, а мне самому жить надо, Леху женить. Некогда мне. Пошли, и побыстрее, я замерз, как собака, у меня башка болит, и спать хочется.

Возиться ему было в самом деле некогда. За три дня, пока Михаил приходил в себя, он вытряс из Стаса и Романа почти все, что те успели накопать на вице-президента «Мега-Ойл». Добросовестно изучил весь компромат, долго сидел над ноутбуком, неловко возил мышкой по столу. Внимательно рассматривал анфас и профиль Огаркова, не выдержал и спросил:

– А чего он ревет, как баба?

– Не ревет, а мироточит, – с придыханием поправил Роман и пояснил: – Омолодился дядя неудачно, то ли ботокс ему не туда закачали, то ли перетянули не там, где надо, – я толком не понял.

– Фигня этот ваш ботокс, – отозвался уткнувшийся в монитор Михаил, – баловство все это. У Ильича учитесь – он хоть и в формалине, а до сих пор живее всех живых. Отлично сохранился.

– А ты его видел? – поинтересовался Стас. – Ильича?

– Да, – сражаясь с мышью, признался Михаил, – в детстве. Потом два дня заснуть не мог.

Стас помалкивал, он уже начинал психовать – каждый лишний день жизни чиновника, каждый его вдох Стас считал личным оскорблением. Сидел перед ноутбуком до помутнения в глазах, сам строил планы действий и сам же разносил их в труху. Подобраться ни к Алле, ни к самому Огаркову они не могли. Цупикова была их единственной надеждой, но эта дорожка завела в тупик. Зато за время ночных бдений ему удалось найти в Сети пару старых сплетен о прошлом Огаркова. На форуме подмосковного города упоминалось вскользь, что умерла некто Ермакова, близкая родственница «почетного гражданина» богом забытого поселения. Новости от роду было полтора года, об отце чиновника не упоминалось вообще. «Не из воздуха же ты взялся! – подумал Стас, шаря по ссылкам, многие из которых оказались битыми. – Биологический папаша у тебя должен быть. Или ваша семейка открыла способ размножаться почкованием?»

Толку от сожженного трафика не было, пропал сон, пустота внутри раскалялась, обжигала, травила ядом. Дни то летели, то ползли, по телевизору крутили новогоднюю рекламу, тошнотворного Санта-Клауса сменял нетрезвый Дед Мороз и шалавистые Снегурочки. На городских площадях появились пластиковые мутанты в виде огромных темно-зеленых конусов, уткнувшихся в серое небо. На фоне камня и стекла увешанные яркими шарами и звездами конструкции смотрелись как поделки воспитанников детсада для олигофренов.