Синтез (СИ) - "Токацин"

Ворота не закрывались, горячий ветер гулял по цеху, среди нагромождений ящиков и покорёженных корпусов непонятных механизмов. Над некоторыми из них столпились рабочие, разбирая их на части. Пахло окалиной и плавящимся фрилом, металл визжал под резаками, и чертыхающийся «броненосец» толкал пирамиду ящиков подальше от летящих искр. У стены стояла прислонённая к ней колонна в решётчатом каркасе и пучках кабелей, тянущихся куда-то за нагромождение ящиков. При восьми метрах высоты и четырёх толщины она почти затерялась среди прочих объектов. Сейчас в ней ничего не дребезжало — механизм был остановлен.

— Тут за смену оглохнуть можно! — Инес широко открывала рот, но её голос был еле слышен. — Что вы там ломаете?

Гедимин повертел в руках большой, очень древний и не избалованный чистками гаечный ключ.

— Сколько лет этому артефакту? — он не любил задавать вопросы «макакам», но тут никак нельзя было удержаться.

— Тебе какое дело? Иди работай! — человек указал на колонну со скрытыми в ней механизмами и на всякий случай попятился.

«Где они это выкопали?» — думал Гедимин, косясь на древний инструмент. И тот же вопрос возник у него, когда он протиснулся внутрь «колонны», и фонарь, привязанный к его руке, высветил её внутренности. Всё, что можно было разглядеть, покрывала плотная корка засохшей смазки пополам с пылью. Из неё выступали отдельные пятна ржавчины, тускло блестел фрил и лопасти больших винтов — к ним пыль и смазка прилипнуть не успевали. Первый из них был укреплён на конце массивного вала в полутора метрах над землёй, второй — в полутора метрах от противоположного конца трубы. Между ними и корпусом оставалось очень мало места — Гедимин кое-как втиснулся в промежуток меж двух лопастей, попытался пройти вдоль винта, чтобы рассмотреть недостаточно освещённую часть крепления, но пролезть не смог, как ни прижимался к стене.

«Разболтались? Тут не хватает гайки… а тут даже непонятно, есть она или нет,» — Гедимин недовольно щурился на механизм. Винт в самом деле «гулял» по стержню — eateske без усилий приподнял его на три сантиметра. Он постучал по присохшей корке, откалывая кусок за куском, — из-под грязи проступили не только лопасти, но и массивная муфта. «Вон тот стержень должен упираться сюда,» — Гедимин посветил фонариком вдоль вала. «А здесь ещё два. Тогда всё будет зафиксировано. Под тем комом грязи должна быть резьба. Но сначала — муфта…»

Трёхсантиметровая кора сходила кусками, иногда — вместе с некрепко закрученными гайками и остатками покраски. Все три крепёжных углубления были на положенных местах, всё, что можно было закрепить и подтянуть внизу, было закреплено и подтянуто. Гедимин ненадолго остановился, прикидывая, как удобнее дотянуться до верхней муфты, и выдержат ли лопасти винта, если он на них встанет. И тут он услышал тихий, но быстро усиливающийся рокот.

Винт задрожал. Гедимин успел вжаться в стену за долю секунды до того, как лопасти пришли в движение, — но места было слишком мало. Первая лопасть рассекла скирлин и кожу на его животе, врезаясь в мышцы, вторая ударила следом, третьей он не стал дожидаться — оттолкнулся и прыгнул на полтора метра вверх. Винт зацепил жёсткую повязку на ноге, заскрежетал, оставив на ней глубокий рубец, заскрежетал ещё громче под весом Гедимина. Тот перешагнул с лопастей на муфту и ударил гаечным ключом по валу. Металл загудел под ударами, присохшая смазка посыпалась на лопасти. «А, вот где резьба,» — Гедимин, отложив ключ, взялся двумя руками за массивный обод, потянул его вниз. Механизм заскрежетал, три гранёных стержня опустились в углубления и провернулись вместе с винтом. Что-то горячее капнуло на ногу eateske, он посмотрел наверх — ничего из-под винта не вытекало. Гул понемногу стихал, и механизм замедлял ход, пока не остановился окончательно. Гедимин поднял ключ, чтобы закрутить последнюю гайку, и коснулся пальцем чего-то липкого. Он посветил фонариком вниз, на себя и увидел, как из двух надрезов на животе медленно стекает кровь.

«А, теперь ясно,» — он ощупал раны — они тут же откликнулись ноющей болью. Лопасти врезались неглубоко, не зацепили внутренности, но повреждённые мышцы сокращались невпопад, затрудняя движение. Гедимин прижал ладонь к животу и снова потянулся к гайке.

— Вскрывай, ублюдок! — рявкнули снаружи, и кожух «колонны» протяжно заскрипел — в нём пытались сделать проход. — Я вам всем мозги повышибаю!

Металл заскрипел громче, в просвет влезла «клешня» тяжёлого экзоскелета — «Шерман» протискивался в трубу.

— Джед, ты там живой? — крикнула из-под его «лапы» Инес. — Скажи что-нибудь!

Гедимин посветил на неё фонариком. И охранница, и «Шерман» отшатнулись. Зажимая ладонью рану, тридцать пятый осторожно спустился с винта и протиснулся наружу. Он увидел рабочих, взобравшихся на груды ящиков, их побледневшего начальника, дымящийся след бластерного луча на стене и рычаги на щите, вмурованном в эту стену. Именно туда уходили пучки кабелей от «колонны».

— Теск?! — лицо начальника перекосилось.

— Неисправность устранена, — ровным голосом проговорил Гедимин, бросив ему под ноги гаечный ключ. Его тоже забрызгало кровью, и eateske размазал её, пока закручивал последнюю гайку.

— Шлюха божья! Там всё в крови! — закричал «броненосец», зачем-то заглянувший внутрь «колонны».

Инес шагнула к Гедимину. Она смотрела только на его руку, прижатую к животу, и мелко дрожала. Те, кто сидел на ящиках, начали слезать — тихо, осторожно, подальше от Гедимина… или, может, от охранницы.

— Винт, — недовольно сузил глаза тридцать пятый. — Кто-то запустил его.

— Я з-знаю, — «мартышка» содрогнулась. — Джед, тебе нужно лечь. Вот, прямо здесь…

Кровь уже почти остановилась и еле-еле сочилась из ран при неосторожных движениях. Рассечённые мышцы ныли. Гедимин лёг головой на охапку ветоши, отвёл ладонь от живота — как он и понял в самом начале, раны были неглубокими. Следом за ним под руку заглянула Инес и содрогнулась ещё раз.

— Когда я найду того, кто это сделал… — она взялась за рукоять бластера и выразительно посмотрела на человека, топтавшегося поодаль.

— Никто не мог этого сделать, — замотал головой тот. — Кому это пришло бы в голову?! Рычаг случайно был задет ящиком, это всё — несчастный случай…

Гедимин по голосу слышал, что «макака» лжёт, и ему было скучно. Он закрыл глаза, но его тут же ущипнули за плечо.

— Эй, Джед, ты чего? — над ним склонялась Инес. — Не надо спать! Доктор Санчес уже едет.

…Свежие швы сходились почти крест-накрест, поверх каждого из них Мэттью прилепил пластырь — и тем же способом, хмыкнув, заклеил разрезанную одежду eateske. Покончив с этим, он ощупал повязку на ноге, осторожно поддел и выровнял загнувшиеся края трещины — непрочный фрил попал под винт и надломился.

— Пока не застёгивайся, — он поправил комбинезон на животе раненого, оставив швы открытыми. — В воду не лезь, звездолёты не таскай и по крышам не прыгай — хотя бы до одиннадцатого. Дай сюда руки…

Он тщательно протёр спиртом ладонь Гедимина, потыкал пальцем в загрубевшую кожу и рубцы от заживших царапин.

— Будешь работать — обмотай хоть ветошью.

— Доктор Санчес, это всё заживёт? Это не очень опасно? — свесилась с ящика Инес.

— Не очень, — хмыкнул Мэттью. — Ищи глайдер, Инесита. Пешком он не дойдёт.

…С тех пор, как Райан и Инес, быстро собравшись, улетели на заводском глайдере, прошло уже два часа. Гедимин лежал на спине, положив руки под голову. Ему было о чём подумать.

«Им не нужен был механизм,» — он недобро щурился, разглядывая потолок. «Им не нужна была помощь. И… они боялись применить оружие. Или у той макаки не было оружия? Вполне вероятно…»

Двери лязгнули; Хосе, задремавший было в тёмном коридоре, подпрыгнул на стуле.

— Наложить суровое взыскание, — продолжал Райан фразу, начатую за дверью. — И вынужден был бы поместить тебя под арест. Почему ты не доложила сразу же?! Ты должна была бегом ко мне бежать! Нападение на людей, двое пострадавших, — и ты делаешь вид, что ничего не случилось?! Почему ты ничего не предприняла?