Крах лицедея - Чингиз Абдуллаев

– Стойте, – крикнула ему Ирина, – мы с вами.

Они побежали следом за Бернардо. Спустившись во двор и обогнув бассейн, Дронго и Ирина устремились к противоположному, левому крылу отеля и догнали Бернардо у лифта. Запыхавшись, все вместе заскочили в кабину.

– Надеюсь, с Пабло ничего не случилось, – сказал, тяжело дыша, Бернардо.

Кабина остановилась, створки дверцы раскрылись, и они выбежали в коридор. Между апартаментами Карраско и номером его пресс-секретаря стояло несколько человек, среди которых был и сильно расстроенный Рамон. Вот уже пятнадцать минут Пабло Карраско звонил и стучал в дверь, призывая сеньору Ремедиос открыть ему, но она не отвечала. При этом Рамон уверял, что сеньора в номере.

Было заметно, как нервничает Карраско. Он требовал, чтобы кто-нибудь открыл дверь и впустил его в номер сеньоры Очоа.

– Почему он так нервничает? – не поняла Петкова.

– Не знаю, – ответил Дронго, – я думал, ему нравятся только молодые мужчины и совсем не нравятся старые девы. Видимо, я ошибался. Иначе зачем он так сходит с ума?

– Откройте, – кричал Карраско, – мне нужно попасть к ней в номер!

Рядом с ним стоял бледный Антонио Виллари. В толпе собравшихся был и Тургут Шекер, который поднялся сюда со второго этажа на крики испанского ювелира.

– Успокойтесь, сеньор Карраско, – попросил портье, оказавшийся среди тех, кого успел вызвать Рамон, – мы можем открыть дверь запасным ключом, но сначала нужно убедиться, что все в порядке. Сейчас сюда прибудет комиссар Рибейро. Он просил о каждом подозрительном случае докладывать лично ему.

– Сейчас же откройте дверь, – продолжал кричать Карраско, не слушая разумных доводов. Он был явно не в себе.

– Сеньора Очоа может спать или принимать ванну и не слышать наших звонков, – пытался урезонить его красный от волнения портье.

В этот момент к номеру подошел комиссар с двумя полицейскими. Он выслушал короткое сообщение портье:

– Наш дежурный охранник Рамон уверяет, что сеньора Ремедиос Очоа находится в номере, а сеньор Карраско просит открыть дверь, чтобы в этом убедиться. Что нам делать?

– Открывайте дверь, – разрешил комиссар.

Портье вздохнул, достал из кармана запасной ключ и открыл дверь.

– Подождите, – расталкивая всех, первым кинулся внутрь Карраско. Он даже не посмотрел по сторонам, сразу бросившись к стенному шкафу, в нише которого был вмонтирован стальной сейф.

– Может, вы нам объясните, что происходит, сеньор Карраско? – поинтересовался Рибейро. И в этот момент Карраско издал страшный вопль. Он повернулся и взглянул на комиссара безумными глазами.

– Она меня обокрала, – свистящим шепотом сказал он, – она меня обокрала, – как помешанный повторял он.

– Подождите, – попытался успокоить его комиссар, – объясните толком, что происходит.

– Вот, – Карраско показал на открытую дверцу сейфа, – вот, полюбуйтесь. Здесь находился самый ценный экспонат моей новой коллекции – колье «Мавританская красавица». Я не стал сдавать его в сейф менеджера отеля, опасаясь, что оно может затеряться или с него снимут копию для последующего бессовестного тиражирования. Мы договорились, что все ценности будут храниться у менеджера. Все, кроме моего колье. О том, что оно будет здесь, не знал никто, кроме самой сеньоры Ремедиос Очоа. И вот теперь колье исчезло. И моего пресс-секретаря нигде нет. Если она не выходила из номера, то где она находится в данный момент и где мое колье?! – заорал, уже не сдерживаясь, Карраско.

– Она не сможет выйти из отеля, – напомнил комиссар. – У выхода, рядом со стойкой портье, находятся наши люди. И внизу на пляже тоже дежурят сотрудники полиции. Вы напрасно так волнуетесь, сеньор Карраско. Если ваше колье забрала сеньора Ремедиос, можете считать, что она его уже вернула.

– Не похоже, – сказала Петкова, глядя на Дронго, – она не могла так гениально играть. Он ведь доверял ей столько лет. Неужели она в душе ненавидела Карраско? Как ты считаешь?

– Она не могла быть воровкой, – согласился Дронго, – но и в этом случае нужно понять, куда она подевалась и где находится колье, которое ей доверили на хранение.

– Очевидно, Карраско никому не доверяет, если решил спрятать колье у своего секретаря, – продолжала рассуждать вслух Ирина.

Комиссар достал из кармана свой телефон и попросил посторонних покинуть номер, чтобы не оставлять лишних следов.

– Никого не выпускать из отеля, – строго приказал он в трубку, – если увидите сеньору Ремедиос Очоа, попросите ее зайти к нам в апартаменты. Да, мы находимся в апартаментах сеньора Карраско.

Он убрал аппарат.

– Прошу всех выйти из комнаты, – снова сказал он, – мои сотрудники должны осмотреть номер. Сеньор Карраско, вы убеждены, что колье хранилось в сейфе у вашего пресс-секретаря?

– Я сам его туда положил, – ответил разбитым голосом Карраско, – и сам проверял сегодня утром. Все было в порядке. Сеньора Ремедиос не такой человек, чтобы украсть у меня колье, – запоздало признал он, – она очень приличный и честный человек. Я не знаю, что с ней случилось, но надеюсь, что ничего плохого.

– Пропустите, – раздался наглый голос Эрендиры Вигон, продиравшейся сквозь строй стоявших у двери мужчин, – пропустите меня, мужланы. – Она наконец оказалась в комнате.

– Что здесь происходит? – спросила она, доставая магнитофон, и Карраско сморщился, как от зубной боли. Это не ускользнуло от глаз комиссара.

– Еще раз прошу всех удалиться, – зычно объявил он.

Люди потянулись к выходу. Один за другим они покидали номер. Сеньор Карраско почувствовал себя плохо. Выходя, он качнулся у двери и чуть не упал. Его поддержал Бернардо.

– Что же это творится? – спросил чуть не плача Карраско. Он просто повис на руках своего начальника охраны.

– Нужно найти Галиндо, – напомнила Петкова, – неужели мы действительно в нем ошибались?

Дронго обернулся, взглянул на Тургута Шекера. Тот молча наблюдал за происходящим, никак не реагируя. Дронго перевел взгляд на Антонио.

– Я не знаю, куда делась наша сеньора пресс-секретарь, – сразу громко заявил Антонио.

– Вас никто не спрашивает, – одернул его Бернардо. – И вообще вам лучше пройти в свой номер, пока здесь не появились журналисты.

Журналисты не заставили себя ждать. По коридору к номеру Очоа уже спешила кучка репортеров, и первым вприпрыжку несся фотограф, прилетевший на церемонию презентации новых работ Карраско из Канады.

– Ну вот, видите, – рассудительно сказал Бернардо. Он открыл дверь в апартаменты Карраско и провел туда ювелира. Когда Антонио сделал несколько шагов по направлению к апартаментам Пабло, явно намереваясь войти, Петкова преградила ему путь.

– Не нужно, – попросила она, – вы же обратили внимание, в каком состоянии ваш друг.

– Мне кажется, вам абсолютно на него наплевать, – жестко добавил Дронго.

– Вы думаете только о себе, – согласился Тургут Шекер.

Антонио замер. Посмотрел на собравшихся. Нахмурился. Было заметно, как он нервничает.

– Что вы такое говорите? – У него задрожали губы, задергалось лицо. – Как вы смеете? Кто вы такие? – Он значительно повысил голос.

– Сейчас у него начнется истерика, – негромко произнесла Ирина.

Антонио начал задыхаться. Он смотрел на присутствующих, как на враждебное окружение, не пускавшее его к другу.

– Кто вы такие, – перешел он на крик, – как вы смеете меня не пускать?

– Сейчас здесь соберутся журналисты, – Дронго обратился к Тургуту Шекеру, кивнув в сторону спешивших по коридору людей, – помогите мне. Нужно отвести его в номер, – он крепко сжал локоть Антонио. Шекер схватил несчастного молодого человека за вторую руку. Петкова глазами показала на них портье. Тот мгновенно все понял и, достав универсальный ключ, открыл дверь соседнего номера.

Петкова легко подтолкнула Антонио, которого держали Дронго и Тургут Шекер. Все вместе они вошли в номер. За ними успела проскочить внутрь Эрендира Вигон. Закрыв дверь, она поправила растрепавшиеся волосы и улыбнулась, довольная своим маневром. Хоть в чем-то она опередила Фила Геддеса.

– Почему вы так нервничаете? – вкрадчивым тоном обратилась она к молодому человеку. – Наверно, Пабло больше доверял этой высохшей девице Ремедиос, чем вам, Антонио?

– Перестаньте, – строго сказала Ирина, – как вам не стыдно. Разве вы не видите, в каком он состоянии?

Тургут Шекер толкнул Антонио к кровати, и тот, потеряв опору, когда Дронго убрал руки, просто рухнул на нее. И забился в истерике.

– Я ее ненавижу, – кричал он, – она думает, что может отнять у меня Пабло. Она хочет его отнять. Я не отдам ей Пабло, никогда не отдам.

– Идем, – сказал Дронго Ирине, – тут нужен врач. У него начинается истерика.

В дверь уже стучали журналисты, не рискнувшие беспокоить Пабло Карраско, в апартаментах которого были комиссар Рибейро и Бернардо.