Храмы Айокана (Странствие 19) - Джеффри Лорд

Подумав об этом, Блейд отбросил свой затупившийся меч и принялся высматривать более острый среди поверженных тел.

Он уже нагнулся за оружием, когда флейты вдруг смолкли, а с вершины холма послышался крик. Подняв голову, разведчик увидел, что владыка в черной тунике и огромном головном уборе, украшенном перьями, направился к самому краю белых плит. Перья над его головой раскачивались при каждом шаге, рука повелительно тянулась к Блейду — видимо, Хуракун собирался произнести речь.

Голос у правителя Чирибу оказался довольно высоким, почти женским, но звучал громко и властно.

— Я, Хуракун, повелитель, объявляю перед народом Чирибу, что намерен воспользоваться своим правом, помиловав этого человека, воина и бывшего пленника жрецов Айокана, предназначенного в этот день для Великого Жертвоприношения. Я повелеваю отвести его в Дом Помилованных, предоставив ему там убежище, кров и пищу. Я сказал! Пусть мои воины проводят туда помилованного.

За словами владыки последовали еще какие-то объяснения, какой-то шум среди служителей Айокана и стоявших внизу людей — гнев, удивление или радость, но Блейд ничего не слышал. Когда одетые в черное воины окружили странника, ноги его подкосились, он упал и почувствовал, как щеку обжег раскаленный на солнце и липкий от крови камень.

Затем Ричард Блейд потерял сознание.

Глава десятая

Синяя холодная река крутила пирогу, неумолимо подталкивая ее к гигантскому водопаду. Блейд греб, изнемогая от усилий. Он был один. До водопада оставалось не больше полусотни ярдов, и он налег на весла, пытаясь пристать к берегу, но сил не хватало, и туман — в том месте, где кончалась голубая вода, — все приближался. Ближе… еще ближе… Затем мгла сгустилась, затопив все вокруг, пирога стремительно полетела вниз, к мутным волнам Нижней Реки, но разведчик почему-то не испугался. Ощущения падения не возникало.

Он удивился этому, но вдруг обнаружил, что не сидит в пироге и никуда не падает. Это открытие просто потрясло его — он чувствовал себя по меньшей мере Эйнштейном, догадавшимся, как связаны энергия и масса тел. Он попытался вникнуть в суть открытого им феномена, но тут же прекратил это бессмысленное занятие. Безотказное умение концентрироваться и анализировать происходящее куда-то исчезло, да к тому же ужасно чесался нос. Блейд чихнул и открыл глаза.

Он лежал на огромной мягкой постели, и голова у него кружилась от знакомого запаха.

«Наркотик! Проклятые кусты!» — пронеслось у него в голове.

Сделав над собой усилие, он окончательно пришел в себя.

Блейд утопал в пуховой перине, застилавшей кровать черного дерева. Стойки в углах его ложа обвивали вырезанные из дерева змеи, на голове у каждой торчали три огромных рога. Глядя на них, странник задумался. Черный цвет — символ? Три рогатые змеи… Что бы это значило?

Вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу. Ну, конечно! Он в Доме Помилованных властителя Чирибу! Местный король, местные принцы и их стражники носили черный цвет, а знамена и щиты воинов украшали трехрогие змеи. В комнате висел знакомый сладковатый запах, но не было ни одурманенных женщин, ни несчастных евнухов, ни озверевших фанатиков в масках. Сообразив это, Блейд несколько расслабился и не спеша осмотрелся, больше не опасаясь, что кто-то бросится на него, чтоб принести в жертву треклятому богу или просто выпустить кишки.

Помещение оказалось просторным, полным свежего воздуха и солнечного света, проникавшего внутрь сквозь большие сводчатые окна. Стены и потолок были выкрашены в бледно-зеленый цвет, пол выложен черными и темно-красными плитками. Несколько цветущих растений благоухали в бронзовых вазах, стоявших у выхода на балкон, и легкий ветерок приносил в комнату их терпковатый запах. Недалеко от ложа на полу были брошены пояс с мечом и топорик — то оружие, которое, видимо, находилось у Блейда в руках, когда он лишился чувств. Сообразив, что он не беззащитен, Блейд несколько приободрился.

Внимательно оглядев себя, он выяснил, что его с ног до головы обмотали тканью, смоченной в местном наркотическом бальзаме, — по крайней мере, он надеялся, что их смочили именно в целебной смеси наркотического вещества. Впрочем, учитывая, что он находился под защитой правителя Чирибу, вряд ли могло быть иначе. Повязки скрывали не только торс, но руки и ноги, которые, как помнилось Блейду, были всего лишь поцарапаны. Странно… Он наморщил лоб. Детали сражения на холме начали медленно всплывать в памяти.

Чьи-то быстрые мягкие шаги отвлекли его от размышлений. Блейд вскинул голову, расслышав голоса двух людей: мужской бас недовольно гудел что-то неразборчивое, ему отвечало мягкое женское сопрано. Секунду спустя в одном из окон-арок возник силуэт невысокой грациозной фигурки.

Странник встряхнул головой, опасаясь, что прекрасное видение сейчас исчезнет. Он так хотел, чтобы оно обратилось реальностью!

Видение не растаяло, не растворилось в солнечном свете. Через пару минут незнакомка с мягким сопрано вошла в комнату и оказалась вполне зрелой женщиной: странник увидел, что в уголках ее глаз и рта залегли морщинки, говорившие о том, что ей не меньше тридцати. Правда, фигура ее, подобная пальме, заставила бы стыдливо потупиться даже голливудскую кинозвезду. Небольшая высокая грудь и стройный стан поражали совершенством форм, которых не могла скрыть одежда. Черные блестящие волосы, зачесанные назад, отливали синевой. На ней было нечто вроде туники из полупрозрачного шелка, но, к великому сожалению Блейда, из-под туники проглядывала бледно-зеленая сорочка, скрывавшая все остальные подробности.

Подойдя к его ложу, женщина остановилась в изголовье и посмотрела на странника сверху вниз. Прекрасные чувственные губы дрогнули в легкой улыбке.

— Стало быть, ты проснулся, воин. Как тебя называют в той стране, откуда ты родом? Назови мне свое имя, если оно у тебя есть. В противном случае нам придется и дальше называть тебя «воином», подобно жрецам Айокана, а они не лучший пример для подражания.

Последняя фраза была произнесена с таким отвращением, что Блейд несколько воспрянул духом. Оглянувшись, он заметил то, что укрылось от его взгляда раньше, в пестро раскрашенной комнате не имелось ни одного предмета белого, оранжевого или синего цвета. К слугам Айокана здесь явно не испытывали сердечной привязанности

— Меня зовут Ричард Блейд, — медленно произнес он, — А народ, к которому я принадлежу, называют англичанами.

— Я никогда о них не слышала, — призналась женщина. — Они живут на севере, за горами?

Несколько секунд Блейд не мог понять, что она имеет в виду, затем сообразил, что женщина, скорее всего, говорила о тех самых горах, в которых он пытался провести свою первую ночь в этом злосчастном измерении. Северные горы, похоже, служили границей известного этим людям мира.