Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу "Знание-сила" - Леонид Корниенко

Питер смущенно топтался на месте, но уходить не спешил.

— Ну, что? — спросил я. — Выкладывай.

— Вася, — шепотом начал он, — мазурики прилетели. Пошли ловить.

— Ты с ума сошел, Пит? Подождут твои мазурики. Некогда сейчас.

Лицо Питера сморщилось, как у ребенка, который вот-вот расплачется.

Он повернулся к открытой двери, зацепил плечом шкаф и испуганно вжал голову в плечи, когда из шкафа на пол с грохотом посыпалось разное барахло. Я с жалостью посмотрел на этого почти плачущего детину, с интеллектом десятилетнего ребенка, над которым потешался весь город. Питер работал в порту грузчиком. Помогал в разгрузке космических кораблей, таскал всевозможные тяжести и подносил багаж редким туристам. Наверное, я первый человек, который общался с ним на равных. Не высмеивал его и не дразнил. В результате Питер привязался ко мне, как ребенок, и всюду ходил за мной хвостиком. Однажды он даже спас меня от жаждущих крови мужиков. Как раз после истории с фиктивным публичным домом.

— Погоди, Питер. — Остановил я его. — Помоги мне заголовок для статьи придумать. А потом сразу рванем ловить твоих мазуриков.

Пит засиял от счастья. Его попросили помочь в «умной» работе. Он опасливо присел на стул. Поерзал на нем, прислушиваясь к жалобному скрипу ножек, и вопросительно посмотрел на меня.

Я быстро растолковал, что к чему, и мы начали думать. Питер весь напрягся, набычился и даже покраснел от натуги. На низком лбу проступили бисеринки пота.

— А давай напишем… — смутившись, начал он.

Я исподлобья глянул на Пита. Он решился:

— «ОНИ НАЙДУТ РАЗУМ ПО БРАТЬЯМ».

Я даже поперхнулся сигаретным дымом.

— Чего они найдут?

— Разум по братьям! — победоносно оскалился Пит.

Наконец, до меня дошло.

— Ты хотел сказать, «братьев по разуму»? — расхохотался я.

Питер смутился. Опустил глаза и покраснел, да так, что даже кончики ушей стали ярко пунцовыми.

— Да ладно, не переживай, — похлопал я его по плечу, — подумаешь, оговорился. С кем не бывает. Пошли лучше мазуриков ловить. Полчаса свободных у меня еще есть.

Поразительно, как быстро может меняться настроение у человека. Только, что Питер казался самым несчастным человеком в мире и вот он уже счастливейший из смертных. Бегает вокруг меня, заглядывает в глаза, лопочет что-то, улыбается и все время норовит зацепить руками окружающие предметы. Он когда радуется или волнуется, вообще по сторонам не смотрит. Может такой погром учинить, что мало не покажется. Я даже начал думать, что в пословице про слона в посудной лавке, кто-то по незнанию перепутал слова. Правильнее было бы говорить: Пит в посудной лавке. Уж поверьте мне, это гораздо разрушительнее.

Выпроводив Питера на улицу, я вышел сам и закрыл дверь.

— Разум по братьям, — снова хохотнул я, поворачивая ключ в замочной скважине.

Мазурики оказались на редкость мелкими и хилыми. За полчаса мы наловили их всего несколько десятков. Все с жеваными крыльями и обвисшими хоботками. Но Питу и этого было достаточно. Бережно закрыв их в стеклянной банке, он радостный отправился домой. Проводив взглядом ликующего Питера и мельком взглянув на часы. Как ни крути, а материал нужно срочно дописывать и отправлять в редакцию. Не очень то хотелось снова смотреть на звероподобную физиономию шефа, на ходу придумывая оправдания.

Просыпаться не хотелось. Не хотелось и все тут. Утро самое неудачное время суток, особенно для таких сов, как я. Но звонок будильника продолжал противно жужжать. Почти как мазурики в брачный период. Холодный душ и кофе — вот замечательное средство для борьбы с утренним недомоганием. Ничего лучше человечество еще не придумало. Может в других галактиках братья по разуму и нашли более эффективное средство для выхода из посталкогольной комы, но мне оно неизвестно.

— Разум им по братьям! — весело выругался я, обтираясь полотенцем. Настроение на удивление оказалось приподнятым. Вчера я все-таки успел отписаться в номер. Скрипя зубами, шеф принял мою писанину и пригрозил в случае чего устроить мне кузькину мать. А я про себя пожелал ему катиться в дальние края и никогда не возвращаться. Вслух конечно не сказал. Зачем? Кто его знает, какая мать у фольклорного Кузьки.

Восемь утра. Значит, пора двигать на космодром. Скоро на Луну прилетит «Странник». Члены экспедиции отметятся перед местными властями и устроят брифинг журналистам, то есть мне. Я ведь здесь единственный представитель пишущей братии. Больше идиотов не нашлось. Правда, на корабле должен быть коллега, но наверняка какой-нибудь спесивый болван. Этакая смесь романтика, честолюбца и карьериста. Но у него другие обязанности. Вряд ли бортовой журналист вообще выйдет на поверхность Луны.

Сейчас ни один космический корабль, кроме почтовых транспортников, не выходит в космос без журналиста. Новая победа средств массовой информации в борьбе за свободу слова. Когда только началось освоение солнечной системы, власти предоставляли информацию очень дозировано и только после строгой цензуры. Однако представители второй древнейшей устроили такое давление на руководство своих стран, что на уровне ООН пришлось принимать очередную поправку в закон о свободе печати. С тех пор на любом корабле, будь то исследовательский лайнер, транспорт с колонистами или даже военный крейсер, всегда должен находиться представитель СМИ. Без него корабль просто-напросто никуда не отправится.

Сразу после принятия поправки все журналисты, не исключая и вашего покорного слугу, стали в срочном порядке подавать документы на аккредитацию для полетов. Наивно полагая, что заветная бумажка даст право летать к другим планетам и ощутить себя настоящим космическим рейнджером. Ха! Не тут-то было. Сотни тысяч представителей журналистской братии получили аккредитацию, а летало к другим планетам всего несколько десятков человек, считающихся элитой нашего цеха. Тем не менее, бэйдж с разрешением на участие в полетах всегда имел при себе любой мало-мальски уважающий себя журналист.

Так вот, на борту «Странника» обязательно должен быть кто-то из журналистской элиты. Наверняка некурящий, непьющий и с безупречным послужным списком. Ну и Бог с ним. У меня сейчас задача одна — задать несколько эксклюзивных вопросов капитану и отписать интервью в номер.

Так называемый «брифинг» начался не вполне обычно. Седовласый пожилой капитан отвел меня в сторонку и долго пристально разглядывал.

Не знаю, насколько понравился ему я. Думаю, что он не пришел в восторг от моего внешнего вида, а мне, напротив, капитан внушил искреннюю симпатию. Наконец, убедившись, что мы остались наедине, капитан спросил:

— Мсье, Дробный, — он слегка поморщился, выговорив мою фамилию с французским прононсом, — вы имеете право на полеты?

Признаюсь, вопрос меня немного удивил.

— Вы имеете в виду, есть ли у меня космическая аккредитация?

— Да, именно.

Я небрежно вытащил изрядно помятый бэйдж и протянул его капитану.

— Отлично, — пробормотал он, разглядывая нагловатую ухмылку на фотографии.

— А можно узнать, капитан, — меня уже распирало от любопытства, — в чем собственно дело?

Капитан протянул мне руку.

— Жан Детруа, — представился он. — Можно просто Жан.

Ладонь капитана оказалась сухой и жесткой, как и взгляд его серых глаз.

— Вы не согласитесь полететь с нами?

Я недоуменно уставился на Жана.

— У нас проблемы с аккредитованным журналистом. — Видя мое удивление, поспешил раскрыть карты капитан. — У него очень сложное инфекционное заболевание. Мы вынуждены оставить его в клинике на Луне. А поскольку лететь без представителя СМИ мы не имеем права, а вы здесь единственный профессионал… Да к тому же имеете аккредитацию…

Дальше можно было и не продолжать. Я уже и так все понял. Для экспедиции ждать, когда с Земли прилетит еще один журналист, смерти подобно. Все рассчитано по минутам.

— Понимаете, капитан… — я поправился, — Жан. Боюсь, что меня не поймут в редакции. У нас в конторе очень строгие правила.

Конечно, я блефовал. Вернее набивал себе цену. Любой редактор просто лопнет от счастья, если корреспондента именно его издания возьмут в полет по солнечной системе, не говоря уже о межзвездной экспедиции.

Капитан прекрасно это знал. Он исподлобья глянул на меня.

— А вы изрядный пройдоха, мсье Дробный, — улыбнулся он.

— Не без этого. — Я весело подмигнул. — Еще бы…

Шеф был в восторге. Он едва не приплясывал от радости.

— Вася, — вопил он с экрана монитора, — дай я тебя расцелую!

Меня эта перспектива не обрадовала. Однако душу грела мысль о предстоящем полете и моих информационных сообщениях, перепечатанных ведущими мировыми СМИ.