Папина музыка - Людмила Геннадьевна Иванова

— Валяй, — Василий откинулся на спинку, закинув ногу на ногу.

— Скажи, если ты видел, что происходит с Георгием, почему ему не помог, когда все только начиналось?

Он выпрямился, от расслабленной позы и следа не осталось, затем посмотрел куда-то вдаль, словно восстанавливая ненавистные, горькие картинки из прошлого и, заняв напряженную позу за столом медленно начал отвечать:

— Сложно все это…, сам-то еле выкарабкался, как-то не заметили мы как падать начали, а у Георгия все сложнее было, я думал, что все пройдет со временем, может возраст какой-то переходный…

— Понятно, — ответила Марина, — Но ты знаешь, он очень зол на тебя, очень. И я хочу сказать, что это лучше, чем безразличие, эта злость помогает ему двигаться дальше, ну, отделиться что ли от тебя, перейти на другой уровень, что ли. Перестань его опекать, признай его равным специалистом, не как младшего братишку, которого можно хлопнуть по плечу, а как музыканта…и помогай, когда попросит, хотя…, — она отвела взгляд и выдохнула, — просить он не умеет.

— Не умеет, — подтвердил Василий, — и не попросит.

А Марина бросила на Василия загадочный взгляд, пододвинулась к нему поближе и понизив голос начала говорить:

— Ну да ладно, теперь все ясно стало, можно дальше говорить, у меня есть к тебе одно предложение…, — Василий заметно придвинулся ближе с интересом слушая ее предложение.

А в это время Георгий готовился к своему юбилейному выступлению, записывая трибьюты с другими артистами, которые в большей мере нравились Марине.

А она параллельно начала готовиться с Василием, попросив ей помочь, записать песню, напетую отцом. Так начались тайные подготовки.

Они репетировали, пели записывали, меняли, в этой работе Василий показал, что он настоящий профессионал своего дела. А Марина с замиранием сердца ждала этой авантюры, которую сама затеяла.

ХХХХ

— Ты предательница! Ты знаешь об этом? — бросил Георгий с порога, не поздоровавшись.

— Ты прав, как всегда, — невозмутимо ответила Марина, не отрываясь от своих записей.

— Ты же была с Васькой!!!! — с болью в голосе выплюнул он ненавистное имя.

— Да, — Марина продолжала писать, не смотря на то, что еще была слаба после болезни. Она не обращала на него никакого внимания, даже на то, что еще чуть-чуть и он лопнет от злости.

Георгий в ярости швырнул что-то на пол и встав напротив Марины с большой ненавистью уставился на нее, а Марина в это время, слушая фортепианную версию Шопена, строчила свои наблюдения и открытия. После недолгого молчания, Георгий, видя невозмутимое лицо Марины, в котором не промелькнуло ни тени стыда или страха, начал как-то остывать, чувствуя себя как-то по-дурацки. Тут Марина что-то дописав, резко развернулась к нему. Её лицо светилось в буквальном смысле этого слова.

— Вставай сюда! — командовала она, заинтриговывая Георгия.

Он только сейчас заметил какие-то разбросанные листочки на полу, с различными надписями.

— Вот, вставай сюда, — дергала она его, — Ну? Что чувствуешь?

— Ничего…, — Георгий пожал плечами.

— Еще постой…, — настаивала она.

— Пользуешься его услугами, — горько прошептал он, не глядя на нее.

— Просто попросила помощи, — ответила Марина безо всякого пафоса, поворачивая его на листочке.

— А у меня нельзя было попросить? — он нагнулся, чтобы рассмотреть ее лицо.

Она мягко улыбнулась и отрицательно покачала головой:

— Нет.

— А что у него есть такое, чего нет у меня?

— Ревности, конкуренции и мании величия.

Георгий махнул на эти бумажки на полу и устало плюхнулся в кресло:

— Я не ревную. Мне вообще на тебя наплевать.

— Я не про себя говорила…

— А мне все равно, — он безразлично махнул рукой.

Она подошла к нему очень близко, затем внезапно села подле него на пол и по-детски поджав ноги, обняла свои колени и произнесла:

— А мне нет.

— Чего нет?

— Да не все равно, — она уже не могла сдерживаться и рассмеялась, затем повернулась к нему и положила голову на его колени, а руками обняла его ноги. Георгий непроизвольно запустил руки в ее волосы и начал гладить, немного массируя, и Марина над ухом услышала шепот:

— Откуда ты такая?

Она резко выпрямилась:

— Какая?

Он опять уложил ее голову на колени и еле слышно прошептал:

— Не земная.

А Марина замерла, боясь, что вдруг это все продолжится и желая немного ослабить желанный пыл в глазах, в душе, в теле, всюду, она просто вытекла из его рук, сползла с коленей и отползла подальше от него, в другой угол.

Теперь смеялся Георгий:

— Чокнутая. Я люблю чокнутую.

— А ты про это песню напиши, — пробурчала Марина, поправляя волосы в прическе.

ХХХХ

На сцене ее не будет. Это было решено сразу. А эту песню будет исполнять Василий. Не смотря на его уговоры, она не сдавалась. Василий атаковал каждый день.

— Но ты же любила музыку!? Ты красива, артистична, талантлива…, представляешь, бомба будет!

— Мне бомба не нужна, не хочу вечной войны, хочу мира и спокойствия…

— Это же скучновато, обычно…, — заметил Василий, с сожалением глядя на нее — тебе понравится выступать, вот увидишь! Откроется другой мир! — убеждал он её.

Марина лишь отрицательно покачала головой.

— Да. Но…, понимаешь, — она подыскивала нужные слова, — театр не может состоять только из актеров, ему нужны зрители. Почему ты решил, что быть благодарным зрителем менее почетно, чем талантливый актер на сцене?

Василий не знал, что ответить, усмехнувшись, он просто пожал плечами.

— Ты смог бы писать научные работы по медицине, изучать микробов, различные химические вещества?

Василий отрицательно покачал головой, на лице появилось отвращение и бесконечная скука и тоска.

— Правильно! — продолжала Марина. — Ты просто очень любишь свое дело…, — она опять замолчала собираясь мыслями, пытаясь объяснить, — вот и люди, они благодарны тебе за то творчество, которое ты даешь, то, что делаешь первоклассно, то, что у тебя получается великолепно, понимаешь? Можно научиться многому, но стать великим и знаменитым… — это целый комплекс всего, это не только набор способностей, знаний, умений и навыков, это и гены и среда, это твое окружение, это ты сам… Люди ищут, стремятся к чему-то, сами не зная к чему, что-то сделать, чего-то достичь, но где эти критерии? Почему жить жизнью счастливой и благодарной женщины или мужчины, который просто любит свою семью и работу, на которую ходит и получает за это зарплату, менее ценно, нежели амбициозный человек, ведущий далеко не праведную жизнь и полагающий, что ему положена индульгенция?

Василий не знал, что ответить и Марина, не дождавшись его ответа, продолжила:

— Знаешь, я не