Договор с Дьяволом - Сергей Мащинов

Я моментально повернулся. Передо мной стоял малыш лет шести-семи. Он был чудесен! Какие-то светленькие шортики на лямочках, зелёные сандалики, цветастая рубашонка. Кудряшки спадали на плечи. Мне безумно захотелось его обнять, взять на руки, поднять над собой…

Малыш смешно нахмурил бровки и твёрдым голосом сказал:

— Ну что, баклан недалёкий, развели тебя на каплю алкоголя?

В этот момент я полностью потерял дар речи! Чтобы такой на вид хорошенький ребёнок и такое… Малыш, тем временем видя моё недоумение, продолжал:

— А чему ты, собственно, удивляешься? Я ведь твой ангел-хранитель, вот от тебя и насобачился, — сказал малыш, хмурясь. Только во всех этих словах не было и грамма укора или раздражения. В них не было и капли злости. В этих не радостных и суровых словах всё равно была безграничная любовь.

Девчоночки за моей спиной закатывались таким приятным смехом. Оцепенение постепенно проходило. Было очень приятно слышать этот заразительный смех.

— Мы, ангелы, перенимаем ваши привычки, вашу речь, — сказал, маленький ворчун, хмурясь. — Ведь мы почти всегда рядом. Мы становимся на вас очень похожими.

— Мы зовём его Антошкой, — сказала старшая, смеясь у меня за спиной.

— Не смотри что он самый маленький из нас, он очень сильный ангел, — включилась в разговор средняя.

— Так как же он тебя развёл на такой договор? — спросил уже Антошка. — Ты ведь неглупый человек. Сатана тебя, как ребёнка, обставил с этой каплей алкоголя. Теперь тебе очень трудно придётся. — Говоря это, мой Антошка смешно хмурился.

— Сам не пойму, — оправдывался я, стесняясь и как-то неуклюже путаясь в словах. — Да и как бы не каждый день с самим Сатаной встречаюсь. Растерялся, запутался, ну и вот так вышло… Так что мне теперь делать то? Отпустят меня? — поникая, спросил я с грустью.

— Раз ты здесь, это уже очень хорошо! — улыбаясь, говорила старшая. — Будешь жить дальше, а мы за тобой ещё сильней станем приглядывать. Ты, главное, нас всегда зови, не забывай.

— Вот-вот! — пробурчал Антошка.

— Да я вроде всегда зову…

— Ага, начал звать, когда печень уже в рёбра упёрлась! — всё не унимался мой заботливый Антошка. — Ты пойми, дьявол ведь знает все твои слабости. Он знает, чем тебя легче всего взять. За каждой душой он ведёт своё постоянное наблюдение, чтобы её заполучить. У него каждая жизнь и душа на учёте. Ведь не зря это называется человеческим пороком, пагубной привычкой, да по-разному. Он знает, что с выпившим, больным, раздражённым и, значит, слабым человеком может делать всё что захочет, — продолжал Антошка. — Он и договор с тобой такой заключил, чтобы полегче твою душу заполучить. Человеческие слабости, страхи, незнание ему всегда на руку! Не нужно поддаваться искушению… Мы, конечно, тебя не оставим и будем с тобой, только всё ведь от тебя зависит.

А ведь я действительно всё больше в нём узнавал себя. Да, я так же бываю силён в высказываниях (пагубное воспитание улицы). Такой же вечно чем-то недовольный ворчун. Любитель почитать лекции в воспитательных целях. Мне многие знакомые говорили об этих чертах моего характера. И вот воочию смотрел и слушал себя в миниатюре, если можно так сказать.

Только даже когда он по всем поводам меня отчитывал, чувствовалось его безграничная преданность и любовь. Мне было стыдно и горько за себя. Ведь это действительно я сам себя довёл до всего произошедшего теперь.

Девчушки, видимо, читая мои мысли, решили за меня вступиться.

— Да ладно тебе, Антоша, хватит уже, — проговорила старшая, всё так же улыбаясь.

— Ему и так досталось много за эти дни, — подключилась средняя.

— Хер ли ты его столько отчитываешь? — рассмеялась старшая.

Тут я опять опешил от услышанного. Недоумение, видимо, застыло на моём лице. Вопрос не задержался в моём мозге.

— Девоньки ну а вы-то как с выражениями, ведь нельзя? — спросил я в недоумении.

— Ну, вот от тебя нахватались, что теперь сделаешь… — весело хихикали они.

Хочу заметить, всё, что они говорили, всегда говорилось с улыбкой. Я чувствовал, как от них всех идёт бесконечное добро. Они задорно смеялись, радовались, заводили меня своей радостью и любовью. Так душевно и откровенно уже очень давно не приходилось ни с кем разговаривать. Мне было очень хорошо там с ними, с моими ангелами, о существовании которых я всегда как-то интуитивно догадывался и которых вот мне теперь мне было суждено увидеть. И не только увидеть, но и так близко познакомиться.

Глава 22. Вопросы, ответы

У меня так и оставалась куча вопросов. Хотелось хоть как-то разъяснить, что меня беспокоило в данный момент. И я начал спрашивать.

— Родные мои, скажите, а что со мной в больнице происходило, вы не знаете? Было ли это реальностью, или мне всё это причудилось? — спросил я.

— Да, всё мы знаем, спрашивай, что интересно, — сказала средняя.

— Вот в больнице у меня была там женщина, старуха, шаги, голоса разные, ещё женщина и мужчина… Это было всё или мне мерещилось?

— Конечно, это всё было наяву. Ты всё это видел и слышал, — сказала старшенькая. — В образе старухи ты видел, как смерть приходила посмотреть на тебя. В фойе там сидела свита Сатаны, они тогда решали, как тебя удобней обработать. А в образе красивой дамы к тебе приходил сам дьявол. У него бесчисленное количество образов, какие он принимает. В большинстве случаев он принимает тот образ, какой легче донести до данного человека. Очень хорошо, что ты тогда не посмотрел ему в глаза, неизвестно чем бы это всё могло закончиться… — Старшенькая перевела дух всё улыбаясь.

— Он очень лихо запихнул тебя в ад. У тебя просто не оставалось выбора.

— Если бы ты не пошёл в ад сам, они бы тебя там, в больнице, достали. — включилась в разговор средняя.

— Сатана очень хитрый, и он всегда знает, что делает. Он всегда знает, как данного человека зацепить и утащить в своё царство, — сказала старшая. — Вот и с каплей алкоголя он тебя лихо провёл. Теперь тебе половину съестного нельзя. Постоянно придётся смотреть, и следить, — говоря это, она мило улыбалась.

— Да уже знаю, мне там, внизу, вроде показали.

— Мы тебе здесь всё ещё покажем, там эти «доброжелатели», специально могли тебя обдурить. Поболтаем и будем показывать, — сказала самая младшая.

Почему-то она говорила, наверное, меньше всех. Замечу, у них всех был, как часто говорят, ангельский голос. Хотя порой мне казалось, мы не говорим словами, а как бы просто передаём мысли… Будто их чудесный смех я слышу в своём сознании, а не ушами. Ну, как бы там ни было, всё очень хорошо было понятно, и разглядеть можно было всё в полных красках и мелочах.