Невеста с подвохом - Анастасия Миллюр

— У вас что, совершенно нет головы на плечах?! А если бы кто-нибудь узнал в вас невесту отбора? Почему вы здесь прогуливаетесь одна? Учтите, Анна, каждым своим шагом вы можете навредить себе или, что хуже, Его Высочеству!

От его голоса у меня по спине бежали мурашки. Казалось, этот мужчина сейчас обернется и убьет меня. Стало ужасно страшно.

Пожалуй, надо было остаться в покоях Ксавьена. Ну пусть бы раскрыли нашу конспирацию, зато в отборе бы участвовать не пришлось, а еще не пришлось бы практически бежать за этим страшным мужчиной, который вел меня черт знает куда. Очень надеюсь, что мы держим путь не в какой-нибудь темный чуланчик, где меня можно было грохнуть потише, чтобы проблем больше не создавала.

Боженька, спаси меня, я честно-честно больше не буду глупости совершать! Можно только я до своей комнаты доберусь, и все?

Наверное, в последнее время я была поистине святым человеком, потому что мы вдруг оказались на знакомом мне этаже, а еще через некоторое время дошли до моей опочивальни.

Я с облегчением взялась за ручку двери, но внезапно внутренний голос напомнил о вежливости, и обернулась.

— Простите, а вы кто?

— Адриан деа Гастиман, — сухо проговорил он.

— Очень приятно, — пролепетала я и юркнула в комнату.

Глава 10

По залу проносилось чудесное пение невероятно очаровательной демонессы. На сцене развивалось интереснейшее действо, которое, однако, как ни старалось, не могло полностью захватить мое внимание.

Спустя пару часов после утренних экзаменов, которые прошли для меня как в тумане, нас собрали в зале и объявили результаты. К моему величайшему удивлению, я написала их не совсем плохо, я бы даже сказала вполне неплохо. Мой результат входил в десятку лучших.

Однако нашлись и те, кто завалил этот предмет, и девушки были с вежливой улыбкой отправлены домой.

Поразительно, но сами демонессы повели себя очень достойно. Они кивком головы приняли свое поражение, и, держа лицо, удалились. Наверняка дома их встретят не с почестями, учитывая, что они упустили шанс стать королевой, но, тем не менее, они и виду не показали, что расстроены или уязвлены.

Затем нам объявили, что вечером будет опера в королевском театре, и у нас есть некоторое время, чтобы подготовиться к этому мероприятию.

Едва я в сопровождении Альди вернулась в комнату, на меня тут же набросилась толпа озверевших служанок, которые с непонятной для меня жаждой работы принялись меня купать, сушить, причесывать, одевать и красить. После всех их манипуляций выглядела я вполне достойно.

Я надела необычное платье с цветочными мотивами, в прическу мне также вплели различные цветочные украшения. Лицо и губы, согласно последней моде этого мира, мне выбелили, нанесли коричневый румянец на скулы, а также ярко накрасили глаза.

Несмотря на необычность для меня такого макияжа, внешним видом я была вполне довольна. Затем мне вручили веер, и Альди, осмотрев меня с довольной улыбкой, повела мою скромную персону в королевский театр.

К несчастью, на протяжении всего дня мысль о Ксавьене не давала мне покоя. Даже не так. В груди рождалась непонятная злость, едва я вспоминала о кронпринце. Выявить причину этого я не могла. Наверное, мне просто было неприятно, что он так некрасиво оставил меня.

Мерзкий внутренний голос шептал, что за этой злостью явно скрывалось что-то большее, но я отмахивалась от него, чтобы он жить нормально не мешал.

Однако сейчас, опять же совершенно неизвестно по какой причине, я почти не уделяла внимания тому, что происходило на сцене, а то и дело смотрела на принца!

Он сидел в королевской ложе, уперевшись локтем о подлокотник и устроив голову на согнутых пальцах. На лице его царило выражение скуки, Ксавьен едва ли не зевал, глядя на сцену. То и дело он убирал прядку волос, падающую ему на лицо. Надо заметить, что образ эдакого скучающего повесы ему невероятно шел. Даже не так. Он был буквально создан для этой роли.

К моему несчастью, королевская ложа находилась как раз напротив меня, и мне было очень удобно постоянно туда смотреть. А вот этот паршивец, носящий звание моего жениха, даже взгляда не подумал на меня бросить!

Наконец, собравшись с силами, я решила прекратить свое наблюдение за ним, и, прикрыв лицо веером, стала тихонечко следить за происходящим на этой опере.

Справа от меня недалеко друг от друга сидели Земфина деа Ровани и Мивиам деа Майто. Раньше мне казалось, что они в довольно близких отношениях, но сейчас между ними будто черная кошка пробежала. На лице первой цвела довольная улыбка, она будто бы дирижировала аккуратным пальчиком играющей музыке. Изредка она бросала взгляд в сторону королевской ложи, улыбалась шире и снова возвращала внимание сцене. Я могла только догадываться о причинах этих улыбок, и догадки эти были одна хуже другой.

Леди Майто же была необычно хмура. Точнее, она была неспокойна. Обычное безмятежно-ангельское выражение ее лица сменилось на что-то эдакое, неуловимое. Ее губы были слегка поджаты, и, хотя она не отрывала взгляда от спектакля, было видно, что удается ей это с трудом.

Интересно, куда же желает смотреть ее душенька?

На расстоянии в несколько сидений от меня сидели две подружки-сплетницы — как я успела заметить, — леди Адиез и леди Индис. Их веера трепетали у лиц, и демоницы, близко склонившись друг к другу, что-то беспрерывно шептали. Иногда были слышны вылетающие из их уст тихие смешки.

Триана деа Биенто — девушка, чью комнату увешивали портреты Ксавьена, сидела слева. Она даже не пыталась делать вид, что смотрела на сцену. О нет. Удивительно, что ее взгляд еще не прожег дырку в теле Ксавьена! Когда я наблюдала за ней, моя злость усиливалась, а потому я снова заскользила взглядом по залу, чтобы успокоиться.

Боана деа Тривори — девушка, на которую королева обратила внимание за ужином, — сидела рядом со своей подругой Лиирой аль Мовено. По идее та была единственным человеком на этом отборе, конечно если не брать в расчет меня.

Изначально, в их великой гоп-компании было три девушки. Однако одну отправили домой после экзамена.

Буквально в обед наблюдала из окна душераздирающую сцену их прощания. Они стояли во внутреннем дворике, взявшись за руки, и ревели навзрыд. Казалось, будто ту демоницу не домой отправляли, а на эшафот. Хотя... Кто знает, какие там у них обычаи в семьях. Может что-то вроде: «У тебя два пути: принц или смерть»?

Между прочим, стоит заметить,