Цена двуличности. Часть 2 - Алаис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдавший за ними Сат издал шелестящий вздох.
— Если что — вали все на меня.
* * *
Условившись с Сатом встретиться в зале через час, я поднялась наверх и полетела по коридору к своей комнате. Праздник этажом ниже продолжал бушевать, и это ощущалось даже через пол. Поэтому я невольно зашипела от облегчения, едва перелетела через порог и закрыла за собой дверь. Мягкое золотистое сияние, пробиваясь между половиц, приглушало звуки извне и окутывало меня ощущением спокойствия и умиротворения. И это — несмотря на то, что от источника шума меня отделало ненамного большее расстояние, чем в коридоре.
— Переоденься, собери вещи, а оставшееся после сборов время посвяти медитации, — приказал Альд.
— Ну вот, а я уже собиралась полетать под ливнем и поскакать по ловушкам, а то вдруг еще не все собрала, — я не удержалась от ответного сарказма. Приказ подселенца был настолько очевидным, что даже мне ничего бы другого в голову просто не пришло.
— Как показывает практика, — мой внутренний собеседник решил не оставаться в долгу и тоже решил поязвить, — лучше лишний раз тебе напомнить. А если серьезно, я подразумевал, чтобы ты внимательно собрала все свои вещи. Не оставляя никакой мелочи.
— Мы сюда не вернемся?
Я ощутила укол грусти. Проведя в этом доме всего лишь чуть больше недели, мне все равно не хотелось покидать свою уютную комнату.
— Если и вернемся, то нескоро, — сухо ответил Альд. — А личная вещь — это ниточка, по которой можно тебя найти.
К счастью, пожитков у меня все еще было немного, и они все еще находились в дорожной сумке, а отчаянный рывок из ловушки облегчил избавление от платья — не пришлось самой разрезать швы. Переодеваясь, я задала вопрос, который маячил на задворках моего сознания все это время, но окончательно обрел внятную форму только теперь.
— В таком случае, почему Ашиан до сих пор меня не нашел? Я вот как-то совсем не уверена, что Килир не припрятал пару-тройку осколков моих костей где-нибудь в укромном месте.
— Я размышлял об этом и пришел к выводу — либо Ашиан был нечастым гостем в особняке Килира и не увидел ничего подозрительного, либо покойный жрец действительно хранил твои личные вещи в одном месте, и ты все их забрала.
— Но амулет…
От мысли об оставшемся в особняке подарке Милеха, который на поверку оказался мощным артефактом для упокаивания личей, я невольно вздрогнула. Уж слишком неприятные воспоминания с ним были связаны.
— А Последняя Милость не настолько часто бывала в твоих руках, чтобы на ней остался твой отпечаток. Возможно, Ашиану удалось бы распознать остаточный след моей или твоей души, который мог остаться на артефакте, но…
Я уловила эмоциональный отголосок мстительного удовольствия, испытываемого подселенцем при этих словах. Если Альд сам использовал Последнюю Милость, чтобы упокоить Килира, то…
—…если и остался, то был стерт душой самого Килира.
…я его удовольствие разделяла целиком и полностью. Хоть и не особенно была этому рада.
Переодевшись, я с сомнением посмотрела на мокрое потрепанное платье, оставшееся на полу там, где я его cбросила. Останки совести и зачатки аккуратности требовали от меня поднять одежду и определить для нее более подходящее место, раз уж приведение ее в порядок не входило в мои планы. С тихим шипящим вздохом я наклонилась и, взяв за край эту огромную мокрую тряпку, повесила ее на на спинку стула. Кровать мне еще понадобится сухой.
— Странно, что никто не спросил, где меня носило и почему я вернулась такой потрепанной.
— У них была более важная тема для обсуждения, — сухо ответил Альд.
— Да и в целом плевать им на меня, я так понимаю.
— А с чего вдруг должно быть иначе?
Действительно, с чего вдруг… Они же знают меня всего-ничего. И хотя умом я понимала, что они мне — чужие, как и я — для них, это все равно было немного обидно. К этой внезапной обиде прибавилось ощущение холода в ногах: увлекшись мысленным разговором, я даже в воздух не поднялась после переодевания — все еще стояла на голом полу босиком. Впрочем, исправить это было легко. Раз уж предстояло медитировать — лучше делать это с комфортом на кровати.
— Это нормально. Они и так относятся к тебе лучше, чем могли бы. Учитывая то, что на данный момент для тебя выгоды от принятия в род Суар куда больше, чем для них. Но похоже, что тебе понемногу начинают доверять. По крайней мере, иной причины, почему тебя привлекли к попытке удержать Сата, я не вижу. Это было довольно неожиданно, как по мне.
— Я тоже этого… не ожидала, мягко говоря. Может, подумали, что раз я умудрилась поладить с Мэбом, то найду подход и к его дяде.
— Может быть… — протянул подселенец, и в его голосе мне послышалось сомнение. — Или же тебя попытаются выставить виноватой перед главой рода, когда тот узнает об этой самодеятельности.
— Зачем? Он что, не знает Сата и не догадается, чья это затея?
— Догадается, думаю. Но показательно будет то, что ты его поддержала, а не попыталась остановить. Это может иметь далеко идущие последствия… Мол мало одного… сорвиголовы, как выразилась твоя тетушка, так еще и ты туда же. А ведь такой воспитанной, скромной и уравновешенной казалась поначалу…
— Опять начинаешь размышлять?
— Я и не прекращаю этого делать вообще-то.
— Обычно ты это делаешь молча.
— Зато теперь ты представляешь мои ощущения во время своих мысленных метаний.
— Я и так это прекрасно представляю, — пробурчала я. — А ты все грозишься научить меня закрывать свои мысли, но как-то дальше угроз дело не идет.
— Попозже.
— Ага, как всегда. Интересно, когда это попозже наконец-то наступит?
— Тебе сейчас куда важнее восстановиться после сульфетума. Один из его побочных эффектов — недолгое ослабление после пикового состояния. Учитывая то, что буквально через несколько часов ты можешь оказаться на передовой…
— Ага, значит, я не зря ожидала похмелья.
— Если сравнивать ощущения… То да, похоже.
— Но я ничего такого и не чувствую.
— Зато я чувствую.
— С чего это вдруг?
— Потому что с момента наступления нашего условного равноправия я разделяю все твои ощущения. И не всегда они делятся поровну.
— И как оно?
— Сомнительное удовольствие, знаешь ли. И оно станет еще более сомнительным, если ты не потратишь оставшиеся полчаса на медитацию.
— Да поняла я, поняла, сейчас. Но можно сначала еще один вопрос?
Подселенец издал свой привычный, бесконечно терпеливый вздох.
— Какой?
Я подождала пару секунд, чтобы собраться с духом. Потому что, если мои подозрения вдруг окажется верны, ответ Альда имел все шансы мне не понравиться.
— За что ты все-таки извинялся?
— За то, что не увидел ловушку и не смог с первой попытки из нее вырваться, — ровно ответил подселенец, — что поставило под угрозу перспективу нашего совместного существования.
Ответ звучал настолько сложно, гладко и заученно, что я отчетливо поняла — Альд врет. Хоть он и тот еще любитель винить себя за всякое, но привычки извиняться за неподвластные обстоятельства у подселенца не было точно.
— Кажется, ты что-то говорил о доверии…
— Я тебе не лгу.
— А раз не врешь, значит, недоговариваешь. Я правильно понимаю?
Долгое молчание в ответ было красноречивее всяких слов. Но удивительнее всего было не то, что мне удалось подловить Альда на недосказанности, а что я совершенно спокойно восприняла это. Ни страха, ни обиды, ни даже банального возмущения. Если он что-то сделал — значит, это для чего-то было нужно. Не факт, что мне на пользу, правда… Но я и так попала в ситуацию, из которой без помощи подселенца не выберусь.
— Воспользовавшись твоей ослабленностью, я… хм… немного перераспределил наши роли в твоем теле.
Лежа на кровати и глядя в потолок, я щелкнула челюстью. Вот знала же, что ответ мне не понравится. Правда, если Альд изначально к этому стремился — почему его голос звучит как-то… виновато, что ли?
— То-то у меня какие-то странноватые ощущения после ловушки…
— На самом деле — ничего серьезного, — видимо, мое удивительное спокойствие воодушевило подселенца, и он поспешил объяснить произошедшее. — Тело все так же принадлежит тебе, и держать его под контролем бесконечно я не смогу.
— А что тогда изменилось?
— Я немного усилил тебя
