Юлий Цезарь. Жрец Юпитера - Майкл Грант

В том же 55 году до н. э. произошло ещё более сенсационное событие: Цезарь преодолел не просто реку, пусть широкую и быструю, а, по словам Цезаря, океан, омывающий всю известную римлянам землю. Цезарь уже плавал во внешних морях, когда правил Дальней Испанией. Идея экспедиции в Британию могла зародиться у него и тогда, и позже, когда он строил суда на Луаре, чтобы использовать их против венетов в Бретани. Венеты обладали монополией на торговлю с Британией, но Цезарь не смог получить у них никакой надёжной информации об этой земле. Он также не добился никакого успеха, засылая туда шпионов и посредников. Когда король галлов и один из союзников Цезаря, Коммий из Атребата (Аррас), по его настоянию пересёк пролив, он был задержан местными жителями. Римский разведчик, направленный Цезарем за достоверными сведениями, в течение пяти дней пытался высадиться на неприветливом британском берегу, но потерпел неудачу. Существовали самые разные мнения об этой неизвестной стране. Некоторые считали её просто плодом фантазии, другие же признавали её существование и уверяли, что богатства Британии неисчислимы. Сам Цезарь, подобно многим другим, надеялся, что оттуда можно будет неограниченно черпать золото, серебро и даже жемчуг. В 70-х годах до н. э. территории на юго-востоке Британии постепенно заселялись перебравшимися с континента белгами, племена которых в то время только начали объединяться в большие союзы. Цезарь обвинил белгов в том, что они помогали его врагам — восставшим галлам. Трудно сказать, насколько это соответствовало действительности, но убежище бежавшим галлам они предоставляли.

Фактор времени являлся доминирующим для предстоящей операции, так как римляне не должны были вернуться до наступления зимы. Цезарь сообщает нам, что его экспедиция не взяла на борт зерна, поскольку предполагалось снабжать армию за счёт британского зерна и рогатого скота и закончить операцию до наступления холодов. Однако после событий на Рейне Цезарь не смог выступить до конца августа по принятому тогда календарю, что соответствовало середине июля, если следовать реальным временам года. Не дожидаясь отставшей конницы, он на 80 кораблях с двумя легионами после полуночи вышел из порта Ития (Булонь или Виссан). Флот прибыл в Дувр около девяти утра, но на берегу их встретили отряды британцев, расположившиеся в такой позиции, которая позволяла им обстреливать весь берег копьями. У британцев была также сильная конница, а Цезарь взял с собой только 30 всадников. Кроме того, в отличие от галлов британцы всё ещё использовали военные колесницы. Тогда римляне поплыли дальше вдоль берега и с большим трудом высадились около полудня неподалёку от Вальмера или Дила. Устрашённые видом римских легионеров, окрестные британские племена подчинились римлянам, но затем возобновили сопротивление, заметив, что военные корабли римлян и стоявшие на якоре транспорты сильно повреждены бурей. Этой опасности Цезарь не предусмотрел. Однако римляне успешно справились с засадой, выставленной против их фуражиров, и Цезарь удвоил число заложников-британцев, а затем, через 18 дней после высадки, без потерь вернулся в Галлию.

В результате операции Цезарь взял небольшое количество заложников и произвёл беглую разведку сил противника, других практических результатов он не достиг. Тем не менее это была первая высадка римской армии на легендарных землях, отделённых от континента. Как говорили, Помпей не раз повторял, что пролив — это вовсе не океан, а просто полоска грязной воды. Но фантастический характер экспедиции поразил воображение большинства римлян. Именно в этот момент Катон напомнил своим коллегам-сенаторам о жестокости Цезаря по отношению к германцам. Но его выступление оказалось совершенно несвоевременным, и сенат решил отметить победы Цезаря благодарственными богослужениями, которые длились целых 20 дней, что не имело прецедента.

Цезарь и его военачальники провели уже целый год за пределами провинции. В «Комментариях» Цезарь очень мало места уделяет своим высшим командирам, на чей профессионализм он постоянно опирался, хотя никогда не забывает отдать дань храбрости солдат и младших командиров. Главной опорой Цезаря был Лабиен, на которого каждую зиму, в то время как сам отправлялся в Цизальпинскую провинцию, он оставлял армию. Лабиен, как и Помпей, у которого он начинал свою службу, был родом из Пицена. Впервые Лабиен встретился с Цезарем в 78 году до н. э. во время его краткосрочного пребывания на Сицилии, затем он служил у Цезаря в 63 году до н. э. Этот человек внушал скорее страх, чем преданность. Более поздние события показали, что, хотя Цезарь обогатил Лабиена, показная субординация, возможно, скрывала подавляемую ревность или ненависть. Но он был талантливым военачальником. Несмотря на отдельные просчёты, его разведывательная служба работала превосходно. Кроме того, Лабиен прекрасно адаптировался к изменению планов и ситуаций. И самое главное, он лучше всех своих современников умел использовать конницу, которой до того времени римляне пренебрегали, но стали набирать в свою армию галльские и германские конные отряды.

Руководителем штаба Цезаря был Мамурра Формэ, вероятно, тот самый, который ранее сражался в войсках Помпея на Востоке; затем он служил у Цезаря в Испании. Подобно Лабиену, он был первоклассным военачальником и умел делать на войне большие деньги. Цицерон пишет, что городской дом Мамурры поражал своей роскошью. И он, и его патрон Цезарь вызывали острое отвращение у блестящего молодого поэта Катулла, который писал, что они «два сапога пара» и вечные конкуренты на «женском рынке». В другой поэме, вероятно написанной осенью 55 года до н. э., он называет Цезаря «римским гомиком», а Мамурру грубо обвиняет в том, что тот сделал на своём патроне миллионы. Ещё резче была следующая эпиграмма Катулла:

Откуда б ни взялось твоё богатство, Цезарь,Ты всё равно — ничто.

Вполне естественно, что Цезарь рассердился, но отец Катулла был ему другом и, кроме того, фактическим хозяином Вероны — города, которому предстояло сыграть важную роль в планах Цезаря относительно Цизальпинской Галлии. Так или иначе, Катулла вынудили принести извинения, и Цезарь пригласил его в тот же день на обед. Другой юный поэт, Кальв, преуспевший в нападках не только на триумвиров, но и на известного своим развратным поведением Ватиния, по ходатайству друзей был вызван к Цезарю для объяснений. Великий человек сам сделал первый шаг для примирения. Если поэты дружно упражнялись по поводу гомосексуальных похождений Цезаря, то его собственные солдаты делали упор на другом аспекте его сексуальной жизни в Галлии, распевая:

Прячьте жён!Ведём мы в город лысого развратника!Деньги, занятые в Риме,Проблудил он в Галлии![17]

Даже через 100 лет в Галлии встречались люди, считавшие себя потомками Цезаря, как, скажем, один человек из Дижона, утверждавший, что его прапрабабка была любовницей Цезаря, а в нём самом течёт кровь Юлиев.

Критики игнорировали тот факт, что подчинённые Цезаря, такие, как Мамурра, эффективно выполняли огромные объёмы работы. Это, без сомнения, относилось и к штабу Цезаря, которым руководил Помпей Трог, галл из Воконтия (Вэзон) и большой специалист во всём, что касалось кельтов. Около 54 года до н. э. его сменил Авл Гирций, учёный, не имевший военного знания, на которого позже набросился с нападками Цицерон, называя его женоподобным бездельником. Тем не менее именно Гирцию Цезарь поручил написать последнюю, восьмую часть «Комментариев». Гирций был известным гурманом, его повар славился своими изысканными соусами, и попасть к нему на обед считалось большой удачей. Поэтому маловероятно, что жизнь в штаб-квартире могла прийтись ему по вкусу, ведь сам Цезарь пил очень умеренно и был совершенно равнодушен к еде.

Однажды на званом обеде в Милане, где присутствовал Цезарь, подали спаржу, которая вместо оливкового масла была полита укусом. Цезарь совершенно спокойно съел предложенное блюдо, упрекнув своих подчинённых, которые не могли заставить себя проглотить ни кусочка. На обедах у самого Цезаря столы накрывали в двух отдельных комнатах, позволяя тем самым ему избавиться от общества нежелательных гостей.

Гирций и его сотрудники, так же как и их властелин, с неослабевающим вниманием следили за всем, что делалось в Риме, поскольку целью галльских завоеваний было не только и не столько покорение Галлии, сколько удовлетворение амбиций Цезаря в столице. В Рим постоянно летели письма: Цезарь назначал выборы, вербовал сторонников, льстил или угрожал врагам, нейтралам и колеблющимся. Связь не прерывалась даже тогда, когда Цезарь был в Британии и на доставку писем уходило от трёх до четырёх недель; а зимой, когда Цезарь возвращался в Цизальпинскую Галлию и расстояния сокращались, информационный поток резко возрастал. Даже во время переходов, сидя верхом на лошади, Цезарь продолжал диктовать письма своим постоянно занятым секретарям, которых у него было, как минимум, двое. Неудивительно, что молодой римский юрист, поступивший служить к Цезарю, жаловался Цицерону, рекомендовавшему его на эту должность, на то, насколько трудно добиться приёма у самого Цезаря.