Конан и слуги чародея - Поль Уинлоу

- Потом, все потом! - отмахнулся тот. - Идемте, надо отыскать хоть каких-то коней, иначе нам не унести отсюда ноги!.. Давайте, разбирайте тюки, я вас сейчас догоню...

Магический огонь в дверях тем временем угас; взорам открывалась пустая, залитая солнцем площадь. На ней не было ни одной живой души.

Возглавляемая Тершей процессия в открытую двинулась через открытое пространство; киммериец же чуть задержался. Он в последний раз взглянул в лицо девушки; даже сейчас, отмеченное Смертью, оно не потеряло своего очарования.

- Ради меня ты пролила свою кровь, - негромко произнес Конан, обращаясь к убитой. - И клянусь тебе Кромом, богом моих отцов, что твой убийца перед смертью узнает ее вкус. Я заставлю его!

С этими словами он вытащил кусок тряпицы из своего заплечного мешка и, сломав запекшуюся корку, смочил платок кровью девушки. Потом аккуратно сложил его, спрятал в кожаный мешочек, а его - в потайной карман заплечного мешка.

Спутники уже ждали его.

Глава 6.

Лошадей они нашли без труда. В покинутой всеми конюшне спокойно стояли десять сильных, холеных коней. Ворота были распахнуты, конюшню никто не охранял.

- Это лошади городских стражников, - сообщил Терша, вновь обосновавшийся за пазухой Скарфена. - Ума не приложу, почему тут все настежь...

Конан тотчас же заподозрил ловушку, и потому в раскрытые ворота он входил точно в пасть огнедышащего дракона. Однако все обошлось благополучно, животных удалось беспрепятственно оседлать (упряжь нашлась тут же) и вывести наружу. Не прошло и нескольких минут, как отряд уже мчался верхами к городским воротам. Им по-прежнему никто не препятствовал.

Кое-где заметны были следы вчерашнего яростного боя. Остатки разметанных баррикад; сломанные копья, воткнутые тут и там в землю стрелы; бурые пятна, подозрительно похожие на высохшую кровь... Однако трупы - если они и были, с улиц уже исчезли.

Ворота Цхесты были наглухо закрыты.

- Ты знаешь, как они открываются? - крикнул Терше Скарфен.

- Да там самый обыкновенный засов!

Конан живо представил себе, как высыпавшая из окрестных домов многочисленная стража берет на прицел их, возящихся с толстенным бревном запора; уж он-то на месте здешнего командира не стал бы мешкать, нипочем бы не упустил столь выгодного момента! Все как на ладони; перестрелять их проще простого...

Однако никто из горожан так и не дерзнул бросить вызов страшным неуязвимым воинам. Лучники так и не появились, засов был отодвинут без помех, и под копыта коней легла пыльная дорога.

Конан навсегда покинул Цхесту.

Путь через вендийское пограничье оказался нелегким, однако не чрезмерно. Терша показал себя отличным проводником; он знал все до единого колодцы, удобные места стоянок, опасные участки, где могли появиться разбойники и где следовало держаться настороже. Без всяких приключений, счастливо избегнув встреч и с кшатриями, и с бандитами, и с горцами, путники мало-помалу приближались к великим Химелийским Горам. Терша безошибочно выводил их к богатым дичью местам, так что им даже не требовалось рисковать, заходя в селения, где легко можно было нарваться на кшатриев - или, что куда хуже, на шпионов или прислужников Кивайдина.

Терша провел отряд Конана в обход, далеко уклонившись к югу. И, уже почти достигнув горных хребтов, они повернули к северу. Здесь пришлось пробиваться сквозь влажные тропические леса, где они непременно бы заблудились, если бы не Терша. После трех недель пути божок резко свернул на восток.

Они шли по широкой долине. По ее склонам темнели вечнозеленые горные леса; беря исток на высоких ледниках, журчала небольшая и быстрая речушка. Места казались дикими; путники, как ни старались, нигде так и не смогли заметить следов человека.

- Хотел бы я знать, какой смысл строить храм в таком месте, где до него не доберется ни один паломник, даже если ему и приспичит помолиться! заметил как-то раз на привале Конан. - Тут глушь, какой свет не видывал. Сюда и из Вендии-то не меньше месяца пути, не говоря уж о Туране или Кхитае! Нет, ничего не понимаю!

- Так ведь храм этот и строился как тайный, - откликнулся Терша. Он так и не расстался с сусличьим обличьем, объясняя это данным обетом. "Только обретя прощение Великого Ханумана, смогу я изменить свой вид", - совершенно серьезно объяснял он Конану и его спутникам. - Эта долина прямиком ведет к храму. Само строение стоит на левом склоне, примерно на середине. Правда, сейчас там вроде бы остались одни развалины...

- И вдобавок еще слуги Черной Ипостаси, - мрачно добавил Фьюри.

- Да, и еще они, - уныло кивнул божок. - Вы, четверо, не сможете войти туда, не сможете даже приблизиться... внутрь пойдем мы с Конаном.

- А если эта самая Черная Ипостась учует тебя издалека так же, как и их? - тотчас же спросил Конан. - Я не хочу рисковать. Если меня для них как бы не существует и, охотясь за мной, им придется полагаться только на обычные глаза и уши - лучше уж я отправлюсь один. По крайней мере, никто не будет путаться под ногами.

- Погоди так говорить! - не на шутку обиделся Терша. - Может, мне еще придется выручать тебя, о благочестивый воин!

- Там видно будет, - коротко отмолвил Конан, обрывая разговор.

Говорить и впрямь было не о чем. Терша отлично знал дорогу к тайному храму, однако сам ни разу не бывал в нем, не говоря уж о четверке незадачливых слуг Кивайдина. Так что вся работа вновь падала на одни лишь его, Конана, плечи... Уж какие там такие несметные сокровища - это еще вопрос (в последнее время киммерийцу фатально не везло с древними кладами; уже несколько раз он терял драгоценную добычу в самый последний момент из-за какой-нибудь нелепой случайности, как, например, получилось с золотом гномов...).

На третий день пути по долине ее склоны начали постепенно сходиться. Речка превратилась в быстрый ручей; и справа и слева в зеленых облаках листвы прорезались острые серые пики скал.

- Дальше мы не пойдем, - угрюмо осадил коня Скольд. - Я уже сейчас ощущаю смрадное дыхание этих нелюдей! Нам пора останавливаться.

Четверо спутников Конана избегали смотреть ему в глаза при расставании. Им было стыдно, они краснели и отводили взоры, не находя слов для прощания. Все инструкции были уже даны и затверждены несчетное число раз - Конан должен был вынести из развалин либо вторую изумрудную статуэтку Размышляющего Ханумана, либо Главный Глаз Ханумана с большой статуи Размышляющего Бога. Все остальное - по усмотрению самого киммерийца. Все богатства, которые он сможет унести - его. Надо признать, что подобные условия Конана весьма устраивали, неясным оставалось только, согласится ли с подобным сам Размышляющий Хануман...