Левый глаз - Андрей Плеханов

Ужаснее всего, когда зудит какое-то место, а дотянуться до него не можешь. Это сводит с ума. Левый глаз зудел именно так.

Павел прополоскал рот, сплюнул в раковину и пошел в комнату. Открыл кейс, извлек из него пакет с хирургическими инструментами, прихваченный с работы неделю назад на всякий случай – так и таскал с собой, всякий раз забывая выложить. Достал из пакета скальпель, повертел в пальцах. Новый, острейший. Пойдет. Нестерильный, конечно. Все равно пойдет. Прокалить на газовой конфорке, и порядок.

Через десять минут он встал перед зеркалом, тонкой струйкой пустил холодную воду. Освещение слабовато, это вам не хирургическая лампа. Ну и ладно – манипуляция предстоит несложная, все должно получиться. Наркоз… Наркоз уже там, внутри, разошелся по телу. Пальцами левой руки Павел раздвинул веки больного глаза, осмотрел его еще раз. Кирдык глазику. Мало того, что умер, так и свербит еще, ноет, сволочь, как ампутированная нога. Сейчас мы покажем тебе, дряни этакой, как чесаться…

Павел оттянул нижнее веко вниз до предела и сделал надрез под глазным яблоком. Ожидал, что кровь хлынет обильно, но нет – лишь несколько капель желтоватой лимфы вытекло подобно запоздалым слезам. Снявши голову, по волосам не плачут… Повернул скальпель ниже, ухватив его у самого брюшка, и пошел дальше, вглубь, делая разрез за разрезом, препарируя ткань и отделяя яблоко от глазницы. Когда глубины лезвия перестало хватать, перешел на верхнее веко, затем перерезал боковые и косые мышцы.

Не так все просто… Добраться до дна глазницы не удавалось никак. Инструмент не доставал до заветного зудящего местечка. Павел сжал зубы и воткнул скальпель прямо в зрачок. Выдернул. Густое содержимое глаза вытекало медленно, неохотно, Паше пришлось потрудиться, выдавливая его в раковину. Зато когда глазное яблоко спалось, дело пошло быстрее. Павел ухватил склеру пальцами, оттянул вперед, пересек сосуды и зрительный нерв, вынул желто-красный комок плоти. Повернулся и кинул его в унитаз.

Миска с глазом Бассарея стояла на решетке в ванной. Павел ополоснул руки, вытер их насухо, взял глаз, внимательно осмотрел его. Нельзя ошибиться, нужно разобраться, где верх и где низ. Ведь глаз по сути оптический прибор и его нельзя устанавливать вверх ногами. Ага, вот здесь прикреплялись внутренние косые, значит этим местом к переносице. Отлично. Павел снова развел веки, обнажив зияющую рану орбиты, и вставил глаз Бассарея на положенное ему место.

Отлично. Подходящий размерчик. Впрочем, у всех взрослых людей глазные яблоки одинаковы по диаметру. Очень удобно для пересадки.

Только теперь Павлу пришло в голову, насколько он похож на Терминатора из первой серии – подобно ему он только что выковырял собственный глаз, старательно и сосредоточенно. Только вот за глазом Шварца обнаружилась телекамера, а новое пашино око не видело ничего – совершенно так же, как и старое.

Зато оно не чесалось.

Павел распахнул глаза и увидел Снега.

– Здравствуйте, Павел Михайлович, – сказал адвокат, радостно улыбаясь. – С пробужденьицем.

– Здрасти, – буркнул Паша.

Он лежал на диване, заботливо укрытый новым одеялом. Снег сидел рядом на стуле, сложив руки на коленях. На столе, на незнакомой Павлу белой скатерти высилась куча яблок, груш, винограда и бананов, увенчанная сверху жизнерадостным шишковатым ананасом.

– Это что, дары? – слабым голосом спросил Павел, вытянув руку и показав пальцем на фрукты.

– В некотором роде. Принес вам подкрепиться. Я посмотрел – у вас в холодильнике совсем пусто.

– Как вы сюда попали?

– Я звонил – никто не открывает. Толкнул дверь, а она открыта. Вот и вошел.

– Зачем?

– Как это зачем? – адвокат удивленно развел руками. – Все ж таки вы мой клиент, Павел Михайлович. Я обязан о вас заботиться.

– Я не ваш клиент.

– Мой, мой. Кроме этой квартиры Алексей Иванович оставил вам в наследство некоторое количество денег… немалую, скажем так, сумму. И меня он вам оставил – в качестве распорядителя. Так что теперь у вас есть свой юрист.

– Это вы повесили зеркало? – прервал его Павел.

– Какое зеркало?

– В туалете.

– Нет, не я, – уверенно сказал Леонид Семенович. – Вешать зеркала – не моя специализация. – Мое дело – переоформить на вас квартиру и счет в банке. Я пытаюсь найти вас уже три дня, Павел Михайлович, но вы неуловимы. На похороны Дрыгачева не пришли, хотя я известил вас, на звонки не отвечаете, дома не живете, на работе уже три дня не показываетесь.

– Так что, значит, я уже три дня здесь лежу?

– Именно так. Жена ваша меня даже на порог не пустила, в больнице говорят, что вы в последнюю неделю были постоянно нетрезвы, и сейчас, вероятнее всего, в запое. Извините, если я не прав. Но вся кухня у вас уставлена бутылками…

– Я больше не буду пить, Леонид Семенович, – заявил Мятликов неожиданно для самого себя. – Обещаю. Это была такая болезнь, но я выздоровел. Мне больше не захочется употреблять спиртные напитки. До самой смерти.

– Вы так думаете? – адвокат недоверчиво хмыкнул.

– Не думаю. Знаю.

– Ну что ж, замечательно. И что вы намерены делать дальше, Павел Михайлович?

– Жить. Просто жить.

– Понятно… Сегодня вы на работу уже не успеете, но думаю, что завтра вам необходимо выйти. К сожалению, вы вовремя не оформили больничный лист, вам засчитаны прогулы, администрация больницы точит на вас зуб, и насколько я понимаю, у вас могут быть большие неприятности. Предлагаю вам простую вещь, Павел Михайлович. Завтра с утра я приду в больницу вместе с вами и поговорю с администрацией. Думаю, десяти минут мне хватит, чтобы все проблемы были сняты и начальство полюбило вас пуще прежнего.

– Это что, хэппи-энд? – спросил Павел.

– Скорее, счастливая середина. Почему энд? Вам еще работать и работать. Вы известный в городе высококвалифицированный доктор.

– Я больше не пойду в больницу, – тихо произнес Павел.

– Как не пойдете? – опешил Снег. – Я еще раз говорю – все ваши проблемы решаемы, на то и существуют адвокаты…

– Не пойду.

– Вы так не любите свою больницу?

– Я люблю ее. Лучшая часть моей жизни прошла там. Но – прошла… Я больше не смогу работать врачом.

– Почему? – возопил Леонид Семенович. – Ну почему, скажите?

– Не смогу, – повторил Мятликов. – Потому что теперь у меня есть более важное дело. И вряд ли останется время на что-то другое.

Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино…

Можно было удивляться тому, что Павел унаследовал от Дрыгачева и квартиру, и деньги, и даже адвоката. Но удивляться не стоило.

Павел получил в наследство глаз. Левый глаз. А все остальное лишь прилагалось к нему.