Труба Иерихона - Юрий Никитин

– Что обычно или что-то особое?

– Что обычно, – ответил Муслим. – Пусть он увидит, что здесь обычно!.. А уж потом, как-нибудь, ты расщедришься для него на что-нибудь особое.

Девушка улыбнулась двусмысленности, снова улыбнулась Дмитрию, взгляд ее оценивающе скользнул по змейке на его джинсах, затем он видел, только как она удаляется на тех же длинных ногах фотомодели.

Булочки она принесла буквально через пару минут. Еще когда приближалась, держа широкий поднос с двумя стаканами и горкой крохотных бутербродов, его ноздри уловили аромат, нежный и провоцирующий.

Глаза снова невольно прикипели к ложбинке между ее грудями. Руки вслепую нащупали булочки. Они сминались под его пальцами с легким хрустом, было в этом нечто и от молодого льда, и от зажаренного цыпленка, когда вот такая же коричневая корочка. Пахучая и лакомая…

Он сглотнул слюну, поперхнулся, поспешно запил из стакана. Коктейль явно тоже фирменный, алкоголя почти не уловил, только дразнящий намек, но желудок взвыл голодным голосом и встал в позу баскетболиста, готового ухватить брошенный мяч.

Булочки таяли во рту, лишь крошки достигали гортани, там всасывались, а голодный желудок начал бросаться на ребра. Муслим посмеивался, он ухитрялся еще и запивать, а Дмитрий, как лесной пожар, опустошал все, что громоздилось в широкой вазе.

– Ну как? – спросил Муслим. – Умеет она готовить?

– М-м-м, – промычал Дмитрий.

– Что-что?

– Изумительно, – промычал Дмитрий громче. – Это разврат!

– Гастрономический разврат, – подтвердил Муслим. – Ах, какое прекрасное слово… Когда-то им обозначались многие действия между мужчиной и женщиной. А сейчас уже и между мужчиной и мужчиной так не зовется. Как и между женщинами…

– Скучно? – спросил Дмитрий.

Муслим поднял бровь, засмеялся:

– А и в самом деле… Нечего нарушать. Все дозволено, нет сладости нарушать запреты.

– И как с этим миритесь?

Муслим засмеялся еще громче:

– Кто-то мирится, кто-то нет.

Дмитрий насторожился, этот шофер может что-то сказать про местные группы Сопротивления.

– А что делают те, кто не мирится?

Муслим удивился:

– Как – что? Нарушают те остатки запретов, что еще не рухнули. Или рухнули не полностью, так сказать.

– М-да, – протянул Дмитрий задумчиво. – А вот когда полностью рухнут и те остатки остатков… что тогда делать?

Муслим с самым беспечным видом развел руками:

– А что делать? Ничего не делать. Можно считать, что мир рухнул.

ГЛАВА 14

Когда я выполз на кухню, оттуда уже опрятно пахло крепким кофе. На столе кипа газет и журналов. Деятели моего ранга, теперь я не просто футуролог, а – деятель, обязаны следить за массмедией.

Жена буркнула:

– Умойся хоть!

– Сперва кофе, – прохрипел я. – Все потом…

– Наркоман, – сказала она с осуждением.

– Точно, – согласился я. – Уже развилась и закрепилась зависимость…

Пока я жадно хлебал, как конь, кофе приятно обжигает горло, в прихожей хлопнула дверь. Теперь до полудня будет рейд по магазинам и рынкам, никак не привыкнет к изобилию товаров, а я вернусь только поздно вечером, когда жена будет смотреть украинско-мексиканский сериал. К счастью, второй телевизор в другой комнате…

Допивая обжигающий кофе, я наскоро просматривал газеты. При моем скорочтении достаточно их перелистывать, чтобы ухватывать все, что изложено на страницах. Газеты мне доставляются самые разные: как выписанные мною лично, так и присылаемые различными партиями и обществами из желания повлиять на мое мнение. Желание понятное, а только это влияние может оказаться и с обратным знаком…

В зависимости от партийной принадлежности газеты выставляли события вчерашнего дня в соответствии со своей табелью о рангах. Потому вчерашнее побоище на кладбище в одной заняло всю первую страницу, а в другой, не менее влиятельной, оказалось мелким шрифтом на последней, почему-то среди таких важных событий, как и с какой ноги знаменитый Кукакио забил свой шестой за сезон мяч и в каком сете Укакилис выиграла на тай-бреке.

Несмотря на все различия партий, газеты одинаково поливали друг друга грязью, выплескивали ушаты помоев на вожаков других организаций, клеймили судей, правительство, мафию, коррупцию, бандитизм, взяточничество… словом, не было такой напасти, что, по их словам, не поразила бы властные структуры, народ, животных и землю. Чистой от всех этих бед оказывалась только та партия, что издает эту газету.

Это я даже не просматривал, достаточно ухватить взглядом заголовки. Середина газет заполнена рассуждениями о валютных курсах, долгосрочными прогнозами, а также объяснениями, почему все их предыдущие прогнозы – самые точные в мире! – не сбылись в такой непредсказуемой стране, как Россия. Вообще слово «непредсказуемый» повторялось везде через строку. Чаще всего туманно и многозначительно намекали на непредсказуемые последствия, но доставалось и непредсказуемому президенту, и непредсказуемой Госдуме, и непредсказуемому русскому народу, словно обозреватели в самом деле пытались навязать дикую мысль, что предсказуемость – это хорошо!

В двух-трех патриотических газетах осторожно намекали, что все беды России – от рук жидов. А также масонов, что тоже жиды. И что хорошо бы всех жидов, кавказцев и коммунистов – в Москву-реку, а взамен поставить правительство из истинно православных, богобоязненных, что уважают Святую матушку-Русь и Христа Спасителя, истинно русского человека. Печатались отклики с мест, где тоже ругали жидов и коммунистов, а кроме того, доставалось всем, кто не патриот, что значило – не истинно православный, крещеный и постоянно целующий руку попу.

Но все же основная масса прессы посвящена перемыванию костей либо членам правительства, либо кинозвездам, либо эстрадным поп-крикунам. Когда мыли кости правительству, это называлось «из неофициальных источников», а когда фотомоделям и каскадерам – это шло как «новости культуры». Почти треть газетной и журнальной площади, естественно, отдана рекламе. Кроме импортных товаров, рекламировались и свои герои: экстрасенсы, бабки-ясновидицы, ясные прорицательницы, деревенские хилеры, шаманы и прочие чудотворцы, что обещали вылечить от сглаза, порчи, приворота и всяких разных стрессов.

Замечал я и прекрасно построенные, с тщательно выверенными фразами рекламы об открытии новейших гуманитарных университетов. Там приглашенные из-за границы преподаватели… приглашенные из лучших университетов мира!.. будут преподавать основы новейшего мировоззрения, которым руководствуется в жизни все цивилизованное человечество. При одном взгляде я чувствовал, в каких творческих муках рождалась каждая буква подобных объявлений, как тщательно выверяли каждый штришок высокооплачиваемые художники, психологи, дизайнеры и под какой высокой эгидой работают подобные конторы…

Важному сообщению, что в Эль-Рияде на съезде исламских фундаменталистов произошел раскол, в результате которого образовалась еще одна малочисленная группка, хоть и наиболее радикальная, уделила внимание только одна газета. Да и то – на самой последней странице, мелким шрифтом. Вот так сообщили бы газеты Древнего Рима о появлении в их столице первых христиан, последователей их нелепого и не от мира сего Иисуса Христа…

Вообще во всех средствах информации меньше всего внимания уделялось именно движениям в исламе. Восемьдесят процентов заполнено снимками, статьями и интервью с дизайнерами одежды, макияжниками, рок-наркоманами, знатными гомосеками, которые сегодня есть, а завтра утром о них уже не вспомнят, а тех, кто уже меняет мир, не замечают. Исламский мир бурлит, то и дело возникают новые партии, движения, секты, почти религии. Одна другой радикальнее, одна другой круче, непримиримее. Реакция на проникновение гнилья в здоровый организм!

Две газеты с мест сообщили о голодовке врачей, которым три месяца не выплачивают зарплату. Похоже, эти голодовки уже вызывают смех у всех, кроме самих голодающих. Я, к примеру, когда заинтересовался лечебным голоданием, то проголодал пятнадцать дней, все это время ходил на службу, никто из коллег не замечал, что я не ем ни крошки, видели только, что худею сильно. Я отшучивался, на тренажерах, мол. Себя истязаю. А эти трое суток обходятся без еды – герои!..

Я заметил, что Володя всякий раз делает небольшой крюк, чтобы провезти меня мимо мечети. То ли как комплимент, это ж я жилы рвал, чтобы злой ислам оттеснил в России с первого места декоративное православие, то ли как упрек: смотри, что натворил!

Небо было затянуто грязно-серыми тучами. В одном месте образовался прорыв, грозно заискрился, словно пожар, оттуда упал узкий луч, ударил в гордо вознесенный полумесяц.

Блистающий свет сполз по шпилю, мечеть засверкала, даже Володя покачал головой. Заметил, значит. Мечеть выглядит чем-то средним между сказочным дворцом Гарун аль-Рашида и межзвездным кораблем загалактической цивилизации, странной и непонятной, с чуждыми нам законами красоты.