Свидание с развратным фавном - Маргарита Южина

– Ты, Сеня, глупый уродился. Если хочешь приглядеться, завтра самое оно – у Костеренко Анатолия девять дней. А на такие даты никого не приглашают, кто хочет помянуть покойного, сам приходит. И уж не выгоняют никого. Так что мы с тобой можем смело…

– Ну, смотри, – погрозил кривым пальцем Шишов. – Без меня ничего не предпринимай. Я завтра позвоню. Ой, и тяжела ты, доля мужицкая.

Не успела Серафима зайти домой, как оглушительно зазвонил телефон.

– Никак Шишов. Боже, как непросто быть интересной женщиной! – фыркнула кондуктор и вальяжно промяукала: – Аллёу…

– Алло, алло, позовите… господи, ну как же ее… Симу позовите! – послышался в трубке незнакомый торопливый голос.

– Я слушаю. А кто…

– Сима? Это Вера. Я уже два часа звоню! Сама говорила: если что – звонить, а к телефону не подходишь!

Серафима терпеливо пояснила:

– Верочка, но я же работаю. Вот только пришла, услышала, и… А что стряслось?

– Я ту Милку видела! Ну, ты помнишь, я тебе рассказывала, еще план ее дома рисовала? Так вот, она возле нашего подъезда сидела. Страшная!

Перед глазами Кукуевой сразу же всплыл портрет молодой девушки в траурной рамке.

– Вера, ты ошиблась. Просто похожая девушка, и все.

– Да ничего не все! Она была в том же самом плаще – зеленом, с капюшоном. И лицо у нее тем капюшоном закрыто было. Точно тебе говорю – меня ждала! Я ближе подхожу, а она хихикать начала. Зашевелилась, обрадовалась. Я к ней: мол, что же ты, паразитка, совсем стыд потеряла? Тут жена Анатолия живет, сам он уже погиб весь, а ты тут нарисовалась! Хочешь, чтобы патлы тебе выдергали? И тут она голову-то подняла, а там, представь, вместо лица – рожа страшная. Не бывает таких рож у нормальных людей! Милка эта и так-то не красавица, а уж теперь-то… Переживает, наверное, из-за Толика… Видно, на девять дней пришла, да дни попутала. У него же завтра, а она сегодня приперлась.

– Верочка! – торопливо заговорила Кукуева. – Я завтра на девять дней обязательно приду. И ты мне все расскажешь, хорошо?

– Да уж расскажу… хотя чего тут хорошего… Это ведь Толик меня зовет… Я тебе говорила, да?

– Верочка, не сходи с ума! Знаешь что, тебе замуж пора… Ой! А у меня и женишок на примете есть, просто «Поле чудес», а не мужик. Давай, до завтра.

На следующее утро еще не случилось девяти, когда по телефону объявился Шишов.

– Симка, язви тебя! Ты где бегаешь? К телефону трудно подойти? Звоню-звоню, прям как Квазимодо какой!

– И тебе доброго утра, Сеня. Вообще-то сплю я, – не открывая глаз, забормотала Серафима.

– Вот я так и думал! А чего еще от тебя ждать? У нас дел невпроворот, а она подушку давит! Вставай, говорю!

– Да что случилось-то? – начала тревожиться Серафима.

Голос в трубке все больше набирал обороты.

– Случилось? У нашего потерпевшего сегодня девять дней! Ты хоть подумала, что ты на поминки наденешь? Спит она! А краситься когда думаешь? Я вот тебя предупредить хотел – ты лучше накрасься, а то когда ты… ну… со своим настоящим лицом, то у тебя такой вид… Короче, тогда старушки еще больше плакать станут.

Кукуева посмотрела в зеркало. Ничего хорошего там не увидела – глаза какие-то провалившиеся, нос заострился… Хотя куда ему еще остриться? Морщины откуда-то вылезли… Не конфетка, конечно. Но и Шишов…

– Сеня, а ты себя давно в зеркале видел?

– Короче! Я к тебе сейчас заеду, чтобы уже собранная была, – скомандовал Шишов, проигнорировав вопрос. – Мы же не знаем, когда у них там мероприятие!

– Угу, – мотнула головой Кукуева. – Но что-то мне подсказывает, что не в девять утра.

– Знаешь, Кукуева… – задохнулся напарник. – Лучше поздно, чем вообще не ходить. Тьфу ты, лучше раньше! Короче, двери открывай, я уже возле подъезда.

Шишов принесся, когда Серафима еще как следует не проснулась. Она только-только вынырнула из ванны, а в дверь уже звонили.

На пороге громоздился огромный венок, а сквозь искусственную зелень проглядывало торжественное лицо Сени Шишова. За похоронное великолепие он отдал нешуточные деньги и был страшно горд.

– Давай, Кукуева, пристроим пока куда-нибудь изделие, – собрался протиснуться Шишов к Серафиме, но та встала в позу морской звезды и закрыла проем телом.

– Шишов! Ты бы еще памятник мне приволок! Не знаешь, что нельзя венки в дом заносить? Самая отвратительная примета! Венки только покойнику несут, а ты мне приволок! Не пущу!

Шишов растерялся.

– Да ты что, Кукуева? Какая примета? С чего это ты выдумала, что тебе? Да разве я для тебя-то такие деньги выкинул? Пусти, говорю!

Он стал напирать, однако и Серафима была не робкого десятка – она подло сопротивлялась и изо всех сил выпихивала Шишова вон вместе с дорогостоящим сувениром.

– Ку… курва какая… – пыхтел Шишов, наваливаясь на двери. – Кукуева, я не могу… его здесь оставить! Сопрут!

– Ага! У нас за ним уже давно охотятся! Уйди, говорю, изувер!

– Так куда я теперь? – в расстройстве крикнул Семен, когда от венка стали отваливаться искусственные веточки.

Серафима, улучив момент, ловко захлопнула дверь и уже через замочную скважину распоряжалась:

– Иди, возле подъезда погуляй. А я пока накрашусь.

– Ага, дурака нашла! – верещал он из-за двери. – И когда ты соберешься? И кто тебя там ждать станет? Ой-й-й, эти бабы… Ты же еще и глаза себе не нарисовала! Слушай, Кукуева, давай я тебе сам морду лица нарисую? А веночек у тебя в коридоре постоит, а? В коридоре же можно!

– Это еще зачем ты меня красить собрался? – испуганно вытаращилась Серафима у себя за дверью.

– Затем, чтобы быстрее! Я пока тебе тени под глазами наводить буду, а ты волосы накрутишь! – орал Семен с другой ее стороны.

Серафима все же обошлась без шефской помощи. Как Шишов ни злился, а погулять ему пришлось прилично – вышла Кукуева все равно в половине одиннадцатого.

Однако они не опоздали – гостей ждали к двум. Это им сообщили соседские старушки, как только увидели, какую клумбу прет нервный господин в их подъезд.

– Ну и чего? – прошипела Серафима, яростно тыча в бок своего непутевого начальника. – И что теперь, нам рядом с бабусями садиться венок охранять?

– Между прочим, – отбрыкивался Шишов, – эти самые бабуси – настоящий кладезь информации. Пойдем и сядем. Они нам такого понарасскажут! Пойдем, говорю, вместе, а то мне одному… Боюсь я один!

Серафима проводила напарника до лавочки, усадила его в самую середину старушек, а потом, вскрикнув: «Я же подарок забыла!» – коварно убежала в подъезд.

Сначала она решила навестить Веру.

Та, несмотря на ранний час, уже была в боевой готовности и гостью приняла душевно.

– Молодец, что пришла, а то я уж думала, тебя не будет сегодня. Так, хватай вот эту кастрюлю, там капуста тушеная, и дуй к Алисе.

– Сейчас, дай передохнуть, – отдышалась Кукуева. – Чего там у тебя опять? Я по телефону вчера ничего не разобрала.

– Да чего разбирать… Говорю же – Милочка эта, подружка Толика, возле нашего подъезда ошивалась. Ты знаешь, Сима, мне кажется, она свихнулась, честное слово. Ну, чего мне в рожу хохотать, когда на улице морозище, а я вся в осеннем пальто?

Серафима замялась.

– Понимаешь, не могло ее вчера тут быть.

– Как же не могло, если я видела! – отмахнулась Вера, пересчитывая целый ворох ложек. – Так, сейчас опоздаем, Алиса волноваться будет. Бери кастрюлю…

Сима покорно взяла кастрюлю и потащилась в соседнюю квартиру. Там уже вовсю шли приготовления. В комнате были расставлены столы, и какие-то невзрачные женщины мельтешили из кухни к столам, однако никого похожего на Милочку Серафима не заметила. Алиса равнодушно сидела в уголке и комкала в руках платочек. Кирилл, в дорогом темном свитере, слонялся из своей комнаты в гостиную, явно не зная, куда себя приспособить.

Ближе к двум гостей стало больше. Появлялись степенные мужчины и яркие женщины, толкалась молодежь, на лестничной площадке то и дело курили компании с печальными лицами. Серафима улучила момент и выбежала на улицу.

Среди пожилых соседок сочным зеленым пятном выделялся Шишов. Завидев Кукуеву, он весело вспрыгнул, сунул какой-то бабульке венок и потащил напарницу подальше от подъезда.

– Вот, Кукуева, от тебя так и жди пакости какой! – зашипел он ей в самое ухо. – И куда тебя унесло? Сижу тут, как павлин, ушами хлопаю, а тебе – хоть бы хрен!

– Здрасте! – тоже шепотом завозмущалась Серафима. – Ты не ушами хлопать должен был, а ценные сведения собирать. Рассказывай, чего тебе старушки наговорили?

– Какие на фиг ценные сведения! Они меня сватать стали! Одна свою разведенную соседку подсовывала, у другой дочь на сносях неизвестно от кого, тоже во мне жениха углядела, третья, чую, и сама глазки строит… Прям чуть не растащили!

Серафима посмотрела на часы.

– Ладно, потерпи еще немного. Через десять минут уже на кладбище поедем, там в четыре глаза работать станем. Кстати! Тут одна соседушка есть, Вера, приглядись к ней. Очень интересная женщина, рекомендую! Между прочим, имела тесное содружество с потерпевшим. Не упусти.