Аддский отпуск - Александр Копылов

Когда малинёк наедается, то очень любит вести философские беседы. Так что если с вами на улице заговорит о смысле жизни какая-нибудь крупная бабочка, не пугайтесь, - это не белая горячка, а всего лишь предложение скоротать вечерок за дружеской беседой двух разумных, интеллигентных существ.

Изо всей этой развеселой компании мне больше всего понравился холодильник - вот это действительно полезный и славный малый. Скромно обитает себе в погребе и следит, чтобы продукты в нем не шибко портились, причем он настолько порядочен, что даже не надкусывает то, за сохранность чего отвечает. Хорошим тоном считается поощрять его за отличную работу блюдцем молока. А если кому повезет встретиться с коричневатым пушистым подпольщиком лицом к лицу, то нужно погладить этого пугливого коротышку по голове и сказать несколько теплых слов. От такого обращения холодильники просто тают. Это как раз понятно - доброе слово, оно и кошке приятно. Кошки, кстати, словами не ограничиваются - им подавай и духовное, и материальное, причем источник того и другого не имеет значения. Алчные животные часто тырят трудовое молоко застенчивых холодильников.

Одним словом, такой ужин произвел на меня неизгладимое впечатление - я пресытился и едой, и информацией. После такой трапезы хорошо бы и на боковую.

Видимо, мою точку зрения разделяли все, поскольку вскоре осоловелый народ разбрелся кто куда. Утомленных гостей тоже отправили в какую-то комнату. В качестве постелей нам достались два длинных, довольно широких сундука. Поверх них кто-то кинул набитые соломой матрацы и подушки с той же начинкой. После долгих дней, проведенных на тележных мешках, даже немного привередничать не хотелось. Усталость всегда возьмет свое.

Спал я весьма крепко, но все равно проснулся от какого-то смутного беспокойства. С большим трудом, приоткрыв один глаз, я попытался отыскать угрозу. Слева кто-то тихонько подкрадывался ко мне. Расплывчатый силуэт заслонил утреннее солнце, скромно заглядывавшее в окно. Враги? Кто? Откуда?!

Чувство опасности заставило открыть второй глаз. Как выяснилось, зря. Никаких врагов поблизости не наблюдалось. Это всего лишь парочка хозяйских детишек подбиралась к беззащитным гостям с явным намерением сыграть с ними какую-нибудь злую шутку. Один из них держал в руках что-то пугающе-черное.

Не успел я задуматься о проблемах воспитания молодежи, как эта самая молодежь прошла мимо ценного жизненного поучения. Злых шутников вовсе не интересовали скучные вещи вроде гостей. Цели у них были куда значительней.

В самом углу, наполовину занавешенным расписным полотенцем, стояла сероватая деревянная статуэтка. Я уже знал, что в деревенских домах в таких вот нарядных углах всегда стоят изображения бога-путешественника Эриона. Весьма странно, но именно этот бог имел наибольший успех у трудолюбивого крестьянства, и потому ему причиталось наибольшее число молитв. Удивительнее всего были сами эти молитвы. Называется, нашли себе покровителя. Эрион вообще-то занимается учетом праведных и греховных поступков и затем определяет, кто чего достоин - благословенных небес или же мрачного подземья со всеми его радостями. И хоть кому-нибудь понадобился бог-судья? Все как один жаждут от странствующего бога исключительно щедрых и полезных в хозяйстве даров: обильных урожаев и весомых доходов от торговли, словно бог должен отдуваться за всех на обширных полях, окучивать грядки и бороться с вредителями. А потом еще самолично встать за прилавок, дабы обеспечить кому-то прибыль.

Мало того, многие люди уверены, что в перерывах несчастный Эрион к тому же должен помогать влюбленным обрести друг друга и даже улаживать семейные ссоры. Дошло до того, что и погода теперь считалась на его совести. Будь я на месте этого бога, то предпочел бы устранствовать подальше от такой требовательной паствы. А еще лучше - отправить всех в подземье на исправительные работы. Тяжелый физический труд лучше всего избавляет от глупых и ненужных мыслей.

Я чуть повернул голову. Озорные сорванцы, по причине малолетства, еще не слишком уверовали в скрытые силы бога-судьи и потому обошлись с его персоной без должного почтения. Статуэтка бога была аккуратно извлечена из ниши и спрятана среди ворохов одежды на одном из сундуков, а ее место занял загадочный черный предмет, оказавшийся обычным детским валенком. Я недоумевал: что за странный поступок?

Я недооценил изобретательности мелких выдумщиков. В комнату прошаркал вчерашний дедок, вздумавший с утра пораньше совершить обыденный ритуал. С трудом опустившись на колени, подслеповатый молец принялся отбивать поклоны перед скромным валенком. Да, пожалуй, ни одна обувка на свете еще не удостаивалась таких почестей.

Закончив просить валенок обо всем наболевшем, дед, кряхтя, поднялся... сощурился, подошел поближе к объекту преклонения, и, не поверив уже раз обманувшим глазам, старательно пощупал голенище. Да, надо полагать, на редкость добротный материал, не зря он его так долго щупал.

А потом почтенный патриарх словно взорвался. Вначале прочь полетел валенок, мигом утративший изрядную долю своей привлекательности. Вслед ему отправилась кошмарно орущая кошка, попавшая в не то место и не в то время. Выплеснув первый гнев, старик стал грозно оглядываться вокруг, высматривая очередную жертву. На одно мгновение его сердитый взгляд остановился на мне. Но я не сплоховал, еле успев зажмуриться.

Дед вылетел из комнаты, и до нас еще долго доносились угрозы надрать кое-кому уши.

- Весьма бодрящая побудка, - весело заметил Лори. Он тоже успешно притворялся спящим. - Но каждый день это было бы утомительно.

- Надо пошустрее отсюда сматываться, - сказал я, - на сегодня мне бодрости за глаза хватит. Быстренько относим письмо куда надобно, и назад.

Вещи все остались в соседней комнате, там же, куда их забросили еще вечером. Хозяева заверили, что с ними здесь ничего не случится до самого нашего возвращения. Я в этом сильно сомневался, зная богатую фантазию здешних детишек, но тащиться с пухлым мешком в замок было глупо, пришлось поверить на слово.

Глава 6.

Сразу за дверью начинался небольшой садик. Вразнобой росли невысокие, раскидистые деревья. Мои познания в ботанике не слишком велики, но узнать, что это за деревья, я сумел - по усеявшим их плодам. Некоторые ветки просто ломились под налитыми тяжестью фруктами, отчего сразу возникало желание хоть как-то облегчить их ношу. Несмотря на то, что земля была покрыта дырявым ковром из паданцев, взор добровольных помощников, таких как я, приковывали исключительно их более стойкие товарищи, не испытавшие пока бесславного падения.