Мой выбор (СИ) - Стааль Дарья

В моем мире разводов не существовало в принципе. Их отрицали все наши традиции, религия, законодательство. Развод допускался лишь в ряде совсем уж экстремальных случаях: засвидетельствованный развратный образ жизни одного из супругов, тюремное заключение сроком от пят лет одного из супругов и мужское бессилие.

– Как я понимаю, развод и стал ценой за твой титул?

Вальтер нехотя кивнул.

– Что еще кроме развода? – спросила, прекрасно понимая, что одним унизительным судебным процессом родовое имя не покупается.

Маг дернул кадыком и процедил по слову:

– Отец подписал договор пожизненного прислуживания леди Эмилии оре-Марлоу без права одностороннего расторжения.

Добровольное пожизненное рабство. Я почувствовала, как начала злиться, и от злости заломило затылок.

– Слов нет, – прошипела я. – Зайдешь ко мне завтра, составим некоторые бумаги и инициируем судебное дело.

– Нет необходимости, – сухо возразил он. – Через какое-то время, как я поступил в Железную академию и покинул их дом, отца обвинили в краже и повесили.

Потрясающе. Еще и самосуд!

– Это неприемлемая ситуация для железных аристократов. Подобное нужно жестко пресекать. Нет такого закона, позволяющего вешать по подозрению в краже. Какую пропавшую вещь ему вменили в вину?

– Я не знаю, – сверкнул глазами Вальтер так, что только идиот в это поверит. – И с вашего позволения, я не желаю вспоминать об этом семействе.

Он издевается?

– Они сломали жизнь твоему отцу, вероятно, обеспечили несладкое детство тебе. У тебя появился шанс подарить всем причастным по пеньковому галстуку лично из рук королевы, а ты не желаешь предаваться неприятным воспоминаниям? – искренне удивилась я.

– Вы забываете, что Марлоу – большая семья. Позор от подобного судебного процесса не смоет ничто, пострадает слишком много людей.

В том числе и он сам, чья военная карьера после такого будет уничтожена. Разумно, конечно, но…

– Ты же в курсе, что первенец по закону имеет право наследования.

– Почему вас так это беспокоит? – равнодушно спросил Вальтер. – На отборе много кандидатов с титулом и без, но именно мой вас смущает. Недостаточно чист? – серые глаза сверкнули хищно, с вызовом.

Даже не знаю, как хватило выдержки не сожрать его на месте.

– Ты изумительно безрассуден, раз считаешь, что можешь хамить наследной принцессе, – ответила холодно.

– Я подавал прошение о расследовании, когда отца убили. Удивительным образом оно затерялось в недрах бюрократической машины. Как и десяток последующих. Сейчас уже произошедшее не имеет значения.

– Если рассчитываешь, что я буду оправдываться, должна тебя разочаровать. И обсуждать политику матриарха с отбойник намерена. Но сейчас у меня есть возможность и желание поучаствовать в твоей судьбе. Толпящиеся за дверями попрошайки дорого бы дали за такую милость. Я предлагаю тебе здесь и сейчас найти всех виновных и наказать по закону.

– Спасибо, не стоит утруждаться.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я чувствовала как накатывающая злость смывает всю сонливость. Дерзкий наглец, глупый и гордый. Я впервые в жизни добровольно предлагаю аристократу улучшить его положение, и он смеет отказываться.

– Тогда выйди вон, – раздраженно бросила.

Вальтер встал, молча поклонился и вышел. А я неожиданно задумалась, неужели ещё есть такие действительно гордые и благородные мужчины, которым близость власти не туманит рассудок?

Глава 19

Вальтер покинул принцессу в самых раздражённых чувствах. Вот ведь салага, захотелось ей поиграть в благородство и сделать одолжение. Где ж была ее венценосная щедрость, когда он оббивал пороги в надежде на справедливость?!

О том, что принцесса в то время ещё играла в куклы, парень, конечно, забыл.

Но хуже разговора с Демирой были набросившиеся на него с расспросами любопытные соперники. Кандидатам в мужья выделили этаж, включавший по комнате на каждого и общую гостиную. Женихам приходилось общаться между собой, и вот где точно принцессе пригодился бы разведчик: так много интересного они узнавали друг о друге, что в пору писать анонимки с компроматом.

– О чем она хотела с тобой поговорить? – без предисловия начал допытываться Франклин. Это был образчик золотой избалованной молодежи, которому не помешало бы познакомиться с реальной жизнью за пределами центриума.

– Напомни, почему я должен с тобой делиться подробностями? – холодно спросил Вальтер.

– Эй, друг, ну все же свои, – миролюбиво похлопал по плечу пекарь. Знал бы бедолага, что только чудо спасло его от множественного перелома.

Вальтер раздраженно повёл плечом, сбрасывая чужую ладонь. И зачем он только согласился на этот дурацкий спор? Самая бессмысленная трата времени в его жизни.

– Оставьте человека в покое, видите, он от избытка впечатлений двух слов связать не может, – раздался снисходительный голос педагога какой-то там словесности.

Этот персонаж Вальтера выводил поболее прочих. Привыкший общаться со студентами, он продолжал вести себя высокомерно и задиристо со всеми. При этом, на чем основано его непомерно раздутое эго, оставалось загадкой – педагог со всех сторон выглядел непримичательно.

Не удостоив соперников беседой, Вальтер удалился к себе. Устроить мордобой во дворце было крайне соблазнительно, но о последствиях офицер помнил.

А ещё он искренне не понимал, как со всей страны умудрились отобрать такой комплект придурков. Трусливые и самоуверенные, избалованные и скользкие. Он точно знал, что ни один из отбора не подходит на роль принца-консорт, не говоря уже о роли мужа девицы, которая ночью шляется по злачным местам без охраны. Будь он ее мужем, демона лысого смогла бы принцесса шляться к продавцам кошмаров в Веселый квартал!

И как хорошо, что это будут не его заботы…

Глава 20

Взбодрённая беседой с Вальтером, я позвала Даяна, чтобы вгрызться на этот раз в него. Замечания матушки о моих знаниях в области экономики в принципе были обоснованы, ведь эту деятельность я делегировала на близнеца. Другое дело, что даже полагаясь полностью на братьев, я не имела права не разбираться в вопросе. А я ни демона не понимала в причинно-следственных связях экономических процессов страны! Которые исправно раз за разом, с упорством душевнобольного, мне объяснял Даян.

Короче, когда в четыре часа заглянула Николь, всем видом демонстрируя, что готова принять на себя часть высокого гнева, я уже порядком подвыдохлась, обложившись отчетами и графиками.

– Ваше Высочество! – с отчаянием смертника воскликнула фрейлина, – Ваша матушка уже трех пажей присылала подсмотреть, как вы с женихами обедаете!

Предполагалось, что я начну истязать участников конкурсами прямо с порога. Но прямо с порога я смогла только с горем пополам запомнить как кого зовут. А когда выяснилось, что часть из них знает меня близко или слишком близко, пришлось на ходу планы поменять. Хоть я и не в восторге от самого факта отбора, шансы у участников должны быть более-менее адекватные.

Поэтому первую неделю они должны были просто проводить со мной время, знакомиться поближе, приглядываться и принюхиваться друг к другу и ко мне. Но дела государственные сломали остатки планов. И плюнуть бы на все, да продолжить трудиться во благо железной монархии, но еще одну аудиенцию с матушкой я сегодня точно не переживу. Пришлось приводить себя в порядок и идти навстречу судьбе. Хотя в моем случае это была встреча с безысходностью.

Медленно и печально с чувством обреченности брела я на совместную трапезу. Утренний запал уже сошёл, и возникла шальная мысль взбодриться прямо на ходу: стянуть туфли и продолжить свое гордое шествие босиком по мраморным плитам. Представила, какой восторг это вызовет у соглядатаев матриарха, а затем, что после этого меня ждёт длинная и нудная лекция, на которой я точно усну. А хуже нет, чем уснуть перед отчитывающей вас матерью!