Спящее Солнце (СИ) - Чигуров Антон

— Я не понимаю, почему им просто не убить тебя, меня, всех, кто имеет к этому отношение. Почему просто не уничтожить носителей информации?

— Я тоже не всё могу объяснить. — Она пока не умоляла, но была почти готова к этому. — Я просто делаю свою работу, выполняю миссию.

— Для тебя это миссия. — Проворчал я, — а для меня, когда то была нормальная жизнь и теперь, посмотри во что я превратился, я нападаю на Лиланда Хансена, расскажи кому не поверят во век.

Я отвернулся от неё и потёр пальцами виски. Корабль Джона Сермона, управляемый Лиландом Хансеном висел перед моим — оса, готовая ужалить ядовитым жалом. Но у меня в руках небольшая мухобойка и я уже занёс руку.

— Атаковать цель, ранее заданной программой. — Тихо произнёс я.

Равновесию было этого достаточно. Первая ракета пошла. Я видел, как она, для меня совершенно бесшумно, отделилась от корабля и направилась в сторону Эдельвейса. Однако долго смотреть на это времени у меня не было, я сосредоточился на управлении, запуском остальных ракет займётся компьютер. Равновесие, ушло вниз и в сторону.

— Я сказал тебе, что пора пристегнуться?

— Сама догадалась, — буркнула в ответ Саббина.

Я даже не посмотрел так это или нет. Вторая ракета отправилась к своей цели, за происходящем я мог наблюдать только по радару. Однако то, что я видел, не нравилось мне и никак не входило в мои планы. Эдельвейс не двигался с места, никак не меняя позицию, что же на уме у этого ублюдка, если первая ракета была направлена прямо на Эдельвейс, то вторая, по моим расчётам, должна была перехватить его на маневрировании, однако этому не суждено было сбыться. Чёрт. Что же такое. До контакта с корпусом Эдельвейса оставалось ещё несколько секунд, выстрел из протонной пушки уже окончательно встал под вопрос, на свою траекторию вышла третья ракета. И в этот момент я вывернул Равновесие носом в сторону корабля Сермона, испытав при этом небольшие, вполне терпимые, но всё же не совсем приятные перегрузки. Но я должен был это видеть и успел как раз вовремя.

— Что же ты не обороняешься? — Задал я вопрос, не обращаясь ни к кому.

Я видел, как ракета, выпущенная первой, достигла своей цели, сбив тем самым, пусть и не чётко выработанный, но всё же план. Последовала небольшая вспышка — сгорел кислород, вырвавшийся из повреждённого корабля на свободу. Две последующие ушли в сторону. Я увидел повреждённый корпус Эдельвейса и тогда понял, что за подозрение закралось в душу, в начале разговора с Хансеном. Эдельвейс повреждён, ну, конечно. Иначе он и не стал бы заводить разговора со мной, он тянул время, уж не знаю для чего, может, надеялся, что подоспеет помощь в лице тех самых боевых крейсеров. Но, судя по помехам, устройство связи на Эдельвейсе работало из рук вон плохо, как, наверное, и вся система в целом. И на что же он надеялся? Что я, из уважения к его громкому имени, подойду к нему сам, он с ближнего расстояния сделает залп, если был на это способен, или, что я настолько дурак и действительно совершу стыковку с повреждённым кораблём и не замечу ничего, а потом он перейдет на Равновесие и мы дружной компанией покинем это неприветливое местечко?

Я отменил запуск четвёртой ракеты и залп протонной пушки. Устройство связи молчало — неудивительно — ракета угодила как раз в район мостика, если там и был кто живой, то теперь, я даже и не знаю во, что он превратился. Как минимум в фарш. Но Лиланд Хансен был не прост, он боролся до последнего, хотя я теперь уже точно не понимал, на что он надеется. Радар зафиксировал спасательную капсулу, успевшую отлететь уже на приличное расстояние. Вот оно что, значит, он действительно ломал комедию, пытаясь угрожать мне, а я как дурак истратил ещё три ракеты и теперь остался с одной, считай, что ракет у меня и нет больше. Ну, ничего, ведь не каждый день ты подстреливаешь корабль Джона Сермона, и от тебя в страхе улепётывает Лиланд Хансен.

— Смотри. — Я показал Саббине на радар, она немного тормозила из-за только что перенесённой, хоть и не большой для меня, но несколько значительной для неё, перегрузки, — как ты думаешь, что это?

— Откуда мне знать? — Она вглядывалась в радар, стараясь уловить смысл моих слов. — Ему идёт подмога, наверное, а нам следует сдаться?

— Нет. — Я опять почесал переносицу. — Я же только что подбил Эдельвейс.

— Как подбил, и он тебе не ответил?

— Нет, похоже, что корабль изначально, ещё до начала разговора был неисправен, он даже не попытался увернуться, что и говорить, его уже во время нашего разговора на корабле не было. Он разговаривал со спасательной капсулы.

— Лиланд Хансен бежит? — Саббина не верила своим ушам, и это было заметно.

— Я думаю, он предпочёл бы термин отступление. Но если называть вещи своими именами, то он бежит. И мы видим это и не сомневайся, однажды расскажем всем, кого встретим.

Саббина перестала улыбаться, резко её лицо поменяло выражение с весёлого и беззаботного на выражение лица взрослой женщины, которая принимает какое-то серьёзное решение. От которого зависит судьбы, ну как минимум её детей.

— Мы должны догнать и уничтожить его.

— Не думаю, что это разумно. Если мы оставим его в покое, то может и к нам отнесутся более…Более человечно.

— Нет! — Саббина замахнулась над приборной панелью, с явной целью сделать моему кораблю больно, быстро одумалась и опустила руку. — Нет, он должен заплатить за все свои преступления. И накажем его мы.

— Успокойся. Ему будет достаточно позора, когда его найдут, я бы на его месте спрятался от Сермона в такую яму, из которой вовек не достанут. Сама подумай, он упустил корабль с нами, повреждённый корабль. По его милости практически уничтожен Эдельвейс. Сермон не простит его никогда. Хансен сгниёт в тюрьме, хотя там с ним быстрее разберутся все те, кого он однажды сам лично или своим приказом отправил на каторгу. Не думаю, что в тюрьме у него найдётся хоть один друг.

— И всё же, разве тебе будет неприятно сделать это самому.

— Мне не приятно убивать людей, особенно, когда они беззащитны, я в жизни не стану подобным Хансену.

— Но…

— Хватит. — Оборвал её я. — Единственное, что я могу для тебя сделать это…

Я отдал несколько приказов с консоли бортовому компьютеру. Через несколько секунд у меня не осталось ни одной ракеты, а Эдельвейс развалился на несколько частей, поплывших в разные стороны. Ну и ладно, что ракет совсем не осталось, зато я войду в историю, как человек, который уничтожил корабль, который многие боялись просто увидеть. И теперь глядя на его бесформенные остатки, я чётко представил себя вот так вот раздавленного сапогом Сермона или Хансена, не суть важно.

— Теперь тебе стало легче? — Я вопросительно посмотрел на Саббину.

— Ненамного. — Девушка была явно расстроена, что я отпускал Хансена. — Но этого недостаточно, они сделают ещё сотни таких кораблей, и ты просто зря потратил последнюю ракету, лучше бы уничтожил спасательную капсулу.

Я покачал головой. Ещё несколько минут назад она была на грани панического страха перед Хансеном и Эдельвейсом, а теперь в ней проснулась какая-то первобытная агрессия — уничтожить врага и сожрать сердце поверженного. Меня аж передёрнуло, когда я представил, как кровь стекает по её губам, в руке ещё трепещется сердце. Мне оно показалось маленьким, может потому, что большой кусок был уже во рту у Саббины, а может, потому что считал Хансена бессердечным человеком. Тем не менее, картина отталкивающая. Я постарался отвлечься от нехороших мыслей и посмотрел на мониторы. Капсулу было видно только на радаре, она медленно удалялась подальше от нас. Мне показалось, что Хансен переполнен уверенности, что мы не намерены его преследовать. Вполне логично, так рассуждать, ни один здравомыслящий человек не станет преследовать начальника службы безопасности. Но здравомыслящий человек не полетит на поиски инопланетного корабля с подростком, возомнившей себя знатным революционером. И потому, являясь человеком противоположным понятию здравомыслие, я решил поступить так, как меньше всего ожидает Саббина, Альянс и Хансен в частности. Хотя он и не мог развить большую скорость, капсула не предназначена для далёких перелётов, тут главное дотянуть до ближайшей планеты, где вполне возможно, окажут помощь, или можно закрепиться на длительное время в ожидании спасательной экспедиции.