Всё против нас - Анна Владимировна Дубинская

– Как Богдан? Что говорят? – чуть кашлянув, спрашиваю у Вани.

– Мне лично никто ничего не сказал. Но я слышал разговор предков. В больнице он пролежит ещё минимум месяц, а потом его, как я понял, переведут в реабилитационный центр. Фиг знает. Дела паршивые. Богдан теперь не скоро вернется к нам. Жалко его, капец! Как так-то, блин? Молодой, черт возьми, и на всю жизнь стал калекой.

– Не на всю! Я вчера гуглил похожие истории. И накопал вот что. Есть люди, которые встали на ноги после повреждения спинного мозга. Главное, ежедневные физические нагрузки и… не опускать руки.

– Хм, и сколько таких счастливчиков?

– Немного, – вздыхаю, – Но шанс у него есть. Есть шанс, стать нормальным человеком, понимаешь? И я верю, что у него все получится…

Мы замолкаем на секунду, обдумывая все это происшествие .

Вообще, эта авария была настоящим переполохом в тот день. Вечеринка закончилась страшнейшим происшествием. И каждый человек точно запомнил ее на всю жизнь.

– Будем надеяться, – спустя мгновение грустно произносит Иван. – Так почему не приехал? В чем дело?

– Ни в чем. Я с матерью поссорился и… В общем, ещё одна проблема нарисовалась. Теперь мне нельзя приезжать к Богдану. Ну как нельзя. Конечно, мне похрен на этот запрет.

– Что ещё за запрет? – хмурым тоном интересуется Иван.

– Ко мне домой приезжала мама Богдана. Сегодня вечером.

– Да ладно? Зачем?

– Она во всем обвинила меня и запретила общаться с Богданом.

– Ничего себе, гонишь! Чего за бред?

– Вот и я так подумал. Но это не бред, это факт. Она все растрепала моей матушке, и та теперь в слезах. Короче не жизнь, а Армагеддон какой-то.

– М-да, и чего делать будешь?

– Ничего не буду. Пока буду звонить ему, чтобы не нервировать его родителей. А там посмотрим. Ещё не решил. Кстати, его номер по-прежнему недоступен?

– Да, я звонил сегодня, труба не абонент. Хреново это, чёрт. Как думаешь, брат оклемается?

Я хотел ответить, но меня отвлек громкий стук захлопывающейся входной двери.

– Погоди, перезвоню, – бросаю резко другу и кладу трубку.

Иду к дому. Поворачиваю налево и вижу на крыльце свою маму. Она стоит боком, укутавшись в накинутый на плечи халат. Курит. Что? И давно она курит?

Я подхожу к ней и сразу понимаю в чём причина ее странного поведения. Мама шатается. В нос ударяет запах алкоголя. А ее глаза блестят. На лице растерянная глупая улыбка. Такую улыбку я видел миллионы раз.

– Ты что, пила? – грубо выплёвываю ей.

– Немного, я переживаю за тебя, – тихо, почти шепотом отвечает она и улыбается.

– Немного? Да ты на ногах еле стоишь! Твою мать!

Я с силой пинаю каменную ступеньку лестницы и чувствую адскую боль на ноге. Красота, ещё и перелома не хватало.

– Все нормально слышишь, я в порядке! – чуть громче поясняет мама.

– Где ты взяла спиртное?

– У отца в кабинете коллекционный виски…

– Черт возьми!

Я поднимаюсь по лестнице и хромая прохожу мимо нее в дом. Нога болит, но ещё сильнее болит в груди. Целый год! Целый год мама не пила… Держалась, держались и мы с папой.

Куча бабла снова улетело в трубу, кодировка снова не помогла. Хрен с ними с деньгами… Мне жаль свою маму.

Я уже думал, что паршивая зависимость покинула ее, но я ошибался. Твою мать, как я ошибался.

Глава 18

Что самое главное в жизни? Уверен на все сто, вы скажете «Бабки».

Я тоже так раньше считал. Когда ты молодой и богатый тебе море по колено. А если у тебя ещё смазливая рожа и кубики на животе, то считай билет в рай тебе обеспечен.

У меня все это было и сейчас есть. С детства мне покупали дорогие игрушки и гаджеты. Папа хорошо зарабатывал и обеспечивал нас всем, что душа пожелает. Я катался как сыр в масле. В восемнадцать лет мне купили тачку.

Сейчас я живу в красивом доме, обустроенном по последнему слову техники. У меня есть возможность летать за границу и тусить как и положено молодому богатому мажору.

Девчонок, мечтающих со мной встречаться целая орда, хоть маринуй.

«Можно кайфовать» – с твердой уверенностью заявите вы.

Но нет, для меня бабки почти ничего не значат, и я не могу кайфовать.

Когда твоя жизнь пропитана обманом, скандалами и слезами, как-то не роскоши и не до тусовок.

Да, этот год, пока мама не выпивала, я понемногу начал отходить и чувствовать себя настоящим человеком. Я встречался с друзьями и гулял. Я знал, что когда приду домой, меня встретит трезвая мама, и мы посидим с ней на кухне за ужином. Я послушаю ее планы новых романов и проектов, а потом я спокойно уйду спать.

Все было хорошо, если вообще это слово применимо к моей не совсем нормальной семье.

Все было нормально до сегодняшнего дня…

В прихожей быстро скидываю кроссовки и иду наверх. Запираюсь в комнате. Зачем я это делаю и сам не знаю. Но так мне спокойнее.

Мама снова выпила, а это значит, что завтра она выпьет снова и послезавтра тоже… «Запой» может длиться более трёх недель. И самое дерьмовое, что мне придется на это смотреть и с этим жить…

Я ложусь на кровать и закрываю глаза. Вспоминаю те дни, когда я был весёлым ребёнком, не знающим забот. Тогда в школе все действительно было круто… Пока не произошло кое-что.

Все началось, когда я ещё учился в школе.

В седьмом классе мне было четырнадцать.

Нас отпустили пораньше с уроков и я, отказав Ваньке Целовальникову пошляться по дворам, зачем-то поплелся домой. Увидев отцовский внедорожник возле гаража, я сильно удивился. По времени папа должен быть ещё на работе.

Я зашёл в