Если женщина хочет... - Кэти Келли

Они побеседовали еще несколько минут. Салли рассказала, что Джейми был в Лондоне и однажды привел на обед свою но­вую подружку, очень хорошенькую и умную. Вирджиния грустно улыбнулась. Ей хотелось участвовать в жизни сыновей, знако­миться с их девушками и высказывать свое мнение о них. Но она сама выбрала новую жизнь, чтобы избавиться от боли. Какой смысл тосковать по осколкам прошлого?

Они поговорили о том, как спит (точнее, не спит) Эдисон, о том, как Салли устала присматривать за ребенком и одновремен­но работать на дому, и о том, с каким нетерпением они с Доми­ником ждут рождественских каникул, чтобы поехать на австрий­ский лыжный курорт.

– Но если ты хочешь, чтобы мы приехали к тебе, мы никуда не полетим, – поспешно добавила Салли. – Не думай, будто мы не хотим тебя видеть. Мы отменим Австрию, сядем на паром и…

– Не говори глупостей! – оборвала ее Вирджиния. – Я и не думала об этом. Вам нужно отдохнуть всей семьей, а не ехать ко мне. Я уже говорила, что проведу это Рождество здесь, так что можете не чувствовать себя виноватыми.

Вирджиния вспомнила, что когда-то видела забавную игруш­ку-магнит для дверцы холодильника с надписью «Моя мать – специалист по путешествиям из-под палки». Тогда она от души рассмеялась, потому что это определение идеально подходило к ее собственной матери. А потом решила, что никогда не будет такой матерью. Даже в самые тяжелые дни после смерти Билла она не просила у сыновей помощи. Лоренс прожил с ней неделю, а потом она отправила его обратно в Суордс, где у сына была квар­тира.

– Я мать, а ты мой ребенок, – решительно сказала она. – Ты не должен нянчиться со мной. Я справлюсь сама.

То же самое относилось и к Доминику с Салли. Они заслужили право провести Рождество так, как им хотелось, а не волноваться т нее. Когда дети ходили вокруг Вирджинии на цыпочках, ей становилось хуже. Радость от их присутствия меркла при мысли о том, что Билл тоже должен был быть здесь. Это ощущение при­чиняло ей нестерпимую боль. В одиночку было намного легче справляться с острыми приступами скорби. Даже если для этого приходилось целый день плакать, пока лицо не становилось мок­рым и красным, как свекла. Но когда рядом были другие люди, гордость заставляла ее сдерживать слезы.

Вирджиния сменила тему.

– Я только что вернулась после долгой прогулки, – бодро сказала она. – Хочу принять ванну, прилечь и почитать книгу.

Она слегка кривила душой, потому что на самом деле книг боль­ше не читала. Старые любимые романы заставляли ее вспоми­нать прошлое и плакать, а новые казались пустыми и бессмыс­ленными.

– Это замечательно, что ты снова гуляешь, – сказала Сал­ли. – Бедро не беспокоит?

– Нисколько, – солгала Вирджиния. – Тут есть очень краси-вые маршруты. Деревня просто прелесть. Вам следовало бы по­гостить здесь. Летом, – на всякий случай быстро добавила она.

– Мы можем приехать… – начала невестка.

– Салли, дорогая, на этот раз мне хочется побыть одной, – решительно прервала ее Вирджиния. – Честное слово. И, пожа-луйста, передай то же самое Доминику. Ты же знаешь, сказать ему это сама я не могу.

– Знаю. Но он просто хочет помочь, – тихо ответила Сал­ли. – Как и все мы.

Вирджиния пожала плечами:

– Помочь себе могу только я сама.

5

На первый взгляд казалось, что Николь Тернер занята рабо­той. Ее темная головка склонилась над письменным столом, а на подвижном лице не было озорной улыбки – значит, в данный момент Николь не обменивалась шутками со своей ближайшей соседкой, такой же беспечной Шарон Уилсон. Тем не менее инс­пектор отдела претензий мисс Синклер, сидевшая на возвыше­нии, внимательно следила за ней. Эта девушка была сущим нака­занием. Николь Тернер умудрялась выглядеть серьезной даже тогда, когда замышляла очередную шалость, которая могла вы­звать переполох в самом востребованном отделе лондонской стра­ховой компании «Копперплейт Иншуренс». Как было в тот раз, когда она перевела стрелку на часах за спиной мисс Синклер. В результате служащие ушли на ленч на полчаса раньше. Естест­венно, во время перерыва Николь перевела стрелку обратно, и в результате ленч составил полтора часа вместо часа. После этого мисс Синклер решила не спускать с нее глаз.

На столе Шарон Уилсон зазвонил телефон, и девушка сняла трубку.

– Добрый день. Отдел претензий, – проворковала она.

– Эта старая сука все еще следит за мной, как коршун? – про­звучал в трубке голос Николь. Она находилась в метре от подру­ги, но знала, что беседы между сотрудниками отдела действуют на мисс Синклер, как красная тряпка на быка.

Шарон подняла взгляд:

– Да. Она смотрит прямо на тебя.

– Ладно, черт с ней. Послушай, я только что получила сооб­щение по электронной почте от моего друга Баккарди Кинга. Один из его приятелей женится и сегодня вечером устраивает в «Красном попугае» мальчишник. Если хочешь, можем пойти вместе.

– Пойти на мальчишник? – не веря своим ушам, переспроси­ла Шарон.

Николь позволила себе улыбнуться.

– Баккарди приглашает всех своих подружек. Обычай прово­дить мальчишник исключительно в мужской компании безна­дежно устарел.

– О'кей, – весело сказала Шарон, обожавшая Николь без па­мяти. За три года совместной работы ее жизнь стала гораздо весе­лей.

Николь положила трубку и вернулась к своей электронной почте.

«Привет, Би Кинг!

С удовольствием схожу с тобой в «Красный попугай» Как на­счет небольшого маскарада? Я не переодевалась с самого Хеллоуина Помнишь, я тогда пришла в ночной клуб в костюме мумии, для ко­торого использовала туалетную бумагу? Но почему-то вышибалы из клуба не увидели в этом ничего смешного и обвинили меня в краже рулона бумаги. У людей совершенно нет чувства юмора! Встретим­ся в восемь.

Николь».

Четверг был идеальным днем для выхода в свет. По четвергам к Николь приезжала бабушка, так что можно было не беспокоить­ся о том, кто станет присматривать за пятилетней сестренкой.

Ровно в шесть часов Николь встала, вынула из-под стола джин­совый рюкзачок и пошла в туалет, громко топая ботинками вы­сотой до колена и не обращая внимания на гневные взгляды мисс Синклер.

Шарон следила за подругой с завистью. Николь было наплевать на мнение окружающих. Она ничуть не смущалась, когда шла за покупками и обнаруживала, что ей не хватает денег рас­платиться. Однажды они бежали к автобусу, и Николь упала в лу­жу на глазах у тридцати человек. Шарон умерла бы со стыда а Николь только юмористически застонала, потому что весь перед ее джинсов в обтяжку был мокрым.

– Люди подумают, что я описалась, хотя мы еще и не начинали пить!