Изабелловая масть (СИ) - Данина Дарья

Но ведь это не помешало ей кончить, чёрт возьми!

А это означало одно: она лжёт. Не хочет? Ну, конечно…

Он едва сдержался, чтобы не развести её стройные ножки шире. Одна мысль о том, чтобы оказаться в ней как можно глубже… блять, и он готов был скулить как щенок.

Но прошлой ночью он отказался от основного блюда.

Запечатлев в памяти её образ, он соскользнул с кровати и ушёл курить на балкон. Дал ей время, чтобы немного прийти в себя. Чтобы принять реальность и смириться с тем, что он ей вовсе не противен.

А она упрямица.

Но и он не привык так просто отступать.

Это только вопрос времени. А времени у него, к сожалению, не так много.

Будь она посговорчивее, он бы не слезал с неё. Трахались бы как кролики. Он бы трахал. Жадно. Жёстко. Нежно. Наслаждался бы изгибами и стонами. Запахом. Влажной кожей. Всем, что она может ему дать.

Он никогда не чурался единичных связей. Кратковременные отношения были для него основой здоровья и полноценной жизни.

Что изменилось?

В голове промелькнули слова Клима:

Плюс одна кобылка? Изабелловая?

Она самая. Изабелловая масть. На взгляд Виктора, одна из красивейших лошадей. Редкая и безумно дорогая. Он грезил приобретением таковой. В будущем.

Но, кажется, Вера переплюнула все его стремления, цели и желания.

Она и есть его самого дорогое приобретение.

Виктор открыл глаза и снова взглянул на девушку, что заелозила под одеялом. Поднялся на ноги и, поставив стакан на прикроватную тумбу, стянул с бёдер полотенце. Бросил то прямо на пол и, отмахнувшись от благочестивых мыслей, опустился рядом с девушкой на постель…

Глава 20

Вера

Тяжесть на бедре не сразу меня насторожила. Поначалу я её даже не заметила. Медленно открыла глаза, и обвела комнату сонным взглядом. Светло-серые стены, потолок светлее на пару оттенков. Белый платяной шкаф с одной зеркальной поверхностью, круглый стеклянный стол напротив огромного окна, пара стульев с высокой спинкой, и бирюзового цвета текстиль. Одинокое кресло.

Эта квартира, должно быть, стоит целое состояние. По моим меркам. О своей квартире я пока только грезила в мечтах. Около двух лет назад я арендовала однушку в сорок с небольшим квадратов и взращивала в себе желание и стремление выкупить её у хозяйки.

Максим примерно год назад предлагал мне съехаться. И я согласилась. Просто попробовать. Через пару недель я съехала обратно. Мы тогда рассорились с ним в пух и прах. Помирились через некоторое время, но я тогда твёрдо решила, что съезжаться нам было рано…

Я усердно работала и даже откладывала деньги для того, чтобы позволить себе влезть в кабалу под названием «ипотека». Предел мечтаний просто…

Впервые за последние дни я по-настоящему выспалась. Должно быть, встреча с родителями успокоила меня. В глубине души я испытывала благодарность по отношению к Виктору. Но с другой стороны, эту благодарность вытесняла злость и обида, которыми я была наполнена, кажется, до самых краёв.

Подняв руку, я провела пальцами по лицу, слегка растирая его и прогоняя остатки сонливости. Но как только я зашевелилась, что-то на моём бедре тоже пришло в движение.

Его рука.

Повернув голову, я покосилась на крепкие пальцы, что слегка надавили и подмяли одеяло. Испугалась ли я? Нет. Скорее, разочаровалась. От того, что не слышала как он пришёл. Не проснулась, когда он ложился рядом. И не ощутила его прикосновения ранее.

— Доброе утро, — его голос мягко прошёлся по моей коже, оседая россыпью мелких мурашек на моих плечах. — Выспалась?

Отмалчиваться не было смысла. Я понимала, что нужно ему что-то отвечать. Хотя бы для того, чтобы хоть чем-то отвлечь его. Говорить, спрашивать, вести диалог. Таким образом я могу больше узнать о нём и рассеять его внимание. Набрав в лёгкие добротную порцию кислорода, я заставила себя перевернуться. Перекатилась с одного бока на другой и перехватила его взгляд. Такой же сонный, как и мой.

И, чёрт возьми, он был так привлекателен… Максим даже рядом не стоит. Максим… он такой… свой. Родной. Надёжный. Привычный.

— Да, — мой голос предательски дрогнул, и мне пришлось тихо прочистить пересохшее горло.

Я провела языком по губам, и Виктор через секунду повторил моё действие. Его глаза улыбались. Карие, напомнившие мне сейчас приятного шоколадного цвета кору кедра. Помню, в детстве, мы с сестрой приезжали к родственникам в Крым. У нашей тёти был свой дом и небольшой участок, на котором росли четыре кедра. Я всегда любовалась ими, и обязательно привозила с собой домой пару шишек этого прекрасного и ароматного хвойного дерева.

— О чём задумалась? — он прервал мои мысли. — О чём-то хорошем?

— С чего ты взял? — спросила, хмуря брови.

— С того, что вот здесь, — указательным пальцем он коснулся местечка между моими бровями, — не было этой злобной морщинки.

— Я вспомнила, как каждое лето в детстве нас с сестрой отправляли в Крым. Там было хорошо. — задумчиво произнесла, не разрывая зрительного контакта. — Я скучаю по тому времени.

Виктор некоторое время молчал. Убрал руку от моего лица и внимательно изучал моё лицо. Казалось, что он запоминал. Останавливал взгляд на глазах, губах, подбородке.

— У тебя прекрасная семья, Вера. — тихо прохрипел после минутной паузы, — мне понравились твои родители.

Мне было приятно это слышать. Проглотив ком в глотке, я сложила ладони под щекой и ехидно улыбнулась, отвечая:

— А ты им не особо…

— Я это заметил, — хмыкнув, он снова повторил за мной, точно так же укладывая ладони себе под щёку, — но ведь у меня есть время на то, чтобы исправить ситуацию?

— Сколько ты продержишь меня здесь? — я сгорала от любопытства. Хотя, это даже любопытством не назовёшь. Это была острая необходимость. Я должна была понимать. Я должна была знать, что меня ждёт.

— Конкретно здесь? — приподнял одну бровь.

— Не конкретно… а в целом. Долго ещё будешь держать меня в роли пленницы?

— Ты не пленница, Вера.

— А кто же? — в груди закручивалась спираль, пропитанная возмущением. Я едва сдерживала себя, чтобы не вспылить.

— Ты моя гостья… — линия мужских губ изогнулась, рисуя на его лице улыбку.

— Интересно, — а вот уголки моих губ опустились вниз, изображая сарказм, — с каких пор гостями пользуются, как проститутками? Не встречала такого… может, я что-то пропустила? Не введёшь меня в курс дела?

Кажется, моя речь не пришлась ему вкусу. Виктор прекратил скалиться. Тёмные брови сошлись на высокой переносице. Губы слегка вытянулись, а квадратный подбородок выступил вперёд.

— Я ведь не бродяжка какая-то, — не вынесла его молчания, и продолжила, — у меня есть семья… есть друзья, жених. Работа! Что прикажешь делать с этим, Виктор? Хорошо… родителей мы поставили в известность, если, конечно, можно это так назвать. А что делать с работой? А с Максом? Чего я не знаю? — этот вопрос не давал мне покоя. — Почему он сказал моим родителям, что со мной всё в порядке? Они звонили ему, и он сказал им всё то же самое, что и я! Это твоих рук дело? По твоей прихоти он наплёл им эту чушь?

— Нам обязательно обсуждать это?! — недовольно спросил, убирая ладони из-под лица, и приподнимаясь на локте, — не думаю, что тебе понравится ответ, Вера.

— Нет уж, — нервно усмехаясь, я тоже приподнялась над матрасом, — скажи мне! Чего уж теперь?!

Я заводилась. Виктор уходил от ответа, и это выводило из себя.

— Я не хочу обсуждать этого недоноска, — отмахнувшись от моих нападок, он скинул с себя одеяло и предстал передо мной в чём мать родила.

Это слегка… ошеломило.

Я застыла. Вскинув брови, уставилась на его бёдра. Частично… всё внимание привлекал к себе эрегированный член.

Чёрт…

Я открыла рот и замолкла, так и не проронив заготовленные слова. На несколько секунд забыла как дышать. А затем, подкатив глаза, резко и громко выдохнула отворачиваясь.