Таинственный ключ и другие мистические истории - Олкотт Луиза Мэй

– Подождите меня, я буквально на минуточку сбегаю к маме, а потом мы продолжим читать об этом прекрасном принце.

Белла исчезла, сэр Джон хотел уйти так же бесшумно, как и появился под окном, но его внимание привлек неожиданный поступок мисс Мьюр. Отбросив книгу на колени, она вдруг простерла руки на столе, положила на них голову и разрыдалась, словно не в силах более сдерживаться. Потрясенный и заинтригованный сэр Джон на цыпочках спустился с террасы, однако заснуть в ту ночь ему было не суждено – простодушный джентльмен терзал свой разум домыслами относительно молодой гувернантки, даже не подозревая, что именно этого девушка и добивалась.

Глава III

Страсть в острой форме

Около трех недель в доме Ковентри царило невозмутимое спокойствие, а между тем, никем не предвиденная, надвигалась гроза. С появлением мисс Мьюр изменился каждый член семейства, хотя ни характера перемены, ни ее причин никто из Ковентри не смог бы объяснить. Манеры мисс Мьюр не вызывали нареканий – она была воплощением скромности. Мисс Мьюр полностью посвятила себя своей воспитаннице, став объектом ее обожания; да и сама гувернантка, казалось, была счастлива и спокойна только с Беллой. Мисс Мьюр неустанно заботилась об удобствах миссис Ковентри, которая говорила, что нет и не было на свете другой такой внимательной сиделки. Эдвард был поражен и покорен талантами мисс Мьюр, ее умом и тем фактом, что она всячески подчеркивала его мужественность. Мисс Мьюр завоевала уважение Люсии, заставляя ее завидовать своим талантам, а что до Джеральда – его ленивое сердце мисс Мьюр расшевелила тем, что постоянно избегала его общества, вызывая тем досаду старшего из братьев Ковентри. Сэр Джон был очарован ее почтительностью, изящными манерами и знаками внимания, которые мисс Мьюр оказывала с безыскусной девической грацией: одинокий пожилой джентльмен просто не мог не оценить ее многочисленные достоинства. Слуги – и те симпатизировали мисс Мьюр. Вместо того, чтобы оказаться в неприятном положении между двумя мирами – хозяевами и слугами, – ни в одном из них не сделавшись своей, Джин Мьюр стала сердцем дома Ковентри. Лишь двоих его обитателей не могла она причислить к своим друзьям.

Люсия едва ее терпела, а Джеральд ей не доверял; ни та, ни другой толком не понимали причины и не признавались в своих антипатиях даже самим себе. Оба исподтишка наблюдали за мисс Мьюр, но до сих пор не заметили в ее поведении ничего сомнительного.

Кроткая, скромная, неизменно дружелюбная – такова была мисс Мьюр. Люсия и Джеральд не находили к чему бы придраться и не видели подтверждений своим подозрениям, но не могли и отбросить их в сторону.

Таким образом, скоро семья разделилась; точнее, двое ее членов оказались предоставлены самим себе. Ссылаясь на застенчивость, Джин Мьюр большую часть времени не покидала будуара Беллы и сумела превратить его в уголок столь прелестный, что туда зачастили и Нед, и миссис Ковентри, и даже сэр Джон. Их влекли возможность насладиться музыкой, послушать чтение вслух и принять участие в оживленной беседе и тем скрасить очередной вечер. На первых порах Люсия только радовалась: Джеральд, равнодушный ко всему вокруг, оказался в полном ее распоряжении. Увы, скоро ему наскучило общество Люсии, ибо природа скупо наградила ее теми дарованиями, что помогают очаровать мужчину и похитить его сердце. Из разговоров сестры, брата и матери Джеральд узнавал о все новых веселых затеях и ловил себя на желании в них участвовать. В пустую гостиную при столовой, где он бездельничал, долетали обрывки восхитительных арий. Слушая мрачные рассуждения Люсии, Джеральд порой вздрагивал из-за доносившегося до него смеха «будуарной компании». Люсия быстро поняла, что чары ее стремительно рассеиваются; она старалась исправить ситуацию, но каждая попытка только яснее свидетельствовала, что поражение – вопрос времени. Джеральд завел обычай вечерами слоняться по террасе, заглядывать в окно Беллы и затем докладывать о результатах своих наблюдений Люсии, которой гордость не позволяла попроситься в члены веселого кружка.

– Завтра я еду в Лондон, – сказал однажды вечером Джеральд, вернувшись из очередной вылазки (так он называл свои прогулки по террасе). Вид у него был крайне встревоженный.

– В Лондон? – удивленно воскликнула Люсия.

– Да. Пора мне встряхнуться и похлопотать о зачислении Неда в полк, не то плохи его дела.

– Что ты имеешь в виду?

– Нед влюблен по уши. Он оказался слишком слаб перед женскими чарами, влюбился как мальчишка. Мьюр околдовала его, если я не вмешаюсь, то Нед, чего доброго, сделает какую-нибудь глупость.

– Вот и я боялась, что Мьюр станет флиртовать. Это в крови у всех гувернанток; где гувернантка – там скандал.

– Ты ошибаешься, Люсия: малютка Мьюр не флиртует. У Неда достаточного здравого смысла, чтобы не попасться на удочку глупой кокетки. Нет, Мьюр действует иначе, обращается с Недом как старшая сестра – ведет себя дружелюбно и спокойно. Ее чувство собственного достоинства, словно стержень, он есть, но не выпячивается. Этой-то гремучей смесью Мьюр нашего Неда и взяла. Я наблюдал за ними. Пока Мьюр с артистизмом читала захватывающий роман, Нед пожирал ее глазами. Хороша была картина: Белла с матушкой увлеклись сюжетом и ничего не замечали, зато Нед явно мнил себя главным героем, а малютке Мьюр в его буйном воображении досталась роль героини. Клянусь, он буквально прожил эту любовную сцену, пылал, как юноша, чье сердце только-только пробудилось. Бедный, бедный мой брат!

Люсия глазам не верила: чтобы апатичный Джеральд говорил с такой энергичностью, чтобы так преобразилось его безучастно-брезгливое лицо! Перемена очень шла Джеральду: стало видно, каким он мог бы быть. Тем досаднее сделалось Люсии, что он не таков. Прежде, чем она успела ответить, Джеральд исчез, однако вскоре вернулся – сердитый, но в то же время смеющийся.

– Что там у них? – спросила Люсия.

– Воистину, тот, кто подслушивает, никогда о себе хорошего не услышит! Матушка вышла, а Нед начал упрашивать малютку Мьюр, чтобы исполнила ту прелестную баркаролу[12], которой усладила наш слух позавчера вечером. Вот их разговор:

Мьюр: «Нет, не сейчас!»

Нед, молящим тоном: «Почему же? В гостиной вы ведь сразу согласились!»

Мьюр: «Это совсем другое дело».

Следует долгий взгляд на Неда и качание головой, поскольку Нед простирает к ней руки и из пылкого юноши делается жалким.

Белла, с невинным видом: «Тогда пойдемте все в гостиную! Джеральду очень нравится ваш голос, Джин; ему досадно, что вы для него никогда не поете».

Мьюр, с неуместной усмешкой: «Он меня об этом не просит».

Белла: «Ему лень попросить, но на самом деле он хочет вас послушать».

Мьюр: «Я спою, когда он попросит… Если буду в настроении».

Следует пожимание плечами: дескать, мне это безразлично.

Снова вступает маленькая глупенькая Белла: «Джин, прошу вас, не смущайтесь и не обижайтесь на Джеральда. Пойдемте в гостиную, развлеките его, беднягу, песней».

Мьюр, категорично: «Нет, спасибо. Я нанималась обучать мисс Ковентри, а не развлекать мистера Ковентри».

Белла: «Но ведь Неда вы развлекаете, а чем Джеральд вам не угодил? Вы боитесь его?»

Мьюр, с язвительной усмешкой: «Не могу представить человека, который испытывал бы страх перед вашим старшим братом».

Белла: «Я – такой человек, Джин. Если бы вы застали Джеральда в гневе, вы бы тоже стали его бояться».

Произнося это, Белла имела такой вид, словно я ее поколачиваю.

Далее вступает эта девица: «Неужели мистер Ковентри способен выпутаться из сетей лени настолько, чтобы впасть в гнев?»

– На этом месте Нед расхохотался, а за ним и Белла с малюткой Мьюр; судя по звукам, они до сих пор не успокоились, – завершил рассказ Джеральд.

– Глупая болтовня! – воскликнула Люсия. – Переживаний она не стоит, а вот Неда отослать из дома необходимо. Избавиться от «этой девицы», как ты ее назвал, у нас не выйдет – тетушка попала под ее чары, равно как и Нед с Беллой; кроме того, для Беллы она просто находка. Как только Нед уедет, от мисс Мьюр не будет вреда.