Тимереки (СИ) - Риз Лаванда

– У меня нет сил бороться, Тембот, – прошептала сквозь слёзы Кей, – Я ощущаю его в своей душе, слышу его голос, вижу его глаза. И одновременно чувствую такой холод и пустоту, и вижу перед собой одну дорогу – уйти за ним.

– Нет. Я не думаю, что Алмир хотел твоей смерти. Он сражался за тебя. Не порочь его воли, ты должна жить ради него и хранить память о нём. Ты сильная Кей, ты выстоишь. Это я тебе говорю как вождь, хотя я сам вряд ли бы выдержал подобное испытание, но ты сможешь, потому что ты особенная. Тебя выбрали духи.

– Твои духи жестоки! Они дали мне счастье и любовь, а затем так чудовищно его отобрали.

– Будь благодарна, что ты имела это счастье и любовь! Что оно у тебя было! Ты впитала его в себя на всю жизнь. У многих за всю их долгую жизнь не бывает даже капли такой любви, которая была у тебя. Это я тебе говорю как мужчина. Мне хотя бы на день испытать такое чувство!

– Не надо, не желай этого. Оно разрывает сердце. Делает остаток твоей жизни, когда ты его теряешь, серым и бессмысленным.

– Поговори с Рагнаром, Кей! Он сможет подобрать нужные слова.

– Нет! Я не могу сейчас его видеть. Его не могу, – покачала она головой.

– А я буду рад видеть тебя, Кей, на ногах, среди нашего племени! – сказал ей напоследок Тембот.

Лежать в шатре и плакать не облегчало боли. Чтобы угнаться за своими мыслями, Кей стала бродить ночами по селению. Временами, из темноты, перед ней появлялись ястребы, охранявшие территорию и днём и ночью. Они склонялись перед ней в почтении, предлагая свою помощь. Но Кей только отрицательно качала головой. Скоро и эти прогулки пришлось прекратить. Хоть она и старалась гулять подальше от вигвамов, всё равно она неизменно чувствовала на себе чей-то взгляд. Кей даже догадывалась, чей взор сопровождал её повсюду. И в рощах, и у озера, и между стоянками кланов – это были всевидящие глаза Рагнара.

Разговор между Мэл и Томасом прервался, с появлением Кей.

– Я пришла проведать Анж и малыша, – проговорила она, коротко кивая всем присутствующим.

– Мы давно ждали тебя. Говорили, что ты никого не хочешь видеть. Мы сочувствуем твоему горю.

Кей напряглась, выпрямившись как бамбук:

– Не будем об этом! – каждое слово капало холодной сталью.

– Как ты, Анж? Назвала сына? – постаралась смягчиться Кей.

Анжела улыбнулась, качая спящего мальчика:

– Спасибо, Кей все хорошо, нам уже десять дней. Все никак не могу придумать, какое имя ему дать. Имена тимереков, я не хочу ему давать, а имена из нашего мира я не могу вспомнить. Если мы вернемся ему нужно имя оттуда.

– Вернёмся? – Кей вопросительно взглянула на компанию.

Они переглянулись в нерешительности, пока не заговорил Томас:

– Что, это сразу оживило тебя, Кей? Мы разговаривали со жрецом тимереков, Рагнаром. Он сказал, что, оказывается, вернуться в наш мир можно, и, скорее всего нас всех отпустят. Мало того, когда мы снова вернемся домой, наше сознание перевернется обратно. И мы опять вспомним наш язык, наши имена, название вещей. Рагнар сказал, что проводник проведет нас к границе миров. Конечно же, мы все единогласно решили возвращаться, все, кто остался в живых. Как видишь, двоих из нас уже нет.

– Я иду с вами! – решительно проговорила Кей.

Ноги сами принесли её к вигваму вождя.

– Тембот! – позвала она. – Я пришла поговорить с тобой.

– Я всегда рад тебе, Кей.

– Это правда, что ты отпускаешь моих соплеменников?

– Да, я принял такое решение. Их много, и всех их нужно кормить, я не хочу нянчиться с ними. Волков охотников осталось очень мало, мяса не хватает, а работники из твоих соплеменников, не обижайся, никакие. Я предложил им выбор, и они решили уйти. Но это не относится к тебе, ты уже одна из нас, ты принадлежишь племени.

– Я ухожу вместе с ними! – Кей увидела, как омрачилось лицо Тембота, но она настойчиво продолжила. – Пойми меня, пожалуйста, пойми. Я в этом мире всё равно буду чужая. Больше меня здесь никто и ничто не держит. Если я останусь – сойду с ума от своих воспоминаний. Всё, всё вокруг напоминает мне Алмира! Мне очень плохо, Тембот. Я хочу сбежать от этой боли. Я хочу вернуться домой, где мне все привычно. Где я попробую жить дальше. Это моё решение.

Тембот молчал, опустив голову.

– Значит, тебя больше ничто здесь не держит. А ты веришь, что тот мир всё ещё твой? Ты нужна нашему племени. Ты не чужая для нас. Если ты уйдешь – предашь нас, – тихо произнес он.

– Я всегда буду отличаться от вас! Посмотри на себя и на меня.

– Ты думаешь, ЭТО нас отличает? Цвет кожи и особенности глаз? Внутри ты уже принадлежишь нам, твоя душа всегда будет в этом мире. Ты была женой вождя клана, и ты хочешь сказать, что чужая для нас?! Ты полюбила Алмира, а значит, полюбила и мой мир, наш народ.

– Я оставлю рог Рагнару, он будет защищать тимереков. Я не вижу в этом измены, на этом мое предназначение закончилось. Просто, я возвращаюсь в своё племя. И унесу память о вас в своем сердце. Отпустите меня, я здесь одна не выдержу, если вы, конечно, не хотите моей смерти.

– Я не могу удерживать тебя силой, – проговорил совершенно убитый Тембот, он не скрывал своего разочарования. – Если это решение твоего сердца, если это твоё твердое решение – уходи.

– Да, я так решила, – вздохнула Кей.

– Ну что ж, тогда попрощаемся на рассвете.

Тимереки отпустили чужеземцев. Но на их лицах не было радости. С тяжелым камнем в душе и печалью в глазах они прощались с ней. Действительно, возникало такое ощущение, что своим уходом – она предает гордое племя тимереков. Предает своё прошлое, которое здесь у неё было, свою боль, которую она пыталась здесь оставить, и от этого так скверно становилось на сердце.

Кей вошла в шатер жреца, она хотела попрощаться и с ним, оставить ему рог и услышать напутственное слово человека, сыгравшего большую роль в её жизни, в этом мире.

Немного придя в себя, Кей поняла, что вины Рагнара в этом нет, он боролся за племя, так же как и Алмир. Она не держала на него зла, помня, сколько раз он спасал её, как тепло относился, только одна печаль забилась в душе, когда она взглянула на него. Хотя сама Кей даже не догадывалась, насколько сильно она ранила его своим решением уйти.

Рагнар сидел на земле, вертя в руках какую-то круглую вещицу. Он даже не поднял головы при её появлении.

– Здравствуй, Рагнар! – нерешительно проговорила Кей. – Я пришла проститься и оставить вот это.

Рагнар продолжал молчать, не глядя в её сторону. Кей положила рог на золотой поднос у алтаря духов и снова взглянула на его отрешенный профиль:

– Ты так ничего мне и не скажешь? Не взглянешь на прощание? – печально спросила она, стоя у выхода, но Рагнар так и не повернулся. Немного помешкав, порываясь ещё что-то сказать ему, Кей лишь с сожалением пожала плечами и вышла.

Рагнар перестал вертеть в руках свою безделушку, перебросив её в правую руку, он небрежно взглянул на неё. Это была шишка дуна, усыпанная острыми шипами. Рагнар, обернувшись туда, где только что стояла Кей, крепко сжал шишку в кулаке. Шипы вонзились глубоко в кожу, но он не чувствовал боли, его боль билась в груди. Он не желал прощаться с ней, не мог понять, почему его любовь не может удержать её, ведь она так нужна ему.

Время на сборы им не пригодилось, они ушли налегке, так же как и пришли.

Люди племени не махали им вслед, не желали доброго пути, они не улыбались, но и не плакали. Это была тяжелая сцена прощания, Кей ощущала исходившее напряжение, от обреченного молчания тимереков. Она не смогла проститься ни с родственниками Алмира, ни с Зои, ни с Рагнаром, они даже не пришли на площадь, лишь Тембот кивнул ей напоследок. Но, не смотря на это их нежелание расставаться с ней, она всё равно хотела убежать отсюда как можно дальше.

Слишком желанна была цель перед ними. Они шли без устали, без роптаний, четверо парней и четыре девушки, одна из которых прижимала к себе своего ребёнка. Каждый из них уносил из этого мира свои воспоминания, кого-то они опустошили, кого-то угнетали, а кто-то и вовсе пытался впасть в забвение. Они мечтали вырваться, избавиться от кошмаров последних месяцев, вернуться домой и постараться забыть, то, что, по сути, забыть невозможно.